Творчество Алексея

[aleksei]

Хоть действия и происходит на прекрасной зелёной планете очаровательных и умных девочек, девушек и женщин, однако дни рождения у них похоже на Земные:

-Мама, садись, мы сейчас тебя будем поздравлять, - произнесла двадцати пятилетняя длинноногая статная девушка Света с длинными светлыми волосами в коротком открытом сексуальном платье и белых носках, - девчонки, идите все сюда, поздравлять маму будем, - крикнула она, повернув голову.
Шаги двух пар ног раздались из соседней комнаты. Вошла средняя дочка восемнадцати лет и младшая шестнадцати. Они встали напротив мамы в шеренгу надушенные с напомаженными губами, уложенными причёсками и в красивых коротких праздничных платьях открывающих голые мощные ляжки, а белые носки у каждой на огромных ступнях облегают пальцы ног и продолговатые большие ногти. Все растянули улыбки, вынули поздравительные листки бумаги, начав в них глядеть. Первой зашевелила напомаженными губами старшая дочка. Раздались по комнате слова поздравления. Средняя дочка с младшей, молча пока что стоят, согнув пальцы ног в белые носочные кулаки, прижимая их к полу. Мама угадала по лицам, что они слегка волнуются. Старшая продолжает читать поздравление. Пятки прижимаются к друг дружке, носки балетно разведены. Маме стало даже немного смешно и удивительно, почему дочка так их сильно вывернула, но продолжает слушать дочку с улыбкой. Хорошие слова ей очень приятны. Она глядит на высотных статных дочек и улыбается. Сама же выглядит высокой грудастой большеногой с огромными ступнями в капроновых колготках и краснеющими огромными ногтями, что сидит и радостно слушает. Старшая дочка продолжает читать поздравление улыбающийся маме. Она закончила свою часть и глянула на среднюю дочку Таню восемнадцати лет, подхватившей эстафету. Танин голос из напомаженных губ полетел по комнате. Она радостно приподняла руку и торжественно проговаривает слова, держа листок с текстом, а ножные носочные белые кулаки согнутыми. Голые ноги трёх сестёр стоят рядом в белых носках, похожих друг на дружку. Мама поправила подол длинного платья, положила нога на ногу и согнула пальцы в колготочный кулак. Повисший носок, начал подрачивать воздух в комнате. Она продолжает слушать поздравительный стих и вдруг там услышала такие слова, что глаза стали влажными. Последнюю часть стиха звонко с выражением стала читать младшая дочка, аж посуда зазвенела от яркого громкого голоса. Мама не сдержалась и заплакала, продолжая сквозь слёзы глядеть на поздравляющих её дочек, стоящих с улыбками перед ней. Когда же младшая прочитала последние строчки и опустила листок, мама встала и произнесла почти плача:
- Спасибо мои родные, спасибо, мои хорошие. Давайте я вас всех обниму и расцелую.
- Давай, - сказала младшая дочка.
- Расцелуй, - ответила старшая.
Мама вытянула губы и приблизила их к губам старшей дочери. Раздался глубокий чмокающий звук. Мама продолжает целоваться со старшей, а тут уже руки тянет средняя. Мама повернулась к ней, губы слились в длительном поцелуи. Старшая подняла руку и провела несколько раз по маминым волосам:
- С днём рождения тебя.
Затем мама повернулась к младшей дочке и то же слилась с ней в поцелуи.
Она села опять на диван. Старшая сказала:
- А сейчас от нас будут подарки. Ты жди, а мы их принесём.
Дочки ушли в другую комнату. Мама осталась сидеть под впечатлением от стиха и поздравлений. Она стала шевелить пальцами ног на правой и левой ступнях, поправляя то и дело подол и лишь улыбаться слегка. Раздались опять шаги, шелест слюды и скрипы. Все вошли с яркими упакованными коробками, встали перед мамой, соединив пятки вместе и разведя носки. Старшая дочка подошла к маме, поставила возле неё большую коробку и сказала:
- Это тебе от меня. Пользуйся на
здоровье, пусть этот подарок тебе всегда напоминает обо мне,- и отошла с улыбкой от мамы, подойдя к магнитофону. Следом подошла средняя дочка и вручила коробку поменьше и отошла, давая возможность подойти младшей дочке:
- Мамочка, это тебе, моя хорошая, -
произнесла младшая дочка, положив подарок ещё чуть поменьше на остальные две коробки.
- Спасибо тебе, Оля. Спасибо за поздравления, - растрогалась мама и поцеловала дочку.
Старшая произнесла:
- А сейчас, наша любимая мамочка, мы для тебя станцуем. Это будет ещё один тебе подарок от нас, но уже танцевальный.
Света нажала кнопку на магнитофоне. Заиграла быстрая музыка. Сёстры дружно завизжали и сбежались в шеренгу. Руки обняли спины. Они стали танцевать с улыбками на лицах, выбрасывая поочерёдно вперёд то правую, то левую ногу и визжать дружно. Мама улыбается дочкам, наблюдая за их танцем и ногами в белых носках, обращая внимание на то, как они меняют их синхронно и быстро.
- Уууууу, – прокричала старшая, а следом младшая и средняя.
Мама стала отбивать ступней ритм и то же прокричала:
- Уууууууу.
Дочки ответили ей вместе тем же.
Ляжки голые мощные скрещиваются то и дело, оглушаемые визгом. Светят девушки - сестрички половыми лобками. «Уууууу» - кричат они, двигая ногами и обнимают спины друг дружки. Подолы обнажают то и дело работающие ягодицы.
Женский голос запел тонкую нежную песню. Пол вибрирует от танца, дрожит под танцующими ногами и стонет досками. Младшая оповестила криком комнату. Следом закричали средняя и старшая. Крик слился и разнёсся по квартире. Глаза у дочек радостные. Губы растянуты в улыбках. Ноги в носках мелькают в комнате. «Бац бац» – отбивает мама ритм, поднимая носок в колготке и опуская с силой:
- Ууууу- прокричала она.
- Ууууу, - ответили дочки.
Мама смотрит на дочек и умиляется, отбивая носком ритм: «Вот они, какие у меня хорошие». Дочки танцуют, меняя то и дело ноги, приподнимая и вытягивая поочерёдно то носок левой, то носок правой ступни. Женский голос поёт под музыку. Сёстры визжат и кричат, устраивая ежесекундно несмолкаемую сумасшедшую бредовую какафонию из ненормальных визгов и вычурных писков. Мама хохочет, отбивая ступней в колготке ритм, ощущая кисломолочный запах влагалища дочерей. Она шлёпает носком ступни, гоняя этот запах по комнате. Голые лобки дочерей перед глазами мамы то и дело оголяются. Мама смотрит то на лица дочек, то на оголяющиеся половые лобки, вспоминая, как подмывала их в ванной.
- Ух, ух, - кричат дочки.
- Уууууу, – ответила им мама продолжительным криком, а затем
взглянула на их белые носки, подумав:
- «Молодцы какие, носочки чистые надели. Вот умницы у меня дочки. Как же мне хочется у них жопы расцеловать прямо сейчас и поцеловать всех в лобки. Вот девчонки озорницы, перевозбудили меня».
Мама стала махать подолом платья, остужая потёкшее влагалище, но ощущая стремительно увеличивающееся возбуждение, замахала сильнее.
- Ууууух – прокричала старшая дочка.
- Ууууу – ответила надрывно и жалобно мама, горя от возбуждения.
Пятки шандарахают по полу. Слышится топот и грохот среди постоянных визгов. Исполнительница поёт тонким голосом под ритмичную музыку. Дочки танцуют, выбрасывая вместе то правую, то левую ступню в белом носке. Влагалище у младшей потекло молочной струёй, закапав от перевозбуждения, что испытывает и родительница, машущая подолом и стучащая громко ступней в пол. При этом она кричит, как полоумная, делая краткие перерывы, чтобы набрать воздуха. Дочки танцуют, улыбаются. Пол стонет под их ступнями. Колготочные пальцы мамы стучат об пол. Огромный красный ноготь на большом пальце ходит вверх и вниз, сопровождаемый безумным криком мамы. Ей отвечают такими же безумными криками дочки. А взади ходят юбки вверх и вниз. Пятки белые мелькают. Ноги в белых носках соединились с друг дружкой и стали молниеносно спутываться.
Мама вытаращилась и заорала. Дочки закричали вместе с мамой. Старшая провизжала под музыку:
- Спутало, спутало, растаскивай, да растаскивай, ёбаный в рот.
Все запрыгали на одной ноге, пытаясь расцепиться, визжа беспрестанно и заглушая музыку визгами и криками.
Мама проорала:
- Ой, спутало бедных. Спутало милых. Ой ой, что твориться, что твориться. Я как чувствовала, что сейчас это с вами случиться. Ой, милые мои хорошие. Ой - ой. Милые мои.
- Ааа спутало, - прокричала младшая дочка и стала хлопать ладонью по голой ляжке.
- Ёбаный в рот, - завопила средняя
сестра, пытаясь руками выдернуть из голого носочного клубка ногу.
Мама сложила ладони домиком, загородила нос и рот, и закричала:
-Ааааа, спутало, спутало.
Дочки присели, верезжа под песню на пол, спутавшись ногами ещё сильнее. Мама вылупила глаза на этот ножной клубок, перестав понимать, где, чья нога. Всё стало для неё одинаковое в этих белых носках. Девушки заскребли руками пол, пытаясь расползтись. Мама глядит на них, лепеча:
- Бедные, бедные, бедные. Как вас спутало. Никак не получается распутаться.
- Да блядь, - проорала под музыку старшая сестра.
- Ты ползи туда, - провопила средняя.
Младшая пытается вытянуть свои ноги и визжит:
- Отпустите, отпустите.
Старшая крикнула:
- Да что ты блядь дура ебучая дрыгаешься? Нас заколосило, замаринило, ёбаный в рот.
Мама глядит, на вопящий ножной клубок, а потом как заголосить, заорёт, затопав ногами в колготках:
-Как спутало, как спутало, ёбаный в рот. Ааааа спутало, ёбаный в рот. Бедные бедные никак не могут распутаться. Что же такое, как вас сильно заколосило то, бедные, бедные, бедные?
Раздалось множество шлепков. Дочки лупят по голым ногам. Мама продолжает лепетать, держа ладони прижатые к носу и рту:
- Бедные бедные бедные. Бедные бедные бедные. Как вас спутало. Аааааааа я сейчас с ума сойду. Аааааа
Старшая дочка взглянула на орущую маму и пролепетала:
- Мама, мамулечка, извини, что так получилось, мы не хотели тебе праздник испортить, - она зыркнула зло на младшую и среднюю сестру, прокричав:
- Это вы блядь виноваты. Я вам говорила сучкам проверьте ещё раз свои вонючие дырки, а вы нет, нет и так нормально. Вот блядь и нормально. Суки ебучие.
- Сама сука ебучая, - рявкнула средняя восемнадцатилетняя сестра на старшую двадцати пятилетнюю сестру.
Мама закричала:
- Прекратите ругаться. Не хватало ещё, чтобы вы пиздами сцепились в моё день рождение.
Младшая шестнадцатилетняя дочка Оля пропищала:
- Мамочка, выйди из комнаты, а то сейчас тебя притянет к нам и то же спутает.
Но мама продолжает сидеть и глядеть.
Старшая закричала на маму:
- Дура ебучая уйди ты на хуй от сюда тварь ёбаная.
- Сама блядь такая. Сука. Зачем я тебе на хуй вообще родила. Тварь. Да пропади ты пропадом со своим поздравлением.
- А не хуя было своим вонючим колготочным носком нашлёпывать, тварь. Вот нас и спутало. Несло аж колготками и вонючими ногами до сюда.
- А я блядь тут при чём.
Мама вышла и стоит, слушает происходящее в комнате. А ведь только - только она ощущала к дочкам любовь, теперь же питает к старшей ненависть, переполняющую с каждой минутой. Она боролась с этой ненавистью, а потом, как рявкнула в комнату:
- Да чтобы ты сука никогда не распуталась, чтобы тебя на хуй спутывало постоянно тварь.
- Сама, блядь, тварь, - услышала она ответ.
- И подарок свой вонючий тогда забери. Он мне больше не нужен.
- Ну и заберу, - крикнула старшая дочка на фоне играющей музыки и пищащих сестричек, пытающихся распутать голые ноги в белых носках. Мама ощутила, как что то горькое начало её душить. Она всхлипнула и заплакала от такого, слыша, как дочки в зале орут и кричат, шлёпая по ногам. Музыка всё играет и играет. Певица поёт и поёт долгую нежную ритмичную песню. Мама всхлипнула пару раз, ощутив, как горячие слёзы потекли через края нижних век. Поплыли от слёз, исказившись, словно через кривое зеркало, потолок и дверь. А из зала раздавалось:
- Да распутывайтесь же вы ёбаный в рот.
- Ни как, ни как, - услышала она голос младшей дочки, всхлипнув снова и стирая ладонью слёзы.
Она поглядела на свою руку и произнесла:
- Блядь, тушь потекла.
Она собрала волю в кулак и дала себе установку не плакать. Вобрала все обиды и продолжает стоять у двери. Дочки всё не могут распутаться. Они кричат и матерятся, хлопая руками по ляжкам. Мама вся в напряжении и одновременно в обиде. Стоит и ждёт, когда дочки распутаются. Но одновременно с этим понимает, что ситуация критическая. Визги и писки раздаются каждую секунду.
Вдруг она услышала голос средней восемнадцатилетней дочери Тани:
- Фу, неужели мы распутались. Мама, заходи.
- Не пойду, - и повернулась демонстративно в другую сторону.
- Вот обидела маму, теперь иди, извиняйся, - услышала она голос, средней дочки.
Ухо донесло до мамы, как старшая дочка подошла сначала к магнитофону и выключила музыку, потом увидела, как она подошла, обняла и сказала:
- Любимая моя мамочка, прости меня, пожалуйста. Я была сама не своя. Просто я за тебя сильно испугалась, что и тебя с нами спутает.
Мама пару раз всхлипнула и сказала:
- Ладно, прощаю. Только приведу сейчас себя в порядок, а то потекла тушь.
- Ага, отлично, а мы тогда сейчас для тебя снова попробуем станцевать. Я думаю, что всё будет хорошо.
Мама пришла в ванную комнату и приведя себя быстро в порядок, подошла к косметическому столику, видя краем глаза, что младшая и средняя дочки стоят посередине комнаты, соединив пятки и разведя носки. Старшая дочка щёлкнула клавишей магнитофона. Раздался звук перемотки. Мама помазала левую ресницу, потом правую, взяла подводку и нарисовала стрелки. Затем вернулась и села на диван.
Старшая включила музыку, улыбаясь маме, которая в напряжении, согнула пальцы ног в колготочные кулачища, приставила руки домиком к носу и губам, начав глядеть танец. Всё началось также как перед спутыванием. Три сестры опять затанцевали с улыбками. Носки пошли то и дело мелькать. Мама заметила, что старшая и средняя дочь сильно улыбаются, а младшая танцует с серьёзным лицом и поняла, что Оля встревожена и напряжена. Певица запела нежным тонким голосом. Мама ощутила от всего происходящего мурашки. Аж волосы на голове зашевелились. Мама стала под музыку бить поочерёдно колготочными пятками, держа пальцы ног скрученными. Музыка играет, дочки танцуют, держа руки за спинами. И только лишь по краям у старшей и младшей руки стоять на поясе. Средняя же танцует посередине. Мама даже подумала, что закончиться всё благополучно, и они действительно дотанцуют до конца. Но тревога продолжает оставаться, где то внутри. Мама вся в напряжении. Сидит и ждёт, что это снова может повториться. Но пока она не видит сейчас к этому предпосылок. Музыка играет, певица поёт, дочери пляшут. И вроде всё как бы хорошо. Но вдруг мама увидела слишком много белых носков, будто танцует ног двадцать. Мама не поверила сначала увиденному, и приблизила даже лицо. Странно стало для мамы видеть, что дочек три, а ног намного больше. Мама указала пальцем на ноги.
Младшая посмотрела куда указала мама и как заорёт, надрывая горло:
- Заносочило, заносочило, замаринило, заколосило, - сейчас спутает, спутает. Стоп, стоп. Куда вы идиотки танцуете нас сейчас спутает? Таня, Света, нас сейчас спутает.
Но сёстры, словно не слышат её. Танцуют с безумными улыбками, приподнятыми головами и носиками. Шестнадцатилетняя дурында, продолжая танцевать вместе с сёстрами синхронно, выбрасывая вперёд то одну ногу в носке, то другую, сморщила лицо и закричала плаксиво, глядя на маму:
- Они меня ведут, ведут, я ничего поделать не могу. Нас сейчас спутает, спутает. Аааааа. Нас маринит, маринит, носочит, - кричит младшая сестра и танцует вместе с сёстрами, Ляжки голые пляшут под музыку.
Мама стала им кричать:
- Остановитесь, остановитесь. Вас же сейчас опять схлестнёт, дурачки. Вас же опять сейчас пойдёт спуты…. – не успела договорить мама.
Ноги сплелись. Сёстры упали. Их скрутило ногами. Носки задвигались по разному. Мама хлопнула со всей дури по ляжке:
- Блядь, опять спутались, ну ты погляди чего твориться. Я же предупреждала, что вас сейчас спутает.
Мама запустила руки в волосы, заорав долго и продолжительно:
- Аааааааааааааааааааааааааааааа.
Вот это вы мне блядь день рождение устроили сегодня. Ааааааааааа. Опять спутало, опять, ну ты погляди чего делается. Я уже больше так не могу. Ааааа блядь на хуй. Что за хуйня такая?
- Прости нас мамулечка, - ответили хором три сестры, спутанные на полу ногами. Средняя сестра прокричала, шевеля ступнями в белых носках:
- Кажется, ещё сильнее спутало. Ёб твою мать. Да что же это?
- А я вам говорила дебилкам, - прокричала младшая сестра, - а вы рожи состроили с фальшивыми улыбками, глаза навыкате и танцуете с безумными лицами клоунов.
Средняя прокричала, указывая всем на белые носки:
- Марининость повысилась и колосность.
Старшая прокричала:
- Я вижу, как ноготь на большом пальце через носок грозно смотрит. Вы поглядите.
Она наклонилась и обхватила руками носок на правой ступне. Дёрнула вверх и сняла его. Появилась босая ступня с длинными ровными пальцами и продолговатыми ногтями среди пяти белых носков с грязноватыми подошвами.
Сёстры младшая и средняя, а также мама уставились на большой ноготь большого пальце старшей дочери и как заорут ненормальными голосами.
Старшая дочь посмотрела на маму и крикнула:
- Выйди, пожалуйста, из комнаты. Видишь чего получилось, всё заносочило, замаринило….- она не договорила. Ноги зашевелились в белых носках и одна босая нога вместе с ними.
- Блядь ёбаный в рот, ещё сильнее скручивает. Разжимайте ноги, пошло пошло, ааааа.
Средняя и младшая закричали в два голоса.
Мама встала с дивана и ушла в комнату дочек с тремя кроватями, села на кровать средней дочери и стала слушать, что происходит.
Раздались визги, писки, крики, мат и грохот. Мама согнула пальцы ног и вжала в пол, ощущая напряжение. Раздался голос средней дочери:
- Распутывай, распутывай, они сейчас расколосяться.
- Ни как, ни как, - донёсся до мамы крик младшей.
Мама произнесла:
- Что твориться, - и заглянула чуть в соседнюю комнату. Старшая сделала страшные глаза и заорала рычащих голосом.
- Уйди, уйди, уйди, уйди.
Мама пролепетала:
- Что же это такое с вами твориться то доченьки мои родные, - и ушла снова в другую комнату.
- Давай, распутывай.
- Ни как. Всё заело.
Раздалось множество шлёпаний, словно там концертный зал.
Все затянули гласный звук «Ааааааа».
- Распутайтесь, распутайтесь, доченьки мои, - сказала мама, хотя знала, что дочки её не слышат.
Раздался вскрик младшей, за ним два крика слитно средней и старшей дочки. Хлопанья продолжаются. Мама сидит в длинном платье, ощущая, почему то лёгкое возбуждение. Она прижимает ножные кулачищи к полу и смотрит на них, слушая происходящее.
- Давайте попробуем сейчас все расползтись на раз – два - три, - услышала мама.
Затем последовал отсчёт младшей дочки.
Раздалось пыхтение и попискивание.
- Блядь, никак на хуй, - рявкнула старшая дочь, - да что же это такое?
- Давай, давай, ну пошли родимые пошли, - узнала мама крик средней дочери.
Опять раздалось много шлёпаний.
- Мамочка, прости, что так получилось, - раздался крик старшей дочки.
Мама повернула голову в сторону двери и крикнула со всей силы:
- Ничего страшного, моё солнышко.
Девушки лупят по ногам. Визги и писки вперемешку с матом летят по всей квартире.
- Что твориться с бедными, - пролепетала мама.
Раздались снова шлёпанья. Мама сидит и ждёт, слушая их.
- Да что такое? - прокричала старшая дочь.
- Как нас сильно замаринило и заколосило, - прокричала средняя.
Мама услышала как младшая дочь ревёт бешеным криком. Сильно плачет.
Шлёпанье продолжается вперемешку с музыкой, под которую всё случилось. Мама сидит и говорит?:
