Кусочек из моего лета. Ничего особенного, но меня не на шутку вскружило. Крупицы несмелого счастья, сожаление об упущенном и всё же, в итоге, тёплое чувство, маленький шаг в нужную сторону.
Мы с дочкой гуляли на площадке, у берега моря. Я не выспался, устал, и мне не хотелось носиться кругами за своей егозой, лазать по горке и прятаться. К моей радости, она заинтересовалась другими детьми и не дёргала меня, так что я мог спокойно присесть на скамейку, как нормальные родители. Она направилась к качелям. Качели -- большая тарелка, подвешенная на четырёх цепях. В тарелку легко может набиться человек шесть детей. Сегодня там было только две девочки: одна совсем малышка (её вскоре забрали родители) и девочка лет восьми. Да, друзья, этот рассказ про неё.
Несколько штрихов к портрету. Гладкие чёрные волосы, под каре, обрамляют лицо приплюснутым шариком. (Сколько лет прошло после той первой, утопившей в горящей лаве моё молодое сердце, а до сих пор, как вижу эту стрижку -- сладкий укол под сердцем и дрожь по спине.) И конечно, карие глаза. В их миндалевидном разрезе ясно читается влияние азиатской крови, но на удивление скромное, я бы сказал, с тонким вкусом. Ультрамариновое платье с затейливым узором тонкими бретельками охватывает голые плечи, свободно расширяется от груди до щиколоток босых ног.
Моя отстранённая усталость мигом улетучилась, я подошёл ближе. Дочка стала раскачивать тарелку, а я пристроился с другой стороны ей помогать. Вот мы уже и играем вместе. Прекрасная незнакомка то сидит, скрестя ножки, то валится на спину, подол её платья порхает, открывая тёмносиние трусики, что, кажется, нисколько не беспокоит хозяйку. Удивительно легко заплёлся разговор. Иной раз, бывает, молчишь и улыбаешься как дурень, потому что нечего вовсе сказать, а эта будто сама вытягивает из тебя шелкопрядную нитку, вяжет в узелки, развешивает...
-- Хочешь высоко?
-- Да, высоко!
-- Что ж, приготовься к полёту!
-- На качелях нельзя улететь.
-- Всё возможно при определённых обстоятельствах

-- Даже ходить по воде?
-- А что? Некоторые жуки и даже ящерицы могут ходить по воде. Правда, они или очень лёгкие, или очень быстро перебирают ногами.
Обсудить бег по воде мы не успели, пришли другие дети, и мы уступили им качели. Я уж подумал "всё", но тут юная фея бросает: "давайте играть в пятнашки!". Предложение подхвачено, и я, конечно, вожу. Я водил большую часть времени, прячась под горкой, выскакивая то с одной, то с другой стороны, вызывая вдохновенный девчоночий визг, который был мне, несомненно, лучшей наградой.
Что надо отметить особо? Конечно же, возможность запятнать зазнобу по голому плечу. Лишь миг касания, все чувства на подушечках ладони, Боже, какая нежная кожа... Она иногда вдруг исчезала куда-то, потом появлялась снова с конфетой в зубах: "Я не играю, у меня конфета", и продолжает от меня убегать...
Потом дочка залезла на дерево, поцарапалась, я пошёл её жалеть, и игра как будто заглохла. Зато мы, наконец, познакомились. Нашу новую подружку зовут Алиша. Да, именно так.
Стали думать, во что играть дальше. Бегать, вроде, больше не хочется. "А давайте, -- предложил я, -- в прятки наоборот! Это когда один прячется, и все его ищут, а кто находит, тот прячется вместе с ним, и они сидят вместе, и так пока все не соберутся." "Я знаю эту игру! -- воскликнула Алиша, -- давайте, я первая прячусь."
Я быстро нашёл Алишу. Вы уже, наверное, поняли, чем мне так нравится эта игра. Мы сидели с ней вместе в укрытии, то сжимаясь комочком, то выглядывая. Потом мы вместе ходили и искали мою дочку (хотя по идее игры надо искать врозь). Мы всё время болтали о чём-то, шутили... я как будто попал в сказку, в мечту. Вроде ничего особенного, и понимаешь, что это вот-вот кончится, но такое чувство, что где-то в параллельном мире это может длиться вечно. И эта игра никогда нам не надоест. Я узнал между прочим, что живёт она далеко отсюда, правда далеко: на другом конце города, что приехала не с родителями, а я так и не понял, с кем.
Мы уходили довольно далеко от площадки, спускались по песчаному откосу к морю, прятались за конструкциями для скейтеров, за большим деревом, перебежками пробирались ближе, чтобы всё-таки найтись. Она сидела, прислонившись к бетонной стенке, опять беззастенчиво демонстрируя трусики, подбрасывала найденную тут же монетку. А вот ещё: устроившись на деревянном помосте (изображающем, кажется, нос корабля), она смотрела в даль моря, а я разглядывал её спину, загорелую, с пушистыми мелкими волосками, чуть заметной штриховкой разбегающимися от позвоночника к лопаткам, и налипшими на кожу крупицами песка. И мне подумалось: "да, можно, мы ведь уже настолько близки", и тогда я лёгким касанием смахнул песчинки... "Не делайте так, пожалуйста," -- неожиданно твёрдо ответила она, но тут же, смягчившись, с улыбкой: "Я сама могу", и стала отряхивать спину. Я растерянно пробормотал: "У тебя там песок...", хотя нужды в оправданиях не было, игра завертелась опять, как ни в чём не бывало.
В конце концов, мы собрались все трое у толстого дерева с ободранной корой, на котором было ручкой нацарапано бранное слово, и Алиша долго изучала его, склонив голову. Отделившись от группы скейтеров, к нам подошли два парня.
-- От кого вы тут прячетесь? -- спросил один дружелюбно, но настороженно.
-- Друг от друга, -- просто ответил я.
-- А что вы там нашли?
-- Ругательство.
Я так и не понял, зачем они приходили. Уже потом подумал: может, моё поведение показалось им подозрительным, пришли проверить, не педофил ли...
Тут Алишу позвали. Две молодые женщины, сидящие за столиком неподалёку, оказались её родными. Одна из них приголубила Алишу, Алиша прижалась к ней, изогнувшись, как кошка. Я улыбнулся женщинам, они мне. Попрощались.
Как раз и нам тоже пора домой. Первой спохватилась дочка: "Мы не спросили у неё телефона", -- плаксиво протянула она. Тут я подумал: и правда, что ж это я? Ведь можно было познакомиться, попробовать связаться... Конечно, мало надежды, что мы бы смогли ещё встретиться, но попытаться стоило! А мне и в голову не пришло. Я как-то сразу не поверил в то, что сказка может стать частью реальной жизни. Я завертел головой, но было поздно: чудесная эльфина и две её пастушки исчезли без следа, скрылись в неизвестном направлении.
Дочка грустила всю дорогу домой. Я, не подавая вида, грустил ещё больше. Я не хотел представлять себе упущенные возможности, чтоб не казнить себя окончательно, но они всё равно лезли в голову. Видите, как: я был бы спокоен, если бы знал, что нет надежды. Впрочем, сейчас надежды уже и нет. Зато осталось тёплое воспоминание. И главное, сознание того, что всё возможно: даже встретить на яву морскую нимфу, а не только ходить по воде.
----
P.S. Вот, кстати, вспомнил: найдите песню "Царица Непала". Ну точно про неё. И про моё чувство.
Влечение к девочкам дано тебе природой. Но это лишь маленькая искра. Ты можешь обратить её во взрыв, который разрушит тебя, или в тёплое пламя, озаряющее твою жизнь и весь мир.