Лучше всего мы умеем убивать себе подобных и уничтожать всё живое вокруг нас. А лидеры и вожди наши - самые отъявленные головорезы. Чуть ли не от людоедов род свой ведут - людоедство тоже не редкость в нашей истории, кого этим можно удивить! Мы спокойно, без эмоций, можем уничтожить кого угодно - от ягнёнка до младенца. Да глазом не моргнём! И что с того, что находились какие-то дурачки, которые бубнили что-то там о какой-то любви к ближнему, о любви к детям?
Наша жестокость неистощима! Каких только казней у нас не существовало! И ноздри с языками вырывали, и в кипящую смолу кидали, и на кол сажали, и головы рубили - это вообще любимейшая забава на протяжении всего нашего существования! В любой стране была такая штатная единица - палач. А одна нация, считающая себя особо просвещённой, так даже машину особую под это дело изобрела. Королю с королевой своим башку-то отрубили топориком - штучный всё ж товар! - а вот потом эта машинка сильно пригодилась: стали нагружать её работёнкой по 24 часа в сутки. И как только сумели остановиться! Ведь это дело такое, заразительное, увлекает очень!
А болезни наши... Это вообще ни в сказке сказать ни пером описать: мы гниём на корню. Но вместо того, чтобы сообща бороться с напастями, уносящими миллионы жизней, мы предпочитаем пускать деньги на войны, просто на ветер... Подумаешь, новых таких же нарожают!!!
Наркотики - это вообще особь статья. Сколько народу перемёрло от них, никто не считал. И конца и края этому нет. Особенно молодёжь подвержена - а что вы хотите? Папа с мамой воруют, где только можно, общество - сплошные равнодушные твари, которые только за деньги жопу свою оторвать могут для каких-то твоих нужд. Кругом разводилово и обираловка, защиты никакой: те, кто обязаны защищать, ещё почище любого преступника будут, не дай Бог в лапы им попасться - забьют до смерти и покуражатся перед смертью твоей всласть, просто так, от души.
А рабство? В порядке вещей, что один может принадлежать другому, как какая-нибудь вещь. И это никого никогда не смущало. Даже великие гении имели рабов - те, которые духовно учили остальных, как надо жить, вели их за собой. Оно существовало всегда, веками, и только совсем недавно формально его вроде бы отменили... Но фактически... фактически свободных людей у нас считанные единицы: люди всегда были и остаются рабами - одни своей непроходимой тупости, другие каких-нибудь побрякушек...
Миллионы обывателей считают, что живут они вполне нормально, плодятся, сеют-пашут, и ни о чём таком не думают. До тех пор, пока их это не коснётся. Лично. Вдруг их объявляют врагами человечества и подвергают самой мучительной и унизительной смерти. И даже над трупом потом долго издеваются - так у нас принято - ритуал такой, в назидание потомкам.
Но самые страшные у нас - это не власть, а самые что ни на есть рядовые граждане. Это с их молчаливого согласия творятся все ужасные преступления.
цитаты из "Трудно быть богом"
Всё, что хоть ненамного поднимается над средним серым уровнем, оказывается под угрозой. <...> Если ты умён, образован, сомневаешься, говоришь непривычное - просто не пьёшь вина наконец - ты под угрозой. Любой лавочник вправе затравить тебя хоть насмерть. Сотни и тысячи людей объявлены вне закона. Их ловят штурмовики и развешивают вдоль дорог. Голых, вверх ногами... Вчера на моей улице забили сапогами старика, узнали, что он грамотный. Топтали, говорят, два часа
Но больше всего я боюсь тьмы, потому что во тьме все становятся одинаково серыми.
— Ну, как дела? — спросил Румата благосклонно. — Одних грамотеев режем, других учим?
Отец Кин осклабился.
— Грамотей не есть враг короля, — сказал он. — Враг короля есть грамотей-мечтатель, грамотей усомнившийся, грамотей неверящий.
— Разрешите пояснить, благородный дон, — горячо сказал он облизнув губы. — Суть совсем в ином! Суть в основных установлениях нового государства. Установления просты, и их всего три: слепая вера в непогрешимость законов, беспрекословное оным повиновение, а также неусыпное наблюдение каждого за всеми!
Добротные каменные дома на главных улицах, приветливый фонарик над входом в таверну, благодушные, сытые лавочники пьют пиво за чистыми столами и рассуждают о том, что мир совсем не плох, цены на хлеб падают, цены на латы растут, заговоры раскрываются вовремя, колдунов и подозрительных книгочеев сажают на кол, король по обыкновению велик и светел, а дон Рэба безгранично умён и всегда начеку. "Выдумывают, надо же!.. Мир круглый! По мне хоть квадратный, а умов не мути!..", "От грамоты, от грамоты всё идёт братья! Не в деньгах, мол, счастье мужик, мол, тоже человек, дальше - больше, оскорбительные стишки, а там и бунт..." "Всех их на кол, братья!.. Я бы делал что? Я бы прямо спрашивал: грамотный? На кол тебя! Стишки пишешь? На кол! Таблицы знаешь? На кол, слишком много знаешь!" <...> А по булыжной мостовой - грррум, грррум, грррум - стучат кованными сапогами коренастые, красномордые парни в серых рубахах, с тяжёлыми топорами на правом плече. "Братья! Вот они, защитники! Разве эти допустят? Да ни в жисть! <...> Эх, братья, жизнь-то какая пошла чудесная!.."
И всегда будут короли, более или менее жестокие, бароны, более или менее дикие, и всегда будет невежественный народ, питающий восхищение к своим угнетателям и ненависть к своему освободителю. И все потому, что раб гораздо лучше понимает своего господина, пусть даже самого жестокого, чем своего освободителя, ибо каждый раб отлично представляет себя на месте господина, но мало кто представляет себя на месте бескорыстного освободителя.
Именно из таких обыкновенных голубоглазых мальчишек, одинаковых во всех сословиях, вырастали потом и зверство, и невежество, и покорность, а ведь в них, в детях, не было никаких следов и задатков этой гадости. Иногда он думал, как здорово было бы, если бы с планеты исчезли все люди старше десяти лет.