- Как скрутило бедных, как их скрутило сильно. Никак не распутаются. Никак у бедных ничего не получается. Бедные бедные бедные. Бедные бедные бедные. Распутайтесь же, милые.
- Давайте ещё раз попробуем расползтись, - раздался голос старшей дочери.
Раздалось пыхтение. Грохот и шум.
- Пошло, пошло, вытаскивай.
- Слава богу распутались, - сказала средняя дочь. Зовите маму.
- Да подожди, сейчас ещё надо небольшую регулировку сделать.
Вошла младшая дочка и сказала:
- Мама, мы там сейчас регулироваться будем. Ты пока ещё немного не заходи. Мы хотим станцевать всё же для тебя и сделать тебе вот такой подарок.
- Хорошо, я подожду.
Дочка вышла из комнаты и снова вошла в большую комнату. Старшая сняла платье, лифчик и носки. Следом разделись средняя и младшая.
Старшая сестра легла на диван и сказала:
- Таня, ложись сверху на меня и сильно прижмись. Я сейчас тебя по себе отрегулирую.
Таня подошла к старшей сестре и голая легла на неё, прижав соски к соскам, а половой лобок к половому лобку. Сёстры крепко обнялись. Младшая встала рядом и принялась смотреть.
- Ааааа, - закричала Таня, лежа поверх старшей сестры.
-Терпи – терпи, - я своими сосками твои соски поворачиваю.
- Аааааааа – закричала снова Таня.
Младшая сестра то же сказала:
- Потерпи, потерпи.
Мама в комнате пролепетала:
- Это какое то безумие. Что там у них твориться? – она взяла кончиками подол платья и стала им махать, - фу, фу. Как они там регулируются, бедные. Ну надо же так, ну надо же.
- Аааааааа, – раздалось снова из другой комнаты.
- Сильнее сосками прижимайся, - раздался строгий голос старшей дочери.
- Ааааааааааа, – опять крик средней.
Мама сидит и слушает всё происходящее. Она оглядывает то и дело пустующую комнату и слышит постоянно из другой комнаты крики дочерей. Мама встала и подошла к окну.
- Ааааааа, - раздалось опять из комнаты, - соски крутит, соски блядь крутит.
- Да крепче прижимайся, ёбаный в рот, левый сосок проворачивает.
Мама посмотрела из окна второго этажа. Повсюду лес, и так там хорошо сейчас и спокойно в отличии от квартиры. Как же сильно маме захотелось выйти в этот лес и прогуляться. Не слышать всех криков и визгов. Поговорить вон с подружками вышедшими на цветочную поляну загорать в такую хорошую погоду. «Вон их дочки маленькие голышом бегают и то же загорают, только я тут одна всё жду танцевального подарка, что мне никак не преподнесут. Да чего, в конце концов, для них это так важно сделать мне этот подарок, словно я обижусь или любить их стану меньше, если они этого подарка не сделают? Я бы конечно сейчас вышла туда на улицу, но мне неудобно перед дочками, они вон пытаются, стараются, орут чего - то всё, а я в это время возьму и уйду. Я дождусь всё же их танца». А в это время в комнате средняя дочка встала со старшей и вдруг замолотила пятками, начав кричать:
- Яишневость повысилась. Яишневость повысилась. Ааааа. Что ты на хуй нарегулировала, дура тупая? Не знаешь, не лезь. Что теперь делать ааааа? Остановите меня.
Мама сказала в комнате:
- Ну всё. Вообще чувствую ничего уже сегодня не будет, никакой показухи. Чего уж прямо так надо им станцевать для меня этот танец?
Старшая дочка крикнула младшей:
- Держи её, держи.
Младшая подбежала к средней и ухватила её сзади. Старшая подошла и стала крутить ей соски. Затем одну руку она перевела вниз, засунув палец во влагалище. Средняя дочь остановилась и села на диван. Старшая сказала младшей:
- Теперь ты ложись на меня. Сейчас буду и тебя по себе регулировать.
- А вдруг меня также заяишет?
- Не заяишет, ложись.
Она взяла её за руку и подвела к дивану. Легла и сказала, - ложись сверху на меня.
Средняя сестра, сидя нога на ногу, посмотрела на ложащуюся младшую сестру и сказала:
- Сейчас она тебя нарегулирует, и пойдёт яишеть, как меня.
- Заткнись, заткнись, - крикнула громко старшая сестра.
Младшая залезла окончательно на старшую и прижалась к ней сосками.
- Расслабь соски, расслабь, сейчас я их проверну.
- Ааааай, - крикнула младшая, ай ай.
- Вот пошло, пошло, пошло.
Средняя сестра стала качать ногой и ждать сидя голой на диване.
- Ай, - крикнула младшая, - Как соски крутит.
Средняя дочь согнула пальцы на ноге и держит их в таком положении, слыша попискивания и поойкивания за спиной. Мама сидит одна в комнате дочерей, и слушает происходящее, собрав ножные колготочные кулаки и ждёт, когда дочки подготовят для неё сюрприз. Она помахала в очередной раз подолом. И снова сидит и ждёт. Она встала и опять подошла к окну. Там две девочки лет семи ходят по лужайке с игрушечными колясками и возят в них кукол. Они остановились, и она услышала детский голос:
- А давай, как будто я пришла к тебе в гости, а ты занята.
И тут снова из комнаты крик младшей дочки.
Мама отошла от окна и подошла к кровати. Села на неё и продолжила ждать.
Средняя сестра встала и вышла из комнаты голышом. Она зашла в туалет, заперла дверь и села. «Псссс». Зазвенела моча об унитаз. В это время младшая встала со старшей.
- Ну, сейчас начнём, - произнесла старшая, - вот только Таня придёт.
Маму услышала разговор и подумала: «Наконец то» и приготовилась к тому, что её сейчас позовут. Когда же из туалета возвратилась средняя сестра, то старшая подошла к магнитофону и стала отматывать на начало песни. Средняя и младшая встали посередине комнаты голышом. Младшая поставила правую руку на пояс, а левой обняла среднюю за голую спину и то же соединила пятки, а носки развела, повторяя при этом с тревогой:
- Сейчас что то будет, сейчас что то будет, что то случиться. Сейчас точно что то будет.
Старшая стоит и глядит в окошечко деки. Она нажала кнопку и включила музыку. Снова нажала стоп и включила перемотку. Сёстры голые стоят и ждут. Мама в комнате сидит и ждёт.
Тут маме захотелось по большому. Она вышла из комнаты, прошла по коридору и зашла в туалет. Старшая дочка снова нажала кнопку стоп, которая громко щёлкнула. Затем нажала кнопку воспроизведения. Раздался конец песни. Сёстры слышат голос той же певицы:
И Разорвало колосок
И сорвался голосок.
И разорвало колосок
И сорвался колосок.
Песня кончилась. Сестра нажала на стоп и пошла в комнату голышом, но когда зашла, то увидела, что комната пуста и лишь слегка примятое одеяло на кровати говорит о том, что тут только что была родительница.
- Мама, мы готовы, ты где?
- Я в туалете, я срать захотела. Сейчас посру и приду, - крикнула мама.
- Ааа, ну, хорошо.
Дочка вернулась в комнату и встала около магнитофона. Голые сёстры стоят в подготовительных позах. Лобки голые ляжки полные плотные мощные. Ноги длинные. Ступни огромные с крупными ногтищами. А вся одежда платья, носки и лифчики лежат на краю дивана в куче. Причёски их уже растрёпаны. Лица взволнованны. Младшая повторяет свои опасения. Старшая сказала:
- Да всё будет хорошо.
Пятки у сестёр продолжают стоять вместе. Носки развёрнуты. Ступни мощные и ногтистые стоят в балетных позициях, вывернуты как у балерин. Старшая всё стоит у магнитофона и ждёт, когда войдёт мама, чтобы нажать кнопку воспроизведения и начать танец с сёстрами, продолжающими стоять, ожидая покорно маму, вожделея страстно для неё станцевать и чтобы мама порадовалась.
- Сейчас что то будет, сейчас что - то случиться, - продолжает говорить младшая сестра.
- Оля, заткнись, а то сейчас по губам получишь, - прикрикнула средняя сестра, - и без тебя проблем сейчас хватает и ты ещё тут стоишь и нудишь, как бабка старая у дома.
Оля смолкла, но глаза продолжают выражать страх. Три голых сестры в комнате. Одна самая старшая ждёт у магнитофона, поставив одну ногу на ножной кулак, остальные две сестры стоят посередине комнаты в подготовительной позиции. Лобки у них голые и чисто выбритые. Груди средние не большие и не маленькие. А у старшей, если приглядеться, то можно увидеть маленький животик. То ли она покушать любит больше других, то ли ещё что. Но животик этот практически незаметен, если не приглядываться. Даже сёстры не замечают этот животик. Но они заметили небольшие перемены в поведении сестры. Та стала немного капризная и более эмоциональная. Старшая сестра отошла от полки и подошла к сёстрам, глянула на них и сказала:
- А что лица такие встревоженные? Где улыбки?
Сёстры растянули губы в бутафорские оскалы, продолжая стоять и ждать маму. Старшая подошла снова к магнитофону и то же стоит и ждёт. Оля сняла руку с пояса и стала хлопать по ляжкам, разогревая мышцы. Средняя сестра стала делать также. Хлопанья понеслись по всей квартире. Мама к этому времени уже нажала кнопку слива. Вода унесла в отверстие какашки. Мама оторвала кусок бумаги от рулона и провела по анусу, оставив коричневую дорожку. Она выбросила эту бумажку и оторвала следующую.
Затем она вытерлась этой бумажкой, выкинула её в ведро и натягивая колготки, слышала, как дочки в комнате хлопают по ляжкам.
Она поправила подол, вышла из туалета и пройдя по коридору, вошла в комнату где стоят дочки. Старшая включила кассету на магнитофоне, обняла правой рукой голую спину средней сестры и поставила левую руку на пояс. Мама смотрит на трёх голых дочерей и даже не задаёт вопроса, почему они голые. И так всё понятно. Уже и так ситуация экстремальная и маме ясно, что одежду они сняли при регулировки. Заиграла в очередной раз музыка, ассоциирующаяся у мамы с ножным происшествием. Дочки затанцевали в очередной раз но уже оттягивали босые голые носки с огромными ногтями. Завизжали дочки встревоженно, а не радостно, как тогда. Мама сложила руки домиком и прижала ладони к лицу, оставив только глаза. Дочки завизжали опять, продолжая танец. Мама ощущает, как пол стал ходить под ступнями от их танцующих ног. Все три пошли вытанцовывать перед ней с голыми лобками и голыми грудями. Мама то же прокричала задорно и начала носком ступни шлёпать по полу, а на второй ступне она скрутила пальцы ног в ножной колготочный кулак и прижала к полу. Мама продолжает глядеть на голых танцующих с фальшивыми улыбками дочек, старающихся вовсю так сплясать перед мамой, чтобы ей угодить. Груди подрагивают от каждой смене ноги, что вытягивают они вперёд каждую секунду, верезжа втроём. Пол продолжает вибрировать и скрипеть Мама бьёт колготочный ступней по полу. Дочки голые танцуют, обнимая друг дружку взади. Мама снова захотела расцеловать дочек в лобки и попы, но сидит и терпит возбуждение накапливающееся под подолом. Она прокричала снова, глядя на танцующих дочек, выбрасывающих вперёд все вместе то левую ногу, то правую. Певица поёт из динамиков, чуть не плача навзрыд. Песня ритмичная и быстрая. Слова грустные уменьшительно – ласкательные. Ягодицы двигаются взади у дочек. Они пухлые и мощные. Пятки бухают по полу. Девушки повизгивают. Одна крикнула, другая подхватила. Мама продолжает сидеть и глядеть на танцующих дочек, ощущая, что сейчас что то случиться. Но пока всё нормально. Танец говорит, что всё пройдёт хорошо. Лишь только у младшей мама заметила встревоженность сквозь улыбку, кажущуюся нелепой в сочетании с напуганными глазами и наморщенными лбом. Сёстры опять завизжали. «Уууууу».
Мама ответила также, шлёпая колготочной ступней. Мелькают внизу голые ступни, сменяясь на полу то правыми то левыми. Дочки визжат и кричат в азарте танца. Пол трясётся, посуда дребезжит. Того и гляди что то опять случиться. Мама увидела это спутывание в их голых ногах, голых телах. Крики и визги наполняют квартиру. А музыка всё играет. Певица поёт. Этот танец дочки разучивали целый месяц втайне от мамы и всё было хорошо до сегодняшнего дня и что такое сейчас начало происходить им до сих пор неясно. Бацает по полу мамина колготочная ступня. Лупят пятки девушек и раздаётся визг и писк. Мама помахала подолом над влагалищем, терпя усиливающееся возбуждение, но запрещает себя трогать. Она сидит и смотрит на танцующих голых дочек, охлаждая подолом клитор. А те ей улыбаются. Две нормально, а младшая напряжённо. И мама поняла, что у них не всё ладно и сейчас что то будет. Мама ощутила это при взгляде на их танцующие ноги, на огромные, как у неё ступни.
Сёстры спутались ногами в крепкий клубок.
- Ага, дотанцевались суки такие, - проорала мама, - видя, как дочери вылупили глаза, заорали и начали шлёпать руками по спутавшимся ногам, - а я блядь ведь чувствовала.
- Ааааа, - кричит старшая дочка.
- Ааааа, – кричит средняя и младшая. Все с выпученными глазами хлопают по спутанным ногам
- Что, блядь, дотанцевались, дотанцевались?
Старшая заскребла руками по полу и задрыгалась, пытаясь выпутаться.
Мама на неё уставилась:
- Бедная, аж как рыбка забилась. Вот это вас скрутило на хуй,
Все задрыгались, пытаясь расползтись. Мат перемат. Ругань и крики, шлепки и ор.
Старшая лупит по голым спутанным ногами и вопит:
- Давайте, распутывайтесь, милые мои.
Средняя дочь шлёпает по ногам, выпучив глаза и бешено дерёт горло, словно дикая обезьяна. Младшая лупит по всем ногам с хлёсткой силой, оставляя красные следы и ревёт зайцем, которого забивают.
Мама прорычала, согнув пальцы ног в кулаки:
- Что, сцепило, сцепило, дурачки мои милые и хорошие? Солнышки мои вас сцепило, как сук ебучих. Вот это вас сцепило и уже ничто вас не распутает.
Дочки опять заскребли руками по полу и задрыгались, пытаясь распутать голые ноги. Напряжение достигло пикового накала. Все потные взъерошенные. Пахнет ногами, духами, влагалищами. Ор, крик, ругань. Старшая сказала:
- Давайте снова попробуем расползтись.
- Словно вколодило, - крикнула средняя, пытаясь выдернуть ноги из голого сплетённого клубка.
Младшая снова задрыгала телом, пытаясь вытянуть хоть одну ногу.
Старшая крикнула:
- Да ёбаный в рот, сука. Тварь ебучая, - и зашлёпала по ногам.
Младшая дёргается в сторону, пытаясь всё ещё вынуть ноги. Средняя опёрлась руками и приподнимает голую попу, пытаясь то же высвободиться из голого ножного сплетения.
- Как же вас бедных спутало, - произнесла мама, сидя рядом на диване.
Младшая посмотрела на маму и прокричала:
- Мама, ну что же это такое?
- Может, чем помочь? – спросила мама.
- Не надо, мы сами справимся, - ответила старшая дочь, - а то и тебя с нами может спутать.
Мама сказала:
- У меня, аж мурашки по голове от всего этого ходят.
- Конечно, - ответила средняя дочь, - вон нас как спутало.
Дочки стали снова дрыгаться, пытаясь расползтись.
-Давайте, давайте, - стала их поддерживать мама, - давайте, распутывайтесь.
Старшая рычит и лупит руками по спутанным ногам. Средняя стала разжимать спутанные ноги, пытаясь вытащить свои. Младшая дрыгается всем телом и визжит.
Мама пролепетала:
- Давайте, давайте, милые мои.
Старшая открыла рот и голося на всю квартиру, продолжает лупить по ляжкам. Старшая всё пыхтит, разжимая ноги. Младшая ругнулась:
- Блядь, ёб твою мать. Как нас сильно спутало.
Ноги голые шевелятся. Происходящее похоже на драку.
- Да распутывайтесь же вы, - проорала старшая дочь, всё лупя по спутанным голым ногам.
Многоногий паук зашевелил руками с тремя орущими головами и уполз в ванную. Мама услышала шум воды, гром вёдер и ляляканье тазов.
- Мама, мама, маааамаааа, - кричит младшая дочь.
- Как вас сильно скрутило, - проорала мама.
Она положила правую ногу на левую, согнула пальцы ноги той, что стоит на полу и начала носком ноги подрачивать, слыша как из ванной шумит вода и как материться старшая дочь. Младшая плачет. Средняя орёт дикой ослицей. Мурашки пошли у мамы от такого крика - старшая кричит:
- Давай ещё раз, ну давай же ещё раз.
Мама посмотрела в сторону открытой двери, а затем услышала возню. Пошёл визг и писк. Вода смолкла. Начался топот и шлёпанья рук. Вполз трёхголовый рычащий орущий паук в мыле и пене. Голова старшей дочки прорычала:
- Ничего не получается, не выходит. Ааааа.
Мама зажала рот, вытаращила глаза и как заорёт, что есть силы:
- Ааааа, блядь, сука на хуй аааааа.
Головы затвердили, словно мантру: «Что теперь нам делать, что теперь нам делать, мы никак не распутываемся?» И приподнявшись на руках, завращались каруселью, продолжая твердить: «Что теперь нам делать, что теперь нам делать, мы никак не распутываемся?» Мама заорала что было мочи во всём голосе. Аж заклокотала связками, вытаращила глаза так, что лицо переменилось, белки забелели. Она запрыгнула на диван, согнула пальцы ног и прижимая их к дивану, заорала ещё сильнее истошным криком. А дочки продолжают вращаться на руках и орать всё громче:
- «Что нам теперь делать, мы никогда уже не распутаемся. Нас скрутило и сцепило, нас сцепило и скрутило».
Мама заорала дурниной, надрывая горло и краснея от надрывного крика. Многорукий паук с тремя головами запередел. Полилась моча и вылезли какашки, разминающиеся под руками. Мама расширила глаза ещё сильнее. Глаза как яйца вылезли из орбит. Мама заорала долго и продолжительно на всю квартиру, смотря на многорукий вращающийся голый паук, твердящий тремя голосами одно и то же. Запахло резко калом. Паук продолжил вращаться с обосраными попами. Вдруг дочки распутались, встали резко и обнялись руками за спины. Старшая и младшая по краям, а средняя между ними и среди какашек и мочи, под песню звучащую из магнитофона про росинку на травинке, стали танцевать, выбрасывая поочерёдно ноги. Младшая закричала, смотря на орущую маму:
- Мама, мамочка, они меня ведут, ведут. Сделай, что ни будь, моя мамулечка.
Лица у старшей и средней сами не свои. Улыбаются, будто в них вселился демон.
Мама закричала им:
- Да блядь, зачем вы танцуете идиотки, идиотки блядь дуры? Вас же сейчас опять спутает на хуй. Разбегайтесь, разбегайтесь, вас же сейчас опять спутает, спутает.
- Мама, мамочка, они меня ведут, помоги, помоги.
Мама хлопнула по подолу и крикнула:
- Блядь, на хуй, чего твориться, вы же все в говне. Вы на себя посмотрите, на кого вы стали похоже. Это сумасшествие какое то. Остановитесь, остановитесь. Да вас же сейчас опять спутает.
Но сёстры продолжают перед мамой танцевать и громко визжать, а младшая причитать:
- Мама, мамочка, помоги, помоги, они же меня ведут, ведут. Я не могу ничего поделать, они с ума сошли.
Слёзы потекли из её глаз.
- Да что же это такое? – прокричала мама, сидя на диване вся в напряжении, - да мне уже не нужен ваш танец, не нужен. Хватит, остановитесь. Всё, молодцы, молодцы, - мама захлопала в ладоши.
Дочки продолжают танцевать и визжать.
- Да что же это такое, - всплеснула руками мама.
Сёстры спутались опять ногами и упали на пол. Мама заорала:
- Блядь, ну я же сказала, я же сказала. Суки ебучие.
Они опять завращались, пачкая руки в говне и моче. «Ааааа» – закричал трёхголовый вращающийся паук.
Мама запрыгала на диване, вытаращив глаза, а потом запустила руки в волосы и давай их рвать:
- Вот это у меня блядь день рождение. Вот это вы мне блядь устроили суки! – орёт мама на вращающийся трёхголовый паук с обосраными руками и ногами под звучащую печальную музыку. Мама зашагала на месте, поднимая высоко ноги и заорала.
Паук вращается каруселью и твердит трёхголосьем:
- «Что теперь делать, мы никак не можем распутаться. Что теперь нам делать, как быть. Нас спутало ногами и мы не можем распутаться».
Мама подалась чуть вперёд и выпучивая глаза, зашагала на месте, раскорячивая ноги и крича истошным воплем на вращающийся и мелькающий голыми спинами с обосраными жопами паук, продолжающий твердить мантру.
Дочки прекратили вращаться и застучали по ногам в говне. Музыка продолжает звучать. Певица поёт тонким голосом. Дочки задрыгались, пытаясь расползтись.
Мама смотрит и надсаживает в крике горло.


