Творчество Алексея

[aleksei]

Похождения детских босоножек

Наступило воскресное летнее утро. И в квартире, где живут мама и дочка пока что тишина, потому что мама и дочка ещё спят. Мамина кровать располагается у стенки, а детская в которой спит её дочка рядом. Красные детские босоножки стоят на обувной полке рядом с мамиными белыми босоножками на средних каблуках. Детские босоножки имеют на стельках следы от пальцев. Они виднеются в открытых передах овальными тёмными следами. А взади пустеют овальные вырезы, которые образуют ремешки. Хозяйка босоножек очаровательная четырёхлетняя Аиша. У неё светлые волосы и сама она милая и добрая девочка. Детские красные кожаные босоножки продолжают стоять и ждать, пока их обует девочка. Они пустеют передами, а через задники видно стенку полки. Подошвы немного стёрты, потому что Аиша отходила в них уже половину лета. Она ходила в них и в детский садик и во двор. Аиша любит свои босоножки, потому что они удобные и красиво смотрятся на ноге. И маме Марине они тоже нравятся. Она их сама и покупала дочке. Рядом стоят мамины босоножки и тоже со следами пальцев ног на стельках. Запахи всю ночь перетекали и смешивались. Мамины босоножки присматривали всю ночь за детскими, охраняя их сон и покой, а также непорочность. Четырёхлетняя Аиша в белых трусах, едва только проснулась, надела на голое тело белое платье до колен. Они, после завтрака, оживлённо и радостно подошли к обувной полке, обсуждая, куда сегодня пойдут. Мама и дочка взяли свои босоножки и начали их обувать, продолжая взволнованно разговаривать. Мама в синем платье, а дочка в белом. Они обули босоножки, надели на головы шляпки, после чего, мама взяла сумочку и вышла вместе с дочкой из квартиры. Она заперла дверь и пошла вниз. Первой спускалась дочка. Подошвы босоножек ступали по лесенкам. Следом шагала мама и стучала на весь подъезд каблуками и набойками. Первой вышла из подъезда дочка и отошла немного от подъездной двери. Дочка остановилась и стала ждать маму. Она вышла через пару секунд и взяла дочку за руку: – Сейчас сходим сначала на рынок, – сказала мама и повела дочку по тротуару вдоль низких заборчиков огораживающих клумбы. Пальцы девочки выглядывали из передов босоножек и глядели красными ногтями. Пятки мелькали позади и все полностью заполняли собой зад босоножек. Тут же цокали и белые босоножки мамы. Они имели вид большой и зрелый. Пятки налегали на стельки а те на каблуки. Ступни мамы и дочки выглядели босоного и привлекательно. Мама держала дочку за руку и продолжала вести рядом с собой. А на улице стояла замечательная погода. Грело солнце. Прохожие встречались в лёгкой одежде. Мама и дочка шли и болтали о разном. Пальцы детских ступней высовывались спереди и пропитывали стельки ножным запахом и потом. А на лодыжках блестели тонкие цепочки. Они шли из двора в город. Они уже прошли несколько домов и приближались к тротуару, по которому шагало множество прохожих. Этот тротуар становился ближе с каждым их шагом. Дочка шагала, выворачивая балетно ступни. Также шагала и её мама. Она ставила выворотно носки и эротично двигала ягодицами. Цокали каблуки её босоножек. Касались очень тихо тёплого асфальта пошарпанные подошвы детских босоножек. Они вышли на главный тротуар, оставив свой двор позади, и пошли по тротуару по краю, где имелось больше деревьев и кустов. Мама была в шляпе и дочка тоже на голове имела шляпку белого цвета. Обе пошли в сторону рынка. Они продолжали говорить между собой, при этом мама и дочка смеялись, поглядывая, радостно друг на дружку. Мама имела ороговелые зрелые матёрые пятки. Они мелькали при каждом шаге, а из под них раздавалось цоканье. Рядом шагали детские красные босоножки. Пальцы выглядывали спереди, а взади имелись голые пятки, которые тоже мелькали. Ветер трепал подолы их платьев и все мужчины тайно желали, чтобы он дул сильнее. Мама с дочкой продолжали между собой весело общаться на ходу и шагать в сторону большого рынка. Мелькали светлые подошвы детских босоножек. А над подошвами пальцы и пятки, посередине босые плюсна идут за которыми шагают сбоку босоножные ступни мамы. Большие зрелые и пахучие. А сверху разговоры. Детский голос часто смешивается с женским. Они идут и говорят. А шляпки защищают от солнца. Висит сбоку у мамы сумочка. Она чёрного цвета и с большой застёжкой. В