Нимфетомания

Шелест листьев облепленной чагами берёзы, упёршейся ветками в окно третьего этажа, далёкий лай дворовых собак, голосивших беспрерывно ещё со вчера, и брань дворника, о чём-то увлечённо дискутировавшего по телефону, — всё говорило о том, что день самый обычный и мне, видимо, не было особой нужды покидать пригретое пятой точкой место. Однако чтобы как-то оправдать свой порыв, я прошёлся вдоль дома, мимо ковырявшихся в цветнике бабуль и распивавших пиво мужиков и хотел было уже пройти тот же путь в обратную сторону, но внезапно услышал приглушённые детские всхлипывания. Искусству безошибочного определения возраста по голосу и в целом по издаваемым характерным звукам я научился из-за проблем со зрением, недавно проявившимся у меня. Я всё ещё способен различать моих красавиц за сотни метров, но их вдохновенные черты, пробуждающие чистейшие из страстей, могу разглядеть только с пары метров. Увы, обычно эти несколько шагов они пролетали мимо меня со скоростью света, поэтому пришлось также развивать фотографическую память.
Так вот, источник этих всхлипываний, как я и ожидал, – худенькая девочка лет пяти-шести со скрещёнными на груди руками, низко опустившая залитую слезами голову. Разумеется, я предположил, что причиной её расстройства была потеря мамы, о чём тут же спросил мою принцессу. Но из рассказа, то и дело прерывавшегося запинками и хрюканьем носом, я понял, что мама отошла на несколько минут в магазин, оставив девочку на детской площадке. Маша же — так звали этого белокурого ангела с лохматыми от слёзок ресницами, нависшими над глубоко-синими глазами, расположившимися напротив моих — увидела пробегавшего через дорогу бездомного котика. Не нужно объяснять, что малышка решила проследовать за ним и догнав его, веря в силу ласки, стала трепать за шёрстку. Наученный горьким опытом, кот знал, что эти подлые люди сначала манят пустыми обещаниями, а потом лупят палкой ни за что. Укушенным пальчиком девочка указала на злодея, сидевшего под трубой теплотрассы и нагло щурившегося в нашу сторону. Геройствовать перед моей душечкой, гоняя шерстяного бандита по двору, я не стал, но воспользовался случаем и облобызал своим шершавым языком раненый пальчик и прилежащие к нему части тела, а именно: покрасневшие от прикосновения тёплых губ по-младенчески пухленькие щёчки, худенькую шейку, вздрагивавшую от колючек моей щетины, филейную часть грудки, обнажившуюся в пылу погони за подлым разбойником, а затем и торчащий посреди пузатого пригорка пупочек. Приголубливая верхнюю часть тела, не забывал я и о нижней, обвивая оголённые до колена ножки и даже нескромно пробираясь в ту их часть, что была скрыта под хлопчатыми шортиками. Все мои исследования сопровождал насмешливый взгляд и расплывшаяся по лицу моей Машеньки улыбка.
Не заметил я за своим занятием, как подбежала к ней мама - внешность которой не запомнил за ненадобностью, - бросила мне пару фраз, вроде как в благодарность за то, что приглядел за Машей, и уволокла девочку за собой. Долго ещё глядел я ей вслед, а она смотрела на меня своими глазками, хлопающими ставнями век, но каждый раз её одёргивала мать, и вновь я видел лишь слегка кучерявившиеся светлые волосы да мелкие шажки её тонких ножек в спадающих сандалиях.
Там и остался я стоять, размышляя о несправедливости жизни, которой в самом деле кто-то управляет, давая иногда нам приз, но не оставляя его надолго в наших руках, а непременно, дав прочувствовать его прелесть, резко отнимает, ещё более погружая в абстиненцию. Кот, что сидел под трубой и вылизывал свою драгоценную шкурку, верно думал то же самое о людях. Что было с тем котом читатель наверняка знает.