А потом снова распутались, встали и начали незаконченный танец.
- Да что же вы суки творите то блядь? - проорала мама, смотря на танцующих дочерей в говне на ногах и руках, - вас же опять сейчас спутает на хуй. Вы дуры, дуры. Вы что с ума сошли что ли?
Мама убежала в ванную, взяла бельевые верёвки и вбежала обратно, кинувшись за старшей дочерью. Та от неё. Началась беготня. А младшая со средней танцуют. Младшая кричит то и дело:
- Мамочка, они меня ведут, ведут, я ничего не могу поделать. Помоги мне моя милая мама.
А мама в это время за старшей дочкой бегает по комнате. Запыхалась, остановилась, а старшая опять присоединилась к танцу. Музыка кончилась. Магнитофон выключился. Но сёстры продолжают танцевать. Раздаётся дружное баханье по полу и скрипы половиц с валяющимися какашками.
- Да мне блядь не надо уже вашего танца. Прекратите, прекратите.
- Мамочка, они меня ведут, ведут, сделай, что ни будь.
Сёстры визжат что есть мочи и танцуют, воняя говном. Жопы обосраны, Капли капают с половых губ.
Мама упала перед ними на колени и орёт:
- Я прошу вас не надо танцевать не надо. Всё хватит. Вас же сейчас опять спутает сучек несчастных.
- Мамочка, помоги, они меня ведут, ведут.
Мама подошла и обхватила младшую дочку. Она вся напряглась, а потом отпустила и произнесла:
- Блядь, никак. Дочка, прости, я ничего не могу поделать.
Мама, мамочка, они меня ведут, ведут, я боюсь, что нас сейчас опять спутает.
- Оля, Олечка, держись, держись.
Мама зажала нос пальцами и смотря на танцующих дочерей, гнусавит:
- Фу, как свиньи все обосрались. Прекращайте, прекращайте.
Мама подошла и открыла окно. Запахи и звуки леса вошли в комнату. Запахло тут же тёплой травой, смолой, хвоей.
Девушки продолжают танцевать.
Мама села на диван, уставилась на танцующих дочерей.
- Это какой то кошмар, это какой то кошмар.
- Мама, мамочка, они меня всё ведут. Нас сейчас опять спутает, мама.
- Да прекратите вы свой танец. Всё, хватит.
Но дочки продолжают визжать, и вытягивать ступни ног в сторону мамы. Она отстранилась и помахала рукой, сморщив лицо. И вдруг визг девушек стал стихать. Меньше стала частота смены ног.
Девушки остановились.
Старшая сказала:
- Мама, прости нас, просто мы хотели тебе всё же дотанцевать и если бы не эта паникёрша, - Света указала на зарёванную Олю, - всё было бы ещё лучше.
Мама улыбнулась и сказала:
- Идите и мойтесь. А то все в говне. Дышать невозможно. А потом надо будет убраться.