ней лежит косметика, кошелёк, пакет и ключи. Мама эротично шагает в своих белых босоножках и цокает. А рядом продолжает идти её дочка в красных босоножках. Рынок был всё ближе. Его открытые ворота уже виднелись из далека. Туда шли люди. Также виднелось большое здание, где продавалось всё остальное. Именно туда и направлялись мама с дочкой. Мама уже чётко запланировала купить там сыр. Она шагала горделиво неся груди, которые оттопыривали платье. Дочка продолжала идти рядом. Она иногда смотрела по сторонам. Рынок становился всё ближе. Он приближался с небольшой скоростью. Мама с дочкой шли не очень торопливо. Они шли и разговаривали между собой. Уже при приближении мама заговорила с дочкой о сыре. Раз двадцать повторила название этого ноздреватого продукта. Столько же произнесла в разговоре о нём идущая рядом дочка. Пятки её босоножек были голые и выдавались из ремешков. Они мелькали при ходьбе, а спереди мелькали красными ногтями пальцы. Они подошли к тому месту, где светились светофоры и на дороге белели широкие полосы расположенные одна за другой и ведущие к другой стороне. Красный человечек светился, а на транспортном светофоре горел зелёный круглый сигнал. Мама с дочкой остановились и стали ждать разрешающего сигнала. Машины ехали одна за другой по той и этой стороне проезжей части. Стояли на другой стороне такие же пешеходы, которые также ожидали разрешающего сигнала. Мама часто поглядывала на пешеходный светофор, ожидая, когда же красный человечек смениться на зелёный. Дочка стояла рядом с мамой. Она смотрела вперёд на светофор и тоже ожидала разрешающего сигнала. А сверху по голубому небу плыли белые облака и светило жёлтое солнце. Оно светило очень высоко и радовало всех своим теплом. И всем было замечательно от этого. От такой хорошей погоды. Дочка стояла рядом с мамой и всё ждала, когда же светофор переключиться на зелёный свет. Этого же самого ждала и мама, а машины продолжали вжикать за поребриком и ехали за их стёклами пассажиры. Красный человечек сменился на зелёный и машины остановились. Мама посмотрела во все стороны и пошла через дорогу с другими пешеходами. Пошла прямо по широким линиям разметки, ведя за руку дочку. Они вступили на противоположный тротуар и пошли к рынку. Мама снова завела разговор о сыре. Её ступни шагали в босоножках. А ремешки облегали половину плюсны и шли по пяткам. А рядом шагали босоножки дочки и тоже голили босыми пятками, которые отличались от маминых меньшим размером и молодостью. Белые подошвы то и дело мелькали потасканностью. Они дошли до рынка и вошли вовнутрь здания. Там ходил среди прилавков народ, торговался, покупал. А на витринах лежала разная всячина, маня и завлекая. Мама взяла дочку и повела её в тот отдел, где продавался сыр. Пахло колбасой и рыбой. Раздавались звуки топора. Это мясник рубил куски. Мама и дочка пришли в отдел сыров. Мама подошла к молодой продавщице и попросила свешать ей пол кило сыра с интересным интригующим названием способным завести мужское воображение в такие эротичные дали, что он не выйдет от туда, пока не доведёт себя с помощью руки до полного изнемождения. Продавщица взяла головку этого сыра и отрезала от него большой кусок. А потом положила на весы. Пощёлкала на калькуляторе и сказала цену. Мама согласилась и открыла сумочку, для того, чтобы расплатиться с продавщицей, а также вынула от туда продуктовый пакет и положила его. Она дала деньги продавщице. Та взяла, пересчитала и убрав в кассу, дала сдачу. Мама положила сыр в пакет и пошла с дочкой в парк. Дочка всю дорогу веселилась, предвкушая интересный отдых. Парк находился недалеко и мама с дочкой быстро до него дошли. Мама шагала и говорила, неся в правой руке пакет, а в левой держала дочкино запястье. Дочка шагала в красных босоножках, мелькая босыми пятками. Мама купила дочке мороженое и они продолжили путь и вскоре вошли в парк и направились по широкой дороге вдоль лавочек. А повсюду шли отдыхающие и мамы с колясками. Дочка шагала и ела мороженое. Мама шла рядом и разговаривала с дочкой. Зеленели по всюду газоны и росли деревья. Шумел где то вдали фонтан, но его не было видно из за крон листвы. Раздавались шумы двигателей каруселей, смешанные с визгами и криками катающихся. Звучала на весь парк музыка. Дочка сказала: – Мама, а давай получим острые ощущения!