Они все вымылись, переоделись, и убрались.
Настало время пить чай с тортом. Мама поставила чайник. Дочки достали кружки и расселись за столом. Старшая сказала во время чаепития:
- Мама, а у меня для тебя есть ещё один подарок.
- Какой же это? –уставилась в удивлении мама на дочь.
- Я беременна и скоро у меня будет дочка. Я уже имя ей придумала. Изольда.
Мама заплакала от радости и обнялась с дочкой. А сёстры захлопали в ладоши и стали то же обнимать старшую сестру.
Конец

[aleksei]

Пятидесятилетняя бабушка Ира в гольфах белого цвета с отрезанными носками и пятками летним вечером в квартире сказала своей дочери Маши, являющейся мамой десятилетней Тани:
- Давайте начинать.
Мама подошла к старому затёртому магнитофону с двумя колонками, взяла в правую руку чёрную штепсельную вилку и подошла к стене, в которой белым кругляшом виднеется розетка. Она вставила туда вилку и снова подошла к магнитофону. Она нажала кнопку и открылась дека. Она стала искать глазами кассету на полке. вставила кассету. Палец нажал на кнопку. Колёсики быстро завращались. А в это время бабушка подошла вместе с десятилетней Таней к шкафу с полками и взяла свою красивую расписную коробочку из дерева. Танина коробочка такая же расписная но с изображением сада стояла рядом с коробкой бабушки и мамы. Она взяла её и подошла следом за бабушкой к покрытой клетчатым покрывалом кровати. Обе достали из своих коробочек предохранительные колосные косички сплетённые из своих светлых длинных волос. Оба конца косичек соединены между собой волосами и выглядят, как два браслета - косички из волос. Они надели их через ступни на лодыжки. Кассета к этому времени перемоталась в начало. Мама нажала кнопку воспроизведения, включив музыку. Женский голос тонко запел. В это время дочка сняла короткую юбку и футболку, оставшись в трусиках и белых гольфах. Груди у неё только - только начали проявляться двумя бугорками, а бабушка осталась в лифчике, трусах и гольфах, Мама то же надела на лодыжки свои предохранительные косички поверх белых гольф и обнажилась, оставив лифчик и трусы.

Все длинноногие босые с крупными пахучими ступнями и большими продолговатыми ногтями, имеющими прямые грозные кутикулы больших пальцев, а ногти остальных пальцев таращатся округлыми кутикулами. У мамы ногти на пальцах рук и ног покрыты красным лаком, у бабушки синим лаком, а у дочки чистые матёрые ногти без лака. Все встали в тесный круг, согнули пальцы ног и вонзились отращёнными ногтями ступней в деревянный пол. Коленки стали попеременно сгибаться, а ступни продолжили стоять на полу. Дочка, слушая музыку, старалась сгибать коленки поочерёдно в такт мелодии. Девочка выглядела со стороны сырно босырно. Тело голое, ноги голые в белых гольфах. Далее пальцы открыты и согнуты в кулаки, а отращённые концы ногтей торчат в полу. Дочка любит танцевать, но не любит, когда происходят срывы и прокруты. Таня посмотрела на бабушку и маму, они продолжали также сгибать поочерёдно ноги в коленях, нарабатывая танцевальную энергию. При этом они пританцовывали, виляя попами и повизгивали. Комната в которой всё это происходит средних размеров. Она хорошо подходит именно для таких интимных танцев. Эта девочка вместе с мамой и бабушкой живёт на другой планете, заселённой одними только девочками, девушками и женщинами, вонзающимися отращёнными ногтями ступней в деревянный пол и другие поверхности и материалы, хотя, кто его знает, может и на Земле есть такие же инопланетянки. Вскоре дочка ощутила, что танцевальной ножной энергии она для себя выработала, чтобы потанцевать минут пять, однако она заметила, что в этот раз ножную энергию она выработала быстрее, и скорее всего это произошло от того, что рядом такую же энергию вырабатывают и мама с бабушкой и автоматически вся выработанная энергия становиться общей. Дочка вышибла ударами пяток вонзённые ногти из досок и стала двигать попой в стороны, отошла от бабушки и мамы и повернулась вокруг своей оси. Она ощутила ступнями, как бабушка и мама вместе стали долбить пятками, также выбивая вонзённые ногти из досок. Мама закричала в задоре, бабушка стала ей вторить. Два голоса смешались между собой, раздавшись на всю пятикомнатную квартиру. Да. Что и говорить. Жизнь в этом мире совершенно иная. Тут правительница делает всё для своих жительниц, чтобы им хорошо жилось. Квартиры даёт пятикомнатные, дома. Кто хочет может жить в отдельном доме, а другие могут жить в квартире. Всё бесплатно. Мама задвигала попой в трусах, стала работать ногами, бабушка начала крутить задом и повизгивать. Дочка вспомнила как мама её обучала танцевать, когда ей было два годика. Как она тогда неумело вцеплялась и часто происходило так, что её ноготочки срывались, выскакивая друг за дружкой, а мама с бабушкой визжали, потом смеялись и держали её, когда она кричала, плакала и дрыгала ногами. Дочка ощутила, что ножная танцевальная энергия стала иссякать из неё. Тогда она остановилась, согнула пальцы ног и вонзилась отращёнными ногтями в пол, но не для того, чтобы выработать ножную танцевальную энергию, а чтобы забрать, но при этом она продолжила танец даже с вонзёнными в пол ногтями. За то время, что дочка танцевала она замечала, как и мама с бабушкой то же вцеплялись иногда ногтями в пол, чтобы вобрать и накопить эту энергию, а потом дружно и с визгами долбили пятками и устремлялись в пляс. Дочка, получая эту энергию текущую в полу, видела сейчас только свои трусы, сгибающиеся поочерёдно коленки и ноги в белых гольфах, а дальше гольфы резко кончались и шли босые босыни с согнутыми пальцами ног. Как же сейчас задорно рядом с ней танцуют бабушка и мама. Ей захотелось побыстрее вобрать в себя эту танцевальную энергию, наполниться ей до макушки и кинуться также в пляс. Дочка ощутила, что энергия заполнила её до середины и подумав, что этого достаточно, стала стучать пятками, вышибая вонзённые ногти. И от всего происходящего она завизжала. Детский голос смешался с покрикиваниями танцующих рядом. Дочка стала замечать, что танцевальная энергия, которую она специально подольше для себя вырабатывала, кончается как - то быстро, а бабушка с мамой долго не вцепляются и не вырабатывают танцевальную энергию, пользуясь тем, что вырабатывает Таня. Ей стало обидно:
- Эээ, так не честно, - воскликнула Танюшка, - я для себя свою энергию выработала, а вы её крадёте и сами не вырабатываете.
- Таня, сейчас танцевальная ножная энергия общая. Вот когда будешь танцевать одна тогда она и будет лично твоей. Сколько выработала, вся твоя. А сейчас мы танцуем вместе, а значит и энергия общая. Ведь я же не жадничаю и то же стараюсь вырабатывать, - и сказав это, она согнула пальцы ног в кулаки и снова вонзилась отращёнными ногтями, начав сгибать коленки, следом и бабушка также сделала. Дочка посчитала справедливым так же долго не вцепляться и пользоваться их энергией, продолжая танцевать.

Кончилась одна песня. Все остановились и смотрели на магнитофон, ожидая следующую. Кассета крутилась в кассетной деки. Дочка смотрела на магнитофон и хотела свой собственный, чтобы танцевать в своей комнате и ещё так просто слушать музыку для удовольствия. Наконец зазвучала мелодия. Женский голос тонко запел слова с уменьшительными окончаниями. Мама по всякому, стала двигатся, хлопать, топать, визжать. Бабушка стала рядом танцевать. Она вцепилась в пол ногтями, поработала коленками и вышибла пятками ногти. Дочка танцует по дискотечному. Сияли улыбки, все двигались беззаботно. Танец у всех сексуальный и притягательный. Раздался хлопок. Косичка подлетела почти до потолка под дружный взвизг и упала. Следом ещё хлопок, следом взвизг и ещё одна косичка упала на пол разорванная. Прозвучало друг за другом ещё несколько хлопков. Дочка ощутила, что лодыжкам стало свободно. Посмотрела на них и увидела, что косички исчезли с лодыжек. Она почувствовала, как ножное напряжение потянуло её на маму, а ноги сами собой сплелись с мамиными в тугой клубок. Дочка увидела, что в одно мгновение она оказалась на полу с мамой и попыталась вытащить ноги, но мамины словно тисками зажали её ноги. Подошла бабушка, встала на колени и ухватившись за дочкину голень, потянула в сторону, сказав:
- Как спутались, бедные. Колосность повысилась.
- Бабушка, распутай нас скорее.
- Сейчас, Танюша, сейчас.
Она ухватилась за голень мамы и попыталась отодвинуть в сторону. Мама ухватилась также за свою ногу и попыталась отодвинуть.
- Давай - давай, - произнесла мама.
- Уже идёт, - сказала бабушка.
Возник гомон, крики, визги. Бабушка оказалась сама с ними спутанная. И они под музыку, стали пытаться разжать ножной клубок. Но у них это не получилось. Музыка продолжала звучать. Все попытались расползтись, они стали скрести руками по полу и дрыгать ногами, дочка чувствовала, что её ноги сильно держат ноги мамы и бабушки. Она посмотрела на этот ножной клубок и увидела шесть ног в белых гольфах с голыми пятками и босыми пальцами. Гольфы оголяли плюсны. А внизу на подошвах оставались широкие лямки, которые удерживали гольфы от поднимания на бёдра.
- Как нас сильно скрутило, - крикнула бабушка.
- Давайте распутываться, - проорала мама, - давайте все возьмёмся и поднатужимся.
Дочка обхватила мамину ногу и стала поднимать. Она видела, что от натуги на лицах мамы и бабушки появился оскал. Дочка ощутила, что ножной клубок стал чуть слабее и попыталась вытащить ногу. И у неё это вышло. Она обрадовалась и вытащила вторую. Таня отбежала подальше, чтобы снова не спутаться и села на кровать. Бабушка с мамой продолжили мучиться и разжимать ноги. Дочка стала по разному шевелить пальцами ног и наблюдать за мамой и бабушкой.
- Бабушка, ты сейчас не вытащишь так ноги. Погляди же мамины ноги их крепко держат. Мама, мама, быстрей вытаскивай ногу, пока бабушка приподняла. Да блин. Никак. Ну что же это такое?
Ноги мамы и бабушки разошлись. Они с визгом встали и начали ходить по комнате, подбирая обрывки косичек.
Мама сходила за ножницами. Каждая сняла со своих обрывков косичек резиночки и надела их на волосы на то место, которое каждая собралась обрезать. Они плели косички, примеряя постоянно их вокруг лодыжек. Мама надела готовый браслет из своих волос на лодыжки поверх гольф, и ждала остальных, сидя рядом на кровати и шевеля пальцами ног. Следом надела косички из волос на лодыжки дочка. За дочкой бабушка.
- Теперь нам нужно их проверить, - сказала мама. Она подошла к магнитофону и нажала кнопку. Играющая песня смолкла. Мама вынула кассету и сменила на другую. Нажала воспроизведение и уставилась на магнитофон. Женский голос запел тонко тонко. Мама выключила песню и нажала перемотку. Дочка в это время вместе с бабушкой сидели на кровати и шевелили быстро пальцами ног, ожидая, когда мама включит музыку. А мама стоит перед магнитофоном. Он мотает и мотает. Кассета жужжит в кассетной деки. Ступни мамы грозно стоят на полу, краснея крупными отращёнными ногтищами. Мама нагнулась и остановила перемотку. Включила воспроизведение. Дочка с бабушкой в это время сгибали и разгибали пальцы ног. Раздавались временами обрывки песен, щелчки и звуки перемотки.
- Всё, нашла, - сказала мама и подошла к бабушке и дочки.
Зазвучала печальная мелодия. Настолько печальная, что печальней уже нет.
- Уууу, - издала бабушка.
Дочка ощутила, как у неё мурашки побежали по спине от этой песни. Она слышала её и раньше, но всегда возникала вот такая реакция.
Два тонких женских голоса запели под печальную мелодию. Все встали и вышли на середину, вонзились ногтями в пол и стали подпевать, сгибая поочерёдно колени. Дочка стоит и коленками работает. Она видит, как и мама с бабушкой также вырабатывают танцевальную энергию. Дочке хорошо и спокойно. Она рядом с любимой мамой и бабушкой. Она глядит вниз. Косички обкручивают гольфы. Они вышибли ногти, взялись за руки и пошли хороводом по комнате, продолжая петь. Пол стал скрипеть под ступнями, косички желтеют на фоне гольф. Рты поют, губы шевелятся. Ступни ходят друг за дружкой. Все остановились. Дочка увидела, что мама с бабушкой вонзились и стали работать коленками, вырабатывая ножную энергию, а дочка танцевала и глядела на маму и бабушку. Мама с бабушкой стали перекрикиваться, а пальцы распрямляться. Они заорали в два голоса, что их срывает.
Первой побежала по комнате мама, следом бабушка. Они вместе устроили по комнате забег и стали кричать, долбя в пол ногами.
- Как меня носит, как меня крутит, - проорала мама и стала оглушительно орать.
- Вяжите меня, вяжите, - крикнула бабушка, бегая по комнате. Она, продолжая оставаться вонзённой ногтями ступней в пол, стала орать и визжать, глядя на бегующую маму и бабушку. Мама бежала впереди, а бабушка следом. И всякий раз, когда они с визгами пробегали мимо дочки, она ощущала ногами, что пол аж ходит. Дочка стала петь вместе с певицами и наблюдать за происходящим. Косички на лодыжках дочки лопнули друг за дружкой и подлетели к потолку. Дочка два раза визгнула и продолжила петь уже без них. Мама с бабушкой спутались ногами, упали и стали кататься по комнате, громко верезжа. Их спутало ногами и они стали хлопать по голым ляжкам, а дочка всё пела вместе с певицами, наблюдая за происходящим. Косички на их ступнях лопнули друг за дружкой. Они стали пытаться распутаться. Но это им долго не удавалось. А дочка продолжала петь, сорванным голосом. Мама с бабушкой распутались. Мама посмотрела на дочку и сказала, что её переколосило и всырнявило и надо её вышибать. Мама приставила большие пальцы к её пяткам и стала пятками стучать, пытаясь вышибить из пола, но ничего не вышло, тогда бабушка стала пробовать и снова никак. Тогда они вдвоём стали пробовать и дочку вышибло. Ногти один за другим выщелкнули из пола. Мама поймала дочку и стала её держать вместе с бабушкой. А дочка орала, дрыгала ногами. Они сплели новые косички и снова попробовали. На этот раз всё получилос. А когда всё утихло, то они приняли ванну и легли спать.

А на другой день бабушка уже без гольф встала и вонзилась ногтями в пол, начав вырабатывать энергию. А мама, шевеля ступнями, стала управлять танцем дочки. Дочка танцевала, вцепляясь лишь за тем, чтобы получить танцевальную энергию, идущую от бабушки.

А через несколько дней у Тани наступило день рождение. Мама и бабушка купили торт, приготовили салаты и горячее. После трапезы они вручили ей большую коробку. А когда Таня её распаковала, то запрыгала от радости, расцеловала маму, бабушку и тут же из своей комнаты прибежала в другую комнату и стала выбирать кассеты. И они все вместе устроили дискотеку с визгами и писками.

[aleksei]

Я проснулся утром в частном доме в хорошем настроении. Мне всего семь лет, меня зовут Коля, и у меня беззаботное детство. Я встал и выглянул в окно. А там ярко уже светит солнце. Сестра спит ещё рядом в кровати. Живём мы вместе с мамой и бабушкой в частном деревянном доме. Отца не стало четыре года назад. Он попал под машину. Я его почти не помню. Я запомнил его плохо. Видел только на фотографиях, и какой он по характеру я то же мог судить только по ним. Поэтому нас с сестрой воспитывает мама с бабушкой. Надо сказать, что я люблю очень кататься на сталкивающихся машинках на аттракционе автодром, у которых четыре круглые фары спереди и по две прямоугольные сзади. Они чем- то похожи на жигули 2103, но только без крыши, а три маленьких колеса находятся под днищем. Я вышел после сытного вкусного завтрака в сад и пошёл по нему, гулять, думая об этих электромобилях. Мы живём все в частном доме. Есть у нас сад, огороженный со всех сторон высоким деревянным забором. Как же тут хорошо. Чирикают птицы. Растут разные деревья, вишня, яблоня и слива. Вышла моя пятилетняя сестра Оля и сказала:
- Давай вместе играть.
- Давай, - ответил я.
Мы стали вместе играть в саду. Солнце светит, птички чирикают. Всё кругом зелено. Я взял железный большой ГАЗ с бортами, а она подошла к лавочке, стряхнула с неё песок и разложила одеялко. Потом положила на него куколку и стала заворачивать. Я повёз Газон по асфальту. Он загремел железными бортами, а сестра в куклы нянчиться. Я посмотрел на её босоножки с пятками и пальцами. Мне захотелось тут же сильно на этот аттракцион со сталкивающимися машинками. Дело в том, что у меня в этот момент произошла некая ассоциация между всем этим. Я оставил машинку стоять недалеко от играющей в куклы сестры, вошёл в дом и подошёл к маме:
- Мама, ну поехали на аттракцион со сталкивающимися машинками.
- Коля, у меня нет на него денег. Он очень дорого стоит.
А надо сказать, что это было время СССР. Такие сталкивающиеся машинки для меня, пацана, было нечто необычное.
- Мама, ну пожалуйста, - стал умолять я, думая о том, что, если мама сейчас не согласиться, я выйду во двор, увижу сестру в босоножках и просто, наверно, расплачусь, - ну, мама, пожалуйста, я буду себя хорошо вести. Буду делать то, что ты скажешь.
- Нет, Коля, сейчас у меня на это денег нет. Вот получу зарплату, тогда и съездим все вместе, и ты и сестра.
- Ну мамааааа, - заплакал я.
-Нет, Коля, и прекрати реветь. Иди, играй с сестрой, а то сейчас получишь ремня.
Я вышел и начал плакать. Затем сел на лавочку и ощутил, как комок неоправданных ожиданий душит меня. Подошла сестра и стала меня гладить по голове:
- Ты чего плачешь?
- На машинки хочу.
- На какие машинки?
Ыыыыыы, - заревел я, понимая, что сестра вообще не в курсе про моё пристрастие к электромобилям. И ей всё равно на эти красивые изящные машинки похожие на босоножки.
- Коля, Коля, не плачь, вот тебе машинка, играй:
Она подвезла железный ЗИЛ. Я посмотрел на её ступни в босоножках. Ну почему они так сильно вызывают во мне сравнение с электромобилями? Как же сильно мне хочется покататься на этих машинках и потрогать ступни сестры. Мне очень хочется потрогать ступни сестры. Она словно специально дразнит меня своими босоножками электромобильными. Не хватает только им внизу трёх колёсиков и сверху взади штанги с токосъёмником.
Расстроенный, я взял снова машинку и стал её катать, а сестра продолжала играть куклами. Я поглядел снова на босоножки сестры. Они даже выглядят как электромобили. Пятки взади напоминают зад электромобилей, а переда с пальцами перёд с четырьмя лампочками. Босые плюсна заполняют середину босоножек. Я уставился на босоножки сестры и стал мечтать. «Они ездят по железному полу, высекая из - под днища искры. А сверху токоприёмники похожие на лиры. Сами же машины имеют резиновые буфера со всех сторон. Три колеса крутятся под днищем. Переднее колесо это сам роторный электродвигатель. И когда поворачиваешь его рулём, то машинка едет влево или вправо куда повернёшь, а чтобы поехать назад, надо руль крутить дальше, чтобы повернуть двигатель, и тогда машинка поедет задом, светя белыми огнями из задних фар» Вот я сел в этот электромобиль, нажал педаль, взялся за руль и поехал среди других электромобилей. Я еду на электромобиле, колёсики стучать по стыкам лагов, шумит роторный двигатель. Нос ощущает запах палёных контактов и озона. Стоят за ограждением люди и глядят, как я катаюсь. Я сижу на сиденье и держу руль с тремя спицами. А впереди моего электромобиля сверкает искрами из под днища зад другого электромобиля. Нет, никогда мне ни проехаться самому за рулём. Меня всегда катала либо мама, либо сестра. Операторша приставила мегафон к губам и прокричала:
- Коля, пойдём на площадку.
Я подумал, какая площадка, что кричит эта женщина и почему у неё голос моей сестры?
Она снова кричит в мегафон:
- Коля, ты меня слышишь, пойдём на площадку.
Я увидел перед собой детские ноги в босоножках и что я сижу на земле рядом с машинкой.
- Я поднял глаза не сестру:
- Что ты говоришь?
- Я говорю, пошли на площадку
- А ну да. Пойдём, - ответил я, - надо только разрешения у мамы спросить.
Я снова спустился по ступеням, зашёл в сени и открыл дверь:
- Мама, а можно я с Олей на площадку пойду, что рядом с домом?
- Идите, - разрешила мама.
Я вышел из дома, поднялся и сказал:
- Мама разрешила. Пойдём на площадку.
Мы вышли вместе из сада, спустились вниз по дороге, затем повернули влево. И вот она детская площадка. Мы нагнулись и перелезли через ограждение.
Это было время СССР, а значит, если на площадке стояла хотя бы одна горка или деревянный домик, то это уже считалось шиком. Не то, что сейчас целые детские городки на площадках. Тогда же дети не были избалованы. Не было на площадках почти ничего. Но, тем не менее мне с сестрой весело. Мне очень хотелось потрогать ступни сестры в босоножках или понюхать их, но сильно стеснялся. Я не мог произнести можно я поцелую или понюхаю твои ноги. Мне очень сильно этого хотелось. Это желание постоянно жило во мне.
Сестра забралась на горячую железную горку, села на корточки и поехала на подошвах босоножек. А у меня произошла стойкая ассоциация, как босоножки сестры с пальцами и пятками поехали по металлическому покрытию. Точь в точь как электромобили на аттракционе автодром. Сестра забралась снова на горку и опять присела на корточки, раздалось шуршание. Сестра поехала вниз, а я уставился с интересов на её ноги и захотел так сильно в парк на электромобили, что готов уже был побежать туда прямо сейчас. Сестра забралась на горку в третий раз и спросила:
- А ты почему не катаешься?
- Я на твои босоножки гляжу. Они мне электромобили напоминают.
Сестра покатилась на подошвах босоножек в третий раз, а я ощутил, как мой член встал, но в том возрасте я не умел дрочить, иначе бы давно это сделал, поэтому просто глядел на босоножки сестры, ощущая сексуальное возбуждение.
Сестра ушла играть во двор, а я остался на площадке, гулял по густой траве и наслаждался хорошей погодой. Дорога разветвлялась возле деткой площадке. Одна ветка вела вкруговую, вторая мимо нашего дома, а третья поворачивала вниз на стадион, где шло строительство. И вот ближе к обеду я увидел проехавший мимо ЗИЛ - самосвал с голубой кабиной. Бзззз – раздалось на всю улицу. Я подумал: «Опять поехали. А как же я тогда домой попаду? Надо поскорее домой». Я вышел с детской площадке и уставился вверх на гору и увидел, как друг за дружкой стали проезжать ЗИЛы и КамАЗы. Я очень сильно боялся их. Забор моего двора вот тут, но я боялся, потому что ЗИЛы ехали почти друг за дружкой. Я не понимал в силу возраста, что можно во первых выйти с другой стороны площадке, обойти улицу вокруг и зайти домой с другой стороны, а во вторых не видел ещё одного варианта перед площадкой с лужайкой, на которую грузовики не заезжали и большой участок асфальта типа островка, где можно спокойно пройти и даже стоять, а машины не заденут. Но я не видел всего этого. Страх сковал мозг. Я даже заплакал от страха, что никогда не смогу вернуться домой. ЗИЛы едут мимо, издают страшные бзыкающие звуки, словно они пугают меня специально. Я всё готовился побежать, глядел вверх на дорогу. И видел, как снова спускается ЗИЛ, молотя восемью горшками под капотом. Ведь раньше был СССР. И уж если стройка так на полную. Стройка так стройка. ЗИЛ за ЗИЛом, МАЗ за МАЗом, КамАЗ за КАМАЗом. Великая страна была. И вот стою я в шортиках и реву от безысходности, не видя других путей обхода. И тут гляжу, сестра моя идёт. Спустилась вниз ко мне на площадку и спросила:
- А ты чего, Коля, плачешь? Во дворе даже слышно. Я сюда и прибежала.
Я ей всё рассказал. Она взяла меня за руку и потянула за собой. Я упёрся и закричал:
- Я боюсь.
- Ты что, думаешь, они тебя задавят?
- Да.
- Пойдём вот так вот тогда, - и повела меня в обход. Я иду рядом с сестрой и оглядываюсь опасливо. Я ощущаю её мягкую руку в своей руке. Она вела меня безопасным путём. Я вошёл в свой двор и уже никуда. Стоял и глядел с расстояния как ЗИЛы едут вниз на стадион. Оля ходила босоножками между грядок, а я глядел и думал о том, что очень хочу покататься на электромобиле и ещё думал о том, почему Оле не хочется. Почему она спокойно ходит между грядок в этих босоножках, а я гляжу на них в прохладе летнего сада и думаю о том, как бы взяться за руль и нажать педаль слева. Как же я обожаю, эти машинки, как же сильно мне хочется при виде этих босоножек на тот аттракцион. А Оля ходит, играет, и ей всё равно. Дразнит меня голыми пятками и босоножными элетромобильными пальцами. Я взял длинную ветку и пошёл по саду, елозя верхушкой по деревьям и по их свисающим веткам, представляя, что это штанга с токосъёмником. Ходил я так долго. Сестра спросила:
- А что ты делаешь?
Я ей стал объяснять. Она взяла палку и начала играть вместе со мной.
Я глядел на её босоножки и хотел всё сильнее прокатиться на этих машинках. Я даже дал себе обещание, что когда вырасту, то обязательно буду на них кататься весь день. Мог ли я знать, что Советский союз распадётся, а все советские аттракционы окажутся на грани разрухи. Я смогу посидеть только в корпусе разломанного электромобиля 80 годов. Знал ли я в том возрасте, что появиться сияющая огнями жалкая пародия на те красивые машинки с резиновыми буферами, и уже не будет того эстетического удовольствия от их созерцания и катания? Нет, не знал, и знать не мог. Я был сейчас полон сил и беззаботности, той самой, какое даёт детство. Выглянула бабушка и позвала нас обедать. И когда я черпал ложкой суп, то сказал сестре:
- Я кое что придумал насчёт электромобилей, только ты мне поможешь?
- Помогу, - ответила сестра.
Бабушка подала нам второе. Пюре и котлету.
- Сестра отломила половину котлеты и положила мне в тарелку. Она знала, что я очень люблю котлеты.
Я сижу с ней рядом за столом и ем эту котлеты и картошку.
Затем бабушка дала нам чай с булкой.
И вот когда я поел и вышел с сестрой во двор частного дома огороженного забором, сколотил деревянную площадку с бортиками со всех сторон. Получилось что - то типа аттракциона автодром, но только деревянного.
Я ей сказал:
- Представь, что твои босоножки это электромобили. Ты должна сейчас ходить и шаркать подошвами и врезаться босоножками, а я буду глядеть.
Оля встала на сколоченную площадку и начала елозить подошвами босоножек. А я проговорил:
- Настоящие электромобили.
Ступни сестры в босоножках находились от меня на расстоянии одного поцелуя. Сестра шаркала ногами, а я глядел со стоячим членом и не понимал физиологии своего тела, иначе бы стал дрочить.
- А теперь врежься босоножками, и шевели пальцами ног.
Сестра врезалась передом в зад босоножки и стала играть фалангами в открытых передах.
Аж мурашки у меня пошли от такого сходства.
Сестра продолжала шаркать босоножками по импровизированной площадке, а я задал себе вопрос: «Если босоножки с пальцами и пятками это электромобили, то кто тогда сестра в этой цепочке ассоциаций. Может она управляющий шкаф? Может она водительница босоножек, нет. Потому что её ступни в босоножках. Операторша аттракциона? То же нет». Это так и осталось для меня нерешённой загадкой и останется таковой на долгое время.
Сестра скрестила ноги и снова зашевелила пальцами в босоножках, словно переключает контакты. Я сидел на коленях перед деревянной площадкой и таращился на босоножки сестры. Она ходила по площадке по разному. А я смотрел и ощущал словно идущее от всего этого электричество.
Надо сказать, что в то время в семь лет я не воспринимал сестру как девочку или как сексуальный объект. Я её воспринимал, как друга по играм. Но всё же где то глубоко понимал, что она от меня отличается, и это было для меня ещё очевидней, когда моя мама мыла при мне сестру.
А ещё я не знал, насколько сильно мне повезло иметь сестру. Многие мечтают, а мне и мечтать не надо. Вот же она. И мне с ней интересно.
Наступил субботний день. Я не ждал никаких сюрпризов. Всё было как обычно. Я позавтракал и вышел во двор. Я стал гулять по саду среди деревьев и кустов. Заняться особо было нечем. Мы тогда не имели компьютеры. Всё детство проходило на улице. Даже обычный кирпич мог стать машиной, а палка ружьём. Дети того поколения и нынешнего различаются. И редко кто носил очки. Я ходил и смотрел на всё вокруг. На деревья с поспевающей вишней, на полузелёные яблоки. Я решил снова поиграть в машинки и пришёл к своему уличному автопарку. Дремлет металлический ЗИЛ, стоит рядом автомобиль ГАЗ с прицепом, а рядом железный экскаватор. Всё поржавевшее от дождей. Я присел перед песочницей и стал экскаватором загружать песок в кузов ЗИЛа. Тот словно проснулся. Я загрузил его песком и повёз за верёвочку по двору. Затем привёз к этой же песочнице и нажал на рычажок под кузовом. Кузов откинулся, а песок с шумом высыпался.
Я играл и видел прекрасно дверь дома. Я всё ждал, когда выйдет сестра. Я жду, а она не выходит. Скучно без неё. Тогда я снова стал грузить песок в кузов ЗИЛа, планируя сделать ещё один круг по двору. Я работал экскаватором, словно действительно был на стройке. Я грузил песок в ЗИЛ. А он стоял и ждал, когда я повезу его снова за верёвочку. Я загрузил песком и снова повёз его по двору. Я сделал круг, подъехал снова к моей стройке и выгрузил песок. Я посмотрел на дверь, но она не открывалась. Скучно мне без сестры. Что она там дома делает, когда на улице такая прекрасная летняя погода? Нет не пойму я сестру. Ей всё равно на электромобили, она даже о них не думает, однако же своими босоножками она провоцирует думать меня о них. И уже сейчас мне стало не ясно, что я хочу больше, увидеть снова босоножки сестры или кататься на электромобиле. Проехал за забором басовитый москвич. Я научился давно различать марки машин по звуку и по запаху. В то советское время каждая марка имела свою душу, свой облик, свой запах и звук. Даже волга ГАЗ-24 такси пахла по особому. Раньше всё имело свои узнаваемые формы, а после развала СССР, что мультиварка, что пылесос, что магнитофон похожи друг на дружку порой до такой степени, что нельзя отличить одно от другого. Чёртовы коммерсанты. Никакой фантазии. Одни бабки на уме. Но пока что я в СССР, и я увидел на земле отпечатки босоножек сестры. По ним видно сразу, что это следы именно от девчачьих босоножек. Только девочки могут так ставить выворотно ступни и только такие плавные мелкие квадратики у девчачьих босоножек. Я склонился к металлическому ЗИЛу, приставил нос к кабине, открыл железную дверь и засунул туда нос. Я уловил запах один в один как от настоящего автомобиля. Потом я переместил взгляд на передние колёса и повернул их маленьким железным рычажком с дырочкой. ЗИЛ пах и железом и песком одновременно. Мне также нравился экскаватор, всё было бы в нём отлично, если бы резиновая гусеница не слетала постоянно с колёс. И это был единственный факт портящий мне настроение. Вдруг я увидел, что дверь открылась и вышла сестра в коротком белом платье, с белым бантом на голове и в босоножках. Вся такая красивая и нарядная. Она сказала:
- Мама велела тебе идти и переодеться. Потому что мы сейчас едем в парк на аттракционы.
Я аж подскочил от радости, а в попе защекотало от волнения. Я вбежал в дом:
- Мама, мама, а на электромобили пойдём?
- Не знаю Коля, посмотрим, они дорого стоят.
- Ну мама. Я так хочу кататься на электромобиле. Ну, пожалуйста, - расстроился я и ощутил, как огонёк задора стал гаснуть. Ведь в парк я шёл только ради своего любимого аттракциона. Сестре то хорошо. Она покатается на карусельных лошадках и всё, рот улыбается, глаза довольные, она то не фанатеет по электромобилям. А мне для полного счастья надо именно машинку с резиновым буфером и четырьмя круглыми фарами впереди.
- Коля, сейчас нам надо в парк приехать, а там решим. Я вон то же собираюсь.
Мама раскрыла рот и покричала громко.
- Оля, Оля, иди, одень Колю.
Я стоял посередине комнаты и глядел на маму, как она красит губы, а бабушка сидит за швейной машинкой и строчит что- то из одежды.
Вошла Оля.
- Переодень Колю.
- Пойдём, - сказала она и повела меня за собой в нашу общую комнату.
Я увидел на кровати брюки и белую рубашку.
- Снимай всё, - сказала сестра и помогла мне раздеться.
Потом надела сама на меня рубашку и стала застёгивать пуговицы. Потом дала мне брюки. Я их надел на себя, а она застегнула пуговицу. Мама взяла дамскую сумочку и сказала своей маме-нашей бабушке:
- Мы поехали.
Мы вышли из дома и пошли через сад. Мы вышли на улицу. Мама закрыла калитку. Мама взяла меня и сестру за руку и повела. Я поглядел на босоножки сестры. Она в них шла с голыми пятками и голыми пальцами. Солнце сверху светит. Я иду в панамке, а сестра с бантом на голове. У ней волос побольше и голос потоньше.
Добрались мы на троллейбусах с пересадками и как только вошли на территорию парка с множеством каруселей, то мама спросила сестру:
- На какой карусели ты хочешь покататься.
Та не раздумывая указала сразу на карусельные лошадки.
- А ты на какой хочешь? ……. Только не автодром. Он дорого стоит.
- Ну, мама, ну, пожалуйста. Я так хочу покататься на электромобиле, - заканючил я и уставился в даль, где разноцветные штанги скользят крутящимися от направления токоприёмниками по токосъёмной сетке, вспыхивая синими искрами.
- Нет, Коля, он очень дорого стоит. Поди лучше с сестрой на лошадке прокатись или вон хочешь на солнышке.
- Не хочу я на солнышке, не хочу на лошадке, я хочу на электромобиле, - заревел я и уставился на босоножки сестры.
Мама встала в очередь в кассу. Я стоял и наделся на чудо, что мама купит билет на электромобиль, я дёргал её временами за руку и просил:
- Мама, купи билет на автодром.
- Коля, я же тебе сказала, он очень дорого стоит. За три минуты катания такие деньги. Лучше в кафе потом посидим. Я вам по пирожному куплю и по молочному коктейлю.
- ыыыыыыыы, - не хочу пирожное, не хочу коктейль, хочу электромобиль, - законючил я, слыша доносящиеся издалека звуки роторных двигателей вперемешку с глухими резиновыми ударами и последующими натужными звуками моторов разъезжающихся электромобилей.
Наконец дошла очередь и до мамы. Она спросила меня:
- Ну что, будешь на лошадках?
- Нет. Хочу на электромобили.
- Нет, Коля, никаких электромобилей.
Она наклонилась к окошку и сказала:
- Один билет на лошадки.
И получив от кассира билет, пошла к карусельным лошадкам. Тут стояла очередь из пяти человек. Три мамы и двое отцов с детьми. Карусель медленно кружилась.
Наконец очередь дошла и до сестра. Она взошла по лесенкам на карусель и села на лошадку. Тут и остальные девочки и мальчики то же сели на лошадок. Тётенька включила карусель. Сестра завращалась вместе со всеми
Я стоял рядом с мамой и глядел на проезжающую сестру на карусельной лошадке сквозь пелену слёз.
- Ну ка хватит реветь, успокойся. Они дорого стоят. Пусть катаются те, у кого денег много.
- Я хотел так прокатиться на электромобиле, - прохныкал я, - а можно я хотя бы погляжу на них?
- Вот сейчас сестра докатается и все вместе пойдём смотреть.
Я обрадовался даже этому. Ведь смотреть как ездят и сталкиваются электромобили занятие не менее увлекательное и такое же для меня азартное.
Карусель покрутилась несколько минут и замедлилась, после чего остановилась. Все дети повставали и стали по одному спускаться по деревянной лесенке. Среди детей и шла моя сестра. Она подошла к нам. Мама сказала:
- Пошли.
Я пошёл первее мамы и сестры. Вот он автодром. Я встал возле ограждения, уцепился руками в железные прутья и уставился с жадностью на сталкивающиеся машинки, ездящие по кругу, поскольку оператор аттракциона запрещала врезаться, крича через мегафон. Я видел также сбоку возле бортиков перевёрнутые на бок несколько электромобилей. «Наверное, они сломались и их чинят», - подумал я. Сестра и мама встали рядом. По сестре было видно, что ей это вообще не интересно, мама же стояла только потому, что не могла меня оставить одного. Сестра нашла огрызок мела, расчертила квадратики, расставила в них цифры и нашла заигрышек в виде маленького камешка и подпрыгивая на одной босоножке, толкала заигрышек. А у меня тут целое зрелище. Врезались десять электромобилей в кучу. Все крутили рули и стояли на месте. Женщина лет пятидесяти ходит по железному полу и у каждого поворачивает руль. Электромобили перецокиваются контактами. Они то начинают жужжать двигатели все вместе, то по одиночке. От этого зрелища я испытал аж эрекцию. Я представил, что это десять босоножек столкнулось и не может разъехаться. Хорошо, что я в те года не умел дрочить, а то бы точно начал это делать.
Электромобили иногда двигались и скрипели буферами. А запах шёл такой, что хочется его нюхать и нюхать. Все крутили рули, но это никак не помогало. Я ощутил какое то напряжение на автодроме. Операторша ходила вокруг и помогала рулить. Вдруг все перестали крутить рули. Стало тихо. Все встали с мест и один за другим встали и пошли, оставив электромобили в куче. Операторша развела все электромобили, крутя рули. Она распределила их по площадке. Затем снова стала запускать желающих прокатиться.
- Ну, что, Коля, пошли?
-Нет, мама, ну ещё немного погляжу.
- Нет, Коля, пошли.
- Мама, ну пожалуйста.
Мама стала меня отрывать от ограждения, но я вцепился руками и стал плакать.
- Мама, хочу, купиииии.
- Ладно, я куплю тебе билет, но только один раз и только, за рулём будет сестра. Иди с сестрой вставай в очередь. А я сейчас схожу за билетом.
Чем ближе мы приближались к заветному входу с цепочкой, тем сильнее я волновался и пускал потихоньку мочу в трусики. Это как то успокаивало меня.
Подошла мама и дала билет сестре.

Билетёрша остановила нас с сестрой. Она спросила:
- А за рулём кто будет?
- Я, - ответила сестра.
Билетёрша спросила кто будет управлять не просто так, ведь она видела, что я психически не здоров и не смогу управлять электромобилем, так кстати считала и мама,
- А, ну тогда проходите, - и оторвав корешок, возвратила билет сестре.
Она подошла к красному электромобилю у которого впереди вместо фар и облицовки углубление с двумя трубочками под выводы проводов и пустое пространство из параллельных уступов для крепления. Сестра села левее, потому что там педаль хода и взялась за руль. Я уставился восхищённо на сестру. Она сползла немного вниз и нажала красной босоножкой под цвет электромобиля на железную педаль и уже приготовилась ехать, пока другие ещё рассаживались. Но электромобиль стоял, потому что ток ещё не подали. сестра же моя абсолютно здорова и потому села за руль. А из колонок по всему парку звучит модерн токинг. Сестра дала мне билет:
- На, держи.
Я положил билет в карман. А в это время все расселись. Раздался звонок. Зажужжали роторные двигателя. Я ощутил и увидел движение. Все машинки поехали. Сестра закрутила руль и поехала вдоль бортика. Электромобиль однотонно жужжал двигателем впереди. Я видел как стоящие в очереди следят за всеми. Я видел сверху сетку под которой ферма из множества трубок и круглые фонари. А впреди едет синий электромобиль и высекает из днища искры, касаясь метёлочкой пола. Сестра повернула руль влево и едет дальше. Я вижу, что она чуть сползла с сиденья, и жмёт босоножкой на педаль и крутит руль, выглядывая и приподнимая голову. Сестра в этот момент вызвала во мне восхищение. Однако она сама не разделяла со мной той радости. Ей казалось было всё равно на чём кататься. Она бы наверно с удовольствием прокатилась бы ещё раз на карусельной лошадке, чем на электромобиле. Сестра снова завернула на лево и поехала прямо вдоль бортика к будке оператора. Сестра ехала как бы вдали от всех. Ей было плевать на тараны и врезания. Двое мальчишек врезались в нас. Они стали крутить руль вместе. Сестра то же стала крутить руль. Машинка поехала задом. А эти мальчишки врезались после этого в бортик и встали в таком положении, крутя руль и не зная как отъехать. А сестра снова закрутила руль и поехала передом, объехала их и продолжила движение. На втором круге, проезжая мимо мальчишек, она подъехала к ним вплотную и остановилась, затем ухватилась рукой за руль их электромобиля и стала его крутить. Я увидел, как их электромобиль поехал сначала задом, а потом она отпустила руль и мальчишки закрутили его и поехали снова вперёд, но потом опять врезались в бортик. А сестра продолжила меня катать. Она продолжила жать на педаль электромобиля. Я слышу, как работает монотонно двигатель. Сестры выглядывает из – за руля. Я поглядел вправо и увидел мостик над полом. Я поглядел влево где по площадке ездят электромобили. Я сижу и вижу как мы едем вперёд. Капот электромобиля кажется большим и сестра управляет электромобилем, как большой босоножкой. Контингент катающихся был разный. Вот мама с дочкой. Папа с сыном. Два мальчика лет восьми. Девочка лет десяти. Девочка лет восьми. И ещё множество других катающихся. Я ехал и пытался получить удовольствие и запомнить всё это надолго. Раньше не было портативных видеокамер, были только плёночные фотоаппараты, но у меня не было и его. Поэтому заснять на память, как сестра ведёт электромобиль я не смог. Катание закончилось быстро. Я даже не успел насладиться. Сестра вела накатом электромобиль поближе к бордюру. Он остановился у самого дальнего угла. Мы с сестрой вышли из электромобиля и пошли по мостику. Мы вышли вместе со всеми через вход. Там уже встретила нас мама.
-Ну, что успокоился? – спросила мама.
-Да.
- Ну, всё тогда, пошли.
Мама привела нас в кафе мороженое. Мы сели за столик. А мама отошла к барной стойке. Она заказала нам и себе по коктейлю и по бисквитному пирожному. Я когда его ел, то глядел на сестру и на её белый бант. А также глядел на её электромобильные босоножки, которыми она только что жала педаль электромобиля и мне казалось, что от них идёт электромобильное электричество. Мне хотелось прямо тут же накинуться на её ступни в босоножках и расцеловать их. Но не мог же я это сделать прямо тут при всех и стал думать, как же мне это осуществить.
Мы приехали домой, а мой член продолжал стоять. Я не знал, что делать и очень мучился. Я отправился с сестрой гулять. Это стало отличным шансом воплотить своё желание. Места у нас живописные. Множество мест, где можно уединиться. И мы пришли в такое место рядом с домом. Она села на бревно и я то же. Я снова стал глядеть на её электромобильные босоножки. Я задал впервые сестре вопрос:
- А можно я потрогаю и поцелую твои ноги?
- Да. Можно. Конечно можно.
Я обрадовался, поскольку не ждал подобного ответа, хотя всё к этому и шло.
Я взял её детскую ступню, не казавшуюся мне тогда детской, потому что я и сам был ребёнком. Я поднёс к носу и втянул воздух. Запах ножного пота вперемешку с кожей босоножек смешался и превратился в такой запах от которого мой член уже просто разрывался от желания. Я не знал и не мог знать, что можно дрочить, ведь в те времена никто детей не просвещал. Не было раньше интернета, только радио и телевизор с первой второй и программой культура. Фильмы то редко казали, не говоря о чём то другом, а если шёл по телевизору мультфильм, то я вместе с сестрой сидел на диване и глядел. Это был праздник для нас. И вот я нюхал ступню сестры и целовал их. Не было раньше педоистерии. Да и чтобы кто сделал? Я был ребёнком и она пятилетней девочкой. Я прижал её ступню к себе между ног, а вторую взял и стал то же нюхать.
Я поглядел на сестру. Она просто сидела и ничего не делала.
Ступни горячие и пахучие. Босоножки пахнут электромобильно. Все пропитанные ножным потом её детских ступней. Меня аж трясти стало от возбуждения. Ведь этими босоножками она жала педаль электромобиля. Вот именно этой босоножкой. Мурашки аж побежали по шее и попе. Нос коснулся горячих пальцев. Рука ощущала тяжесть её голой ноги. Член в шортах встал так сильно, что аж меня заставил мучиться. Ну почему родители не рассказывают детям о мастурбации, ведь тогда их детство стало бы счастливее, но такие личности типа будущих Астаховых или Мизулиных всегда были и будут. Это неизбежное зло мешающее сексуальному просвещению. Ведь знай я про онанизм тогда в семь лет, то насколько бы моя сексуальная жизнь и само детство стало бы ярче и даже интересней. Но ханжеское отношение коммунистического строя говорило, нет сексу. Он только нужен для производства детей. Я целовал её босоножки с разных сторон, прижимал к детскому носу и вдыхал глубоко. Нацеловался её ступней так, что потом весь оставшийся день песок хрустел на зубах и стоял член.
Прошло несколько недель. Поспевшая вишня гроздьями свисала на ветках в капельках росы. Я гулял во дворе, а через распахнутое окно дома неслось из колонок проигрывателя пластинок неслась украинская песня: «Маруся раз, два, три, калина,
Чорнявая дiвчина
В саду ягоди рвала.
Маруся раз, два, три, калина,
Чорнявая дiвчина
В саду ягоди рвала».
Я смотрел на ступни сестры, испытывал возбуждение и снова желание покататься на электромобилях. Мне очень сильно хотелось покататься на них. Ощутить снова то движение, ту тряску, услышать тот звук.
Я стал просить маму, но она сказала:
- Ты меня разорить, что ли хочешь, ведь недавно катались?
- Ну мама, в последний разочек. И всё. И больше не буду просить.
- Нет, Коля, пока никаких катаний.
Я расстроился ещё сильнее. Я вышел во двор и стал плакать. Сестра подошла и спросила:
- А почему ты опять плачешь, ты на электромобили хочешь?
- Да.
Сестра погладила мена по волосам и сказала:
- Давай поиграем с тобой в электромобили. На, потрогай мои ноги. Успокойся. Давай я для тебя в электромобили поиграю. Как они врезаются? Бах. Да?
- Даааа, - ответил я плаксиво и поглядел на столкнувшиеся босоножки сестры.
Я присел и стал ощупывать их. Я трогал пальцы, трогал плюсны, гладил ноги. Сестра поставила одну босоножку перед другой, а я продолжал трогать её ноги. Мой член встал как обычно. Я смотрел внимательно на пальцы в передах босоножек и на пятки. Я поцеловал быстро её босоножки и продолжил трогать. А когда вышла во двор мама, то я быстро сделал вид, что играю ЗИЛом, а сестра нянчиться, как всегда с куклой.
- Пойдём в сарай, там нас никто не увидит, - предложила сестра.
-Пошли, - ответил я.
И вот мы в сарае. Сестра потянула на себя дверь и закрыла её. Здесь полу сумрачно. Свет проникает только через небольшое окошко. Мухи жужжат на стекле. Тут уже точно нас никто не увидит. Сестра села на доски, а я примостился рядом перед сестрой. Взял её правую ступню в руку и поднёс к губам. Поцеловал в пальцы и понюхал их. Потом зажал эту ступню между ног и взял другую ступню. Поднёс к носу и понюхал. Я ощутил запах ног вперемешку с запахом травы, земли, ножного пота и кожи босоножек. Я обцеловал и снова стал нюхать её ступню. А она сидит и с куклой занимается. А я держу между ног её ступню и стал тереться членом об её ногу. Тёрся я тёрся. Приятно мне очень стало. Я снова взял её ступню и поднёс к губам. Поцеловал в перёд, в пятку, в середину. Опустил ступню на пол и трусь членом через шорты и трусы об ногу сестры. Мне приятнее с каждой минутой. Такое я испытываю сейчас впервые. Снова взял босоножку за пятку, приподнял и к носу приложил босоножку. Понюхал перёд и опять ощутил запах луга, песка, сыра и старой кожи. Целую в пальцы, а во рту на зубах опять хрустит песок неприятно. Тьфу. Тьфу, - отплюнул я его и снова припал губами к горячим пальцам ноги смотрящим из босоножки. Затем поставил эту ногу на землю и переполз чуть влево. Зажал эту ногу между ляжек и прижал к вставшему детскому члену. Взял правую ступню и поднёс ко рту. Опять стал целовать босоножку, но уже правую. Приподнял я её и поцеловал в верх босоножки. А потом поцеловал в плюсну. Переместил губы и чмокнул в пятку. Прижал нос к пятке и стал нюхать. Пятка пахнет ногами, кожей босоножек и немного травой. Трусь я об ногу сестры, как собака и нюхаю и целую её босоножку с пяткой и пальцами. Перешёл опять на пальцы. Прижал к ним нос и вдохнул. Ощутил снова ножной запах но уже с какими то новыми нотками. Мне стало так хорошо от того, что я целую и нюхаю ступни и босоножки сестры, что даже забыл об автодроме. Мне стало так приятно, что я стал ещё сильнее тереться о ноги сестры. Я ощутил, что мой член напряжён до предела. Ещё немного и я испытаю нечто такое, о чём мне никто не говорил и хранил в секрете. Но всё испортила бабушка, позвавшая нас обедать. Так я и не испытал кайфа в тот раз. А после обеда мы опять пришли в сарай. Сестра закрыла дверь и даже защёлкнула на шпингалет. Я решил опять испытать тот самый кайф. Я снова зажал ногу сестры между своих бёдер и стал тереться, словно трахаю. А другую босоножку приподнял и поднёс к носу. Я снова обцеловал пальцы и стал целовать пятку. Затем, ощущая в животе суп вперемешку с макаронами, стал нюхать босоножку сестры и продолжил тереться. Внезапно как озарение мне пришла в голову идея. Засунуть член между босоножек сестры и потрахать.
Я приспустил шортики и трусики. Мой член стоит. Я зажал его между ногами сестры и стал трахать. Мне начало делаться всё приятнее с каждой минутой. Я потерял контроль над временем и пространством. Я трахаю сестру между босоножек и гляжу не её босоножки с пальцами и пятками, представляя, что это электромобили. Вот мне уже начало становиться приятно. Бока детских босоножек скользят по члену. Ощущения стали ярче, мысли яснее. И вдруг я ощутил очень сильное приятное ощущение которое не испытывал нигде и никогда. Оно выражало всю суть босоножек Оли и сходство электромобилей. Мне даже подумалось, что форма этих электромобилей взята с босоножек. Светлая тягучая жидкость выстрелила из члена прямо на детские босоножки. А я сильно расслабился и почему то потерял интерес к босоножкам сестры и даже к электромобилям. Я испугался такого аппатичного состояния и не мог понять, что со мной. Почему мне вдруг резко расхотелось кататься на электромобилях.
- НУ что? - спросила сестра, - тебе больше не хочется на электромобили?
- Нет не хочется.
Так я начал делать в сарае с сестрой каждый день, не осознавая ещё до конца, что так можно делать и без сестры, своей рукой. Но в силу возраста и психического неполноценного развития всё до меня доходило туго. Меня и в школу поэтому не взяли, посчитав меня глубоким умственно отсталым инвалидом, хотя я себя таковым не ощущал, но чувствовал, что сестра хоть и младше меня, но умнее и ведёт себя иначе и выглядит по иному.
Наступило седьмое июля. Моё день рождение. Я проснулся в кровати и увидел маму, бабушку и сестру. Бабушка сказала:
- Коля, поздравляю тебя с днём рождения. Тебе сегодня исполнилось уже восемь лет. Расти послушным и умным мальчиком. Слушайся всегда маму и меня.
Тут взяла слово и мама:
- Коля, моя мальчик. Поздравляю тебя с днём рождения. Пусть тебя всегда окружают хорошие люди. Пусть у тебя всегда всё будет хорошо. Я желаю тебе счастья и здоровья, а также всего самого лучшего.
Они склонились и поцеловали меня.
Теперь подошло время сестры. Она стояла передо мной в нарядном сарафане и двумя белыми бантами. При этом держала руки за спиной.
- Коля, поздравляю тебя с днём рождения. Расти большой, не будь лапшой. Я тебя очень люблю. Ты мой самый любимый братик.
Мама сказала:
- И от всех от нас прими подарок.
Сестра вынула руку из за спины. Я увидел в длинной синей коробке за плотной слюдой модельку КамАЗа. Я аж ахнул от радости. Я ведь давно о таком мечтал и всегда засматривался, когда видел модельки в сувенирах.
Я сказал спасибо и взял модельку. А сестра меня обняла и поцеловала, но этот поцелуй какой то особенный. Он отличался от простого родственного поцелуя, потому что от него у меня снова встал в детских трусиках член.

Я ощутил себя сегодня самым счастливым. Придут гости и что ни будь вручат. Я радостно встал. Мама и бабушка помогли мне одеться.
Я распаковал модельку, понюхал и ощутил, что моделька КамАЗа реально пахнет КамАЗом.
Я вошёл на кухню. Тут во всю уже шло приготовление к моему дню рождения.
Мама и бабушка делали салаты. Лежало много яиц. Я глядел на яйца и на пятки сестры и при этом ассоциировал вид и запах между собой. Сестра взяла кружок варёной колбасы и начала её есть, смотря на меня и улыбаясь.
Мама крикнула сестре:
- Оля, не кусочничай. Сейчас будет завтрак.
Затем Оля села рядом со мной и продолжала есть колбасу. Я ей сказал:
- А пойдём пока в электромобили поиграем?
- Сейчас я позавтракаем, - ответила сестра.
А мой член уже поднялся от предстоящей игры, ведь она играла в электромобили как некто другой.
Мама поставила мне и сестре по тарелке каши.
И вот после завтрака мы вышли во двор. Я достал деревянную платформу из сарая и поставил на улице. А Оля встала босоножками с пальцами и начала шаркать по ней подошвами. Я иногда не сдерживался и оглядываясь предварительно, чтобы никто не видел, целовал быстро сестру в босоножки, наминая при этом член через шортики.
Сестра встала сначала в одну позицию, потом в другую. А я смотрел и наслаждался.
Начали собираться гости, и там пришла подруга мамы Ася с семилетней дочкой Лизой.
Лиза подошла к нам и сказала:
- Какой - то ерундой занимаетесь, вы чего дурачки что ли?
- Это ты дура, - крикнула на неё сестра.
- А мои сандалии лучше, - сказала Лиза и покрасовалась своими белыми сандалиями одетыми поверх белых носков. Конечно, я увидел, что ступни у Лизы были больше, потому что сама она девочка постарше Оли.
Я увидел, как Оля рассердилась и крикнула:
- Иди от сюда, ты нам мешаешь играть.
- А вот никуда я не пойду. Я буду специально тут стоять.
Тогда Оля рассердилась и толкнула Лизу в грязь.
Лиза заревела на весь сад. Я стоял ошарашенный произошедшим. Лиза убежала в дом и вскоре вышла моя мама и стала кричать на Олю. Она увела её домой. А я остался один стоять рядом с деревянным настилом, по которому сейчас вот – вот ходили электромобильные босоножки. Я то же вошёл домой и пришёл в комнату, где все гости. Я увидел Олю, стоящую в углу. Я подошёл к ней и увидел её заплаканное лицо. Я подошёл к ней, чтобы пожалеть. А она сказала мне на ушко
- Не гуляй с Лизой. Она тебя предаст. Она тебя не любит. А я тебя всегда буду любить и никогда не предам и не оставлю. Даю слово.
И в итоге моя сестра оказалась в будущем права. Эта Лиза выбрала не меня, а другого мужика. А я как бы по боку, потому что инвалид по психическому заболеванию, но пока я не знал, что я инвалид. Я воспринимал себя обычным ребёнком.
Настало время застолья. Оля села рядом со мной, отгородив, таким образом, от меня Лизу. Они показали друг дружке языки.
Оля взяла красную мармеладку, и стала её сосать, затем обслюнявленную вынула и дала мне в рот, я её пососал и дал сестре.
- Тьфу, - плюнула мама, - опять они начали свои обсасывалки, - сколько раз не говори, что это не гигиенично, всё равно, эта пососёт, даст в рот ему, тот пососёт, этой возвращает. Гадость какая то.
Остальные гости подарили мне танк на батарейках, луноход и какую - то игру, где надо бросать кубики.
Гости остались сидеть за столом, а я с Олей вышел на улицу гулять. С нами увязалась и Лиза. Она сказала Оле:
- А я когда вырасту, то выйду замуж за Колю. Так моя мама сказала.
- А вот и неправда, - ответила Оля, - ты не станешь с ним гулять. Он тебе будет не нужен.
- А вот и нужен.
-А вот и нет.
- А вот и очень да.
- А вот и нет.
Обе показали друг дружке языки. Оля сказала:
- Да ты посмотри, у него никогда не будет жены. Он станет никому не нужен.
- Он будет мне нужен.
Обе показали опять языки друг дружке.
Наконец наступил тот день, когда я с мамой и сестрой вновь приехал в парк. Мама купила билеты на мой любимый аттракцион и сказала:
- Это тебе ещё один подарок. Но только в этом году последний раз. Сестра тебя покатает.
. Я стоял вместе с сестрой в очереди и глядел на шумящие двигателями электромобили. Я заметил, что их сегодня было очень много на площадке. Сестра стояла рядом со мной в своих электромобильных сандалиях. Машинки сталкивались резиновыми буферами и скрипели буферами при разъезде. Скользили токосъёмниками по натянутой токосъёмной сетке, а также источали запах подпалёнными углеродными щётками. Я стоял и ощущал этот серьёзный запах электричества, вперемешку с грозой, запахом резины и озона. Я глядел на этот классный дизайн выглядящей намного интересней, чем у настоящих автомобилей. Музыка раздавалась из колонок. Пел Боярский песню Робинзон. А вот сестре было всё равно на эти машинки. Она глядела куда угодно, но только не на автодром.
Внезапно моё внимание чем то привлекла натянутая сверху сетка по которой скользили токосъёмники в виде прутков. Я ощутил, что сейчас должно, что то произойти. Белый электромобиль при повороте стал обгонять другой. Он задел своим токосъёмником другой токосъёмник. Раздался хлопок, полетели искры. Я увидел, как этот крюк пролетел мимо меня и под слова из колонок: Робинзон бедный Робинзон, скоро жизнь измениться твоя. Станет вновь светлым горизонт, и ты увидишь мачту корабля, упал в кусты.
Раздался ещё хлопок с искрами. Остановился следующий электромобиль. Машинки ездили по лежащему прутку. Мальчик в очках повернул руль и пошёл юлить на одном месте. Рядом же стояла какая то женщина. Она сказала:
- Закрутился бедный, закрутился.
Я уже стал возбуждаться от всего происходящего.
А моя мама сказала:
- Пошло дело.
У вращающегося электромобиля раздался сверху хлопок, отлетел токоприёмник. Электромобиль остановился. Мальчик стал толкаться грудью, поглядел потом наверх и всё понял.
Токоприёмники отстреливали у всех с искрами и хлопками. Я испугался и возбудился. Затем потянул за руку маму и сестру, говоря, пойдёмте от сюда. Я боюсь.
Они упёрлись вначале, но я их продолжил тянуть за собой, умоляя пойти. Они пошли за мной. Последнее, что я видел, это четыре девушки завизжавшие и столкнувшиеся на электромобилях. Я испытал по настоящему сильное возбуждение, аж мурашки забегали.
Я шёл с сестрой и мамой на остановку и слышал из парка, усиливающиеся хлопки с каким то зловещим присвистом, словно петарды взрывали вдалеке. Прошло с той поры много лет, а я всё жалею, что не остался досмотреть, чём всё кончилось. И когда я стоял уже на остановке с матерью и сестрой и мы ждали все вместе троллейбуса, то слышал из парка продолжающиеся хлопки. Видимо, они решили, запустить аттракцион по новой, но ничего у них не вышло.
Мы играли во дворе. Я возил кукол в кузове грузовика в детский сад, который был расположен у третий грядке. А потом привозил куклы обратно. И все это время я глядел на её ступни в босоножках, вспоминая, как выстреливали эти прутки. Я не выдержал и обцеловал быстро её ноги и босоножки, и потом потянул в сарай.
Я помню, как мы переезжали в новую квартиру, потому что подошла очередь и к тому же дом, в котором мы жилы был построен ещё до войны. Хорошо помню, как это было. Приехал фургон и от туда вышли два грузчика. Они быстро загрузили половину нашей мебели и уехали. А мы с сестрой остались вместе с матерью ждать приезда этой машины. Затем, когда снова она приехала, то мама поехала с ними в кабине, а я вместе с сестрой в фургоне. Поселились мы в девятиэтажном новом доме на втором этаже. Нам дали трёхкомнатную квартиру. Однако к этому времени бабушки уже с нами не было. Она последнее время тяжело болела и умерла от своей болезни. Так впервые у меня и у сестры появилось по личной комнате. Мне уже тогда исполнилось тринадцать лет, а сестре десять. Она значительно выросла, поумнела и теперь постоянно спрашивала, что мне надо, что мне купить, чем помочь. И в первый день, когда наши комнаты были немного обставлены мебелью, мы стали ходить к друг дружке в гости и наши комнаты находились через стенку. И в первую ночь мне не спалось на новом месте. Я лежал с открытыми глазами. Вошла сестра и спросила:
- Ты то же не спишь?
-Да.
Сестра села рядом со мной на кровать. Я увидел босые крупные ступни сестры и у меня снова встал. Она это заметила, обхватила через трусы мой член. А я аж рот раскрыл от приятных ощущений. Я ощущал впервые такой кайф. Сестра ни делала никогда такого прежде. Я смотрел на ступни сестры. А она мне дрочила. Сестра обучала меня многому. В том числе читать и писать. Я мыкал, пыкал. Но сестра была упорной. Я не ходил в школу. Я был настолько психически болен, что меня не взяли даже в школу для дураков. Даже сказали, что домашнее обучение не поможет. Сестра довела меня до оргазма. Я кончил очень обильно. Меня потянуло тут же в сон. И пол ночи распущенные волосы сестры лезли мне в рот и щекотали лицо, а под одеялом от того, что мы легли спать вместе теперь было жарко.
Утром сестра вошла и сказала:
- Коля, я ухожу в школу. Ты тут не скучай. На улицу без меня не выходи. А как приду, то поиграем с тобой в электромобильные босоножки. На их пока. Поиграй без меня, а я как вернусь и будем играть вместе. Я их обую и изображу для тебя сталкивающиеся машинки.
Она протянула мне две красно - желтые босоножки с чёрными подошвами. А сама ушла. Я остался один и стал как всегда нюхать эти босоножки. А потом поставил на пол и столкнул их вместе. Потом стал ими елозить. Играл и дрочил. А когда кончал, то делал это на босоножки сестры. И вот вскоре вернулась из школы сестра. Она тут же приготовила мне обед и покормила меня, поела сама и обулась в босоножки. Она устроила для меня целое электромобильное представление. А я смотрел и дрочил.
А потом она сняла трусы и я снял трусы. Я лёг на кровать, а она села сверху на мой член и тёрлась писькой. Затем мы сели рядом друг с дружкой. Она мне дрочила, а я ей тёр клитор. Всё это мы проделывали, пока мама была на работе.
А как то раз летним вечером на небе набежали тучи ещё с вечера. И слышались раскаты грома, где то вдалеке. Сестра поглядела на улицу и сказала:
- Гроза будет.
Я испугался. Я услышал, как мама сказала:
- Какая сильная гроза идёт. Я видела с балкона туча тёмная надвигается.
Я испугался, вошёл к сестре и говорю:
- Оля, а можно я с тобой сегодня посплю?
- Конечно, только неси подушку.
И я остался у сестры в комнате. Она красила губы и потом стала красить ногти.
- Хочешь, я тебя то же накрашу?
- Давай.
- Тогда садись.
Она взяла помаду и покрасила мне губы. Потом навела карандашом стрелки. Затем накрасила каждый ноготь. Мне это даже понравилось.
- Я так боюсь грозы и молнии.
- Не бойся, - утешала меня сестра, - мы же в комнате. А здесь она нас не достанет.
Я слышал, как гроза гремела то близко, то далеко. Вошла мама и сказала:
- Я смотрела телевизор и объявили, что на наш город надвигается ураган с грозой.
Я аж затрясся от страха.
А как наступил уже поздний вечер и за окном стало темнеть. Я лёг с сестрой под одно одеяло. Мы положили головы на подушки. А на улице гремело и сверкало. Ветер дул так, что громыхали крыши. Мы залезли под одеяло и обнялись. Сестра обвила меня крепко руками и ногами. Я аж подумал, что сейчас задушит. Грянул дождь и застучал по подоконнику. Ах, как хорошо спиться под дождь. Мы сладко уснули. Дождь стучит, а мы слышим сквозь дрёму убаюкивающие шумы и засыпаем. Проснулись утром. Я глянул в окно и увидел мокрый двор и мокрые листья. А посреди двора валялось одно вырванное дерево.
А после окончания школы, сестра почему то пошла работать в троллейбусное депо. Вначале контролёршей, как студентка для заработка, а потом вдруг надумала выучиться на водительницу троллейбуса. в общем так и осталась работать в троллейбусном управлении. И вот проучившись около года, сестра стала водителем троллейбуса. Она взяла меня с собой в свой первый рейс.
Мать ушла рано от нас, когда мне было 24 года, а сестре 22. Мать умерла от рака груди. Сначала у неё был рак левой груди, потом появились метастазы в печени. Я помню, как я с сестрой сидел и плакал. Как она плакала и как я плакал. Мы вместе ревели. Маму мы похоронили, как положено. Сестра обо всём позаботилась. А потом она взяла надо мной опекунство, как над инвалидом. Ведь я таковым и был. Инвалидом с детства.
Мог ли я знать в семь лет, что сестра заменит мне и маму и жену?
Я ездил часто с сестрой на кладбище. Мы навещали могилы родителей и прибирались там.
Она вместе со мной праздновала мой день рождение.
Она подарила мне мобильный телефон, чтобы держать со мной связь, когда она на работе и подарила ещё одну коробку и когда я снял с неё обёртку и открыл, то увидел что там лежали детские сандалии. Я сначала не понял, что это. А потом вспомнил, что это те самые сандалии, с которых у меня началось сравнение.
Сестра, шутя насколько могла, одела их, и конечно они оказались ей очень малы. Я спросил:
- А можно я их оттрахаю?
- Можно, оттрахай, - сказала сестра.
А потом я на глазах взрослой сестры вынул член и оттрахал её детские босоножки, кончив обильно.
она привела меня потом на тот самый автодром. Я было хотел залезть на него, но сестра остановила:
Сестра стала бегать в сандалиях с множеством переплетений по этому автодрому и кричать. А я смотрел и это напомнило мне тот случай с электромобилями.
Я встречал новый год с сестрой. Она наряжала ёлку и готовила стол к новому году. А я сидел и смотрел телевизор.
Мы сели за стол и сестра наложила мне салата. А потом положила салата в свою салатницу. И вот после президента стали бить куранты. Телевизор у нас был один и стоял в общей комнате. Он был чёрно белым.
Шли года. Я спросил у неё:
- А почему ты замуж не хочешь?
Она сказала:
- А кто будет заботиться о тебе? Я буду с тобой до конца.
Сестра потому и семью не завела, ухаживая за мной за инвалидом. Она пронесла любовь ко мне через всю жизнь.
Когда сестра вышла на пенсию, то ушла из водителя троллейбуса и стала продавать проездные на автобус и троллейбус, подрабатывая к пенсии.
Мы прожили счастливо ещё 56 лет. И когда уже подошёл мой срок, то я видел, как её морщинистое от старости лицо склонилось надо мной. И я увидел ясно черты той девочки, с которой я играл во дворе в электромобили я увидел тот же взгляд.
- Прощай. Коля. Я тебя очень люблю.
Я не ощущал боли, я чувствовал сильную усталость.
А когда я умер, то взлетел к потолку и ощутил себя легко. Мне уже не захотелось возвращаться в то дряхлое старое тело, я попрощался с сестрой, продолжающей держать меня за руку и меня взяли ангелы и я полетел с ними ввысь в рай. И Бог сказал мне, Если человек воздерживается от злых поступков ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО из страха перед адом (или любым другим наказанием, неважно) - этот человек на дороге в ад, поскольку его внутренним выбором является зло, и важно именно это, а не поступки.

Если человек совершает внешне добрые дела ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО из желания награды, из эгоизма - это не приближает его к Раю ни на шаг, поскольку движет им эгоизм, и Рай тут ни причём. Если человек грешит исключительно по слабости, если он искренне хотел бы всё изменить, но просто слаб, не хватает сил - в ад такой человек не попадёт. Если человек совершает зло неумышленно, то это вообще ни о чём - без соответствующего умысла грех не существует.

И что хоть инцест с сестрой и считается грехом, но для тебя по слабости твоей что при жизни был ты неполноценным, это за грех не считается. И кстати, тебя там ждёт сюрприз.

Когда я закончил разговор с Богом, то подошёл к большим воротам высотой как шестнадцати этажный дом. Они открылись и я увидел небо, солнце, травы и вдруг я увидел девочку. Что это за девочка. Я вошёл в рай. Ворота за мной закрылись. Эта девочка подошла ко мне и в ней я узнал свою сестру. Она снова стояла передо мной маленькая пятилетняя в тех же самых босоножках. Я поглядел на себя и увидел, что я снова тот же семилетней мальчик. Мы взялись за руки и радостные побежали по лугу навстречу новым приключениям и райской жизни. Мы снова были вместе и держались за руки. Это не было сном, я всё ощущал по- настоящему. Запах трав, руку сестры, даже запах её босоножек похожий на электромобильный. Всё было по настоящему….. мы бежали по траве и смеялись а впереди нас ждала вечность.

[kkkkk]

У меня складывается ощущение, что он даже не из архива достает, а прямо находу пишет и выкладывает, пишет и выкладывает.

[Sphynx]

Наверное, так оно и есть. Весна же.

[Kokovanja]

Неужели и этого изгонят в бан за правду?

Надо бы.

[kkkkk]

Блядь, я ржал.

[Kokovanja]

[Kokovanja]

безумный день рождение

Название пишется с большой буквы. День чего? Рождения.

[kkkkk]

У дочки такие ласты, что выглядят даже немного нелепо. Вот ещё один миллиметр в длину и ступни станут до смешного - большими. Но всё же природа не глупа и такого не допустила. Да, девочка с большими ступнями, но не настолько, чтобы тыкать в неё пальцем и дразнит "Йети".

Ну разве не шедевр?

[Kokovanja]

Ну разве не шедевр?

Конгениально.

[kkkkk]

Мама сжала кулаки и прорычала сквозь оскал с детской мочой на лице:
- Блядь, ёбаный в рот, ни хуя не врубился, тварь ебучая. Давай сейчас по новой.

Почему-то очень ржу от таких моментов, когда переходит на такой чисто быдланский мат.

[Kokovanja]

Ты это читаешь?

[hanamaru]

Охуеннейше! Особенно "заглохший рогач", "рычащие ступни", "безумный день рождение или спутанные ноги дочек" и "яишник и брючные рогачи"

[kkkkk]

Нет, охуенно было бы серию короткометражек про это снять. Хотел бы посмотреть на это все. Знаете вот есть короткий фильм Sunspring, сценарий к которому написал искусственный интеллект, там правда бреда побольше.

[Sasha]

Почитал чуток. У меня встал. Норм.

[gumbertgumbert]

ИЩИ: Бесплатные уроки html, бесплатные платформы для бесплатного сайта (они там рекламу разместят, но они в этом правы), и выкладывайся.

[kkkkk]

Шта?

[Kokovanja]

Гумберт, а ты читал?