– Ой, я в ужасе. Ты хочешь там юлить?

– Да, мама.

Они дошли почти до конца парка и подошли к кассе. Там стояла очередь. Мама и дочка встали последними и начали ждать когда приблизиться окошечко с кассиршей. Каждый при подходе немного нагибался и называл аттракцион на котором желал прокатиться. Дочка заглядывала постоянно в нетерпении в начало очереди и смотрела сколько осталось человек до заветного окошечка. Мама же стояла спокойно и смотрела то в сторону работающих аттракционов, то на нетерпеливую дочку. Они стояли в тени и потому им не было жарко. Деревья, что росли вокруг создавали приятную тень. Вдруг солнце скрылось за набежавшими тучками. Повсюду стало немного темнее. Подул освежающий и даже немного прохладный ветер, который зашлёпал по листьям, заставив их зашелестеть. Дочка стояла рядом с мамой и смотрела в начало очереди. Она видела, как нагнулся мужчина и назвал аттракцион, протянул деньги и получил билет. Потом подошла мама с ребёнком. Мама нагнулась и назвала самый безобидный детский аттракцион и дала деньги. Ребёночек стоял рядом с мамой. Он был по возрасту меньше Аишы. Его мальчишеские сандалии облегали мальчишеские ступни. В них не было изящества и красоты. Маленькие ногти. Маленькие корявые пальчики. Мама взяла деньги, билет и отошла от кассы. Мама Марина спросила дочку: – Тебе не холодно? А то солнце спать ушло.

– Я северная медведица, – ответила дочка и продолжила вместе с мамой ждать своей очереди. А ветерок продолжал дуть прохладой. Солнце пряталось за тучкой. Было немного прохладно. Подошвы детских босоножек стояли на тёплом асфальте. А рядом стояли босоножки мамы. Они медленно продвигались к кассе вместе с детскими сандалиями. Они становились в разные балетные позиции и сменили за всё время ожидания раз двадцать. Ветер трепал волосы мамы и дочки. Шевелил подолы. Мама и дочка приближались всё ближе к окошечку за которым сидела кассирша. А карусели продолжали работать и шуметь двигателями. Раздавались визги и крики катающихся. Дочка уже давно доела мороженое и стояла без него. Наконец отошёл с билетом последний человек и подошла мама. Она наклонилась и назвала аттракцион, взяв два билета. И пошла вместе с дочкой на выбранный аттракцион который в данный момент вращался и шумел, мелькая пёстро и сильно. Тут тоже стояла очередь. И мама с дочкой опять начали стоять. Вышло солнце, согревая всё своим теплом. Она согрело и все карусели с катающимися людьми и весь парк с деревьями и все газоны. И опять стало везде ярко и солнечно. Подошла очередь мамы и дочки. Они поднялись на аттракцион и сели вместе с другими катающимися. Оператор нажал на кнопку в своей будке и мама с дочкой ощутили разнообразные силы, которые стали на них воздействовать. Сначала слабо, а потом всё сильнее. Мама с дочкой стали кричать, получая острые ощущения. Ветер обдувал их лица. Они катались три минуты, а потом сработало реле времени и карусель начала сбавлять ход. Они отошли немного от аттракционов и сели на лавочку. Она была большая и длинная. Рядом стояла урна. Дочка и мама сидели и разговаривали о разном. Мама шевелила босоножками и дочка тоже шевелила. Она разговаривала с мамой, а мама с ней. Они посидели на лавочке и мама предложила пойти поесть пиццу. Дочка согласилась. Они встали с лавочки и пошли к выходу. Мама пошла, цокая каблуками босоножек и дочка пошла рядом, мелькая красными босоножками и босыми пятками в ремешках. Мама идёт и цокает. Дочка нежно шлёпает подошвами детских босоножек. Она идёт по асфальту рядом с мамой. Они вышли из парка и пошли в сторону пиццерии. Они часто туда заходили в выходные. Это было их любимое место. Там вежливый персонал и хорошее обслуживание. Они дошли до пиццерии. Это небольшое здание с вывеской. Они вошли в дверь и заняли столик. Там кроме них сидели и другие посетители, которые уже ели. Пахло очень аппетитно горячей пиццей. Этот запах распространялся по всему залу. Мама и дочка сидели, ожидая официантку. Они прождали пару минут и вот к ним подошла девушка и приняла заказ. Она ушла, а мама с дочкой начали ждать пиццу. Они сидели напротив друг дружке и разговаривали. Прошло около десяти минут и вот подошла официантка и принесла им две пиццы. Они сидели и ели её. Они общались и разговаривали то об одном, то о другом. А когда наелись, то мама расплатилась, они встали и вышли из пиццерии и направились домой. Они пошли по тротуару в обратном направлении, сытые нагулявшиеся и довольные они пришли домой. Они разулись, поставив босоножки на обувную полку и разделись, сняв платья. Они легли на кровать и закрыли глаза. Им захотелось спать и они в скором времени заснули. Спали они несколько часов, а потом проснулись и мама сказала дочке: – Давай я обую твои босоножки, а ты мои.

– Давай.

Они подошли к обувной полке. Мама взяла детские босоножки, а дочка мамины. Они пришли в комнату. Мама и дочка смеялись. Они поставили босоножки на пол. Мама начала всовывать ступни в детские босоножки, а рядом её дочка обувалась в её босоножки. Мама надела детские босоножки, а подошвы примяли задники, а пятки свесились с подошв и коснулись пола. А у дочки ступни проскочили в переда. Дочка пошла, словно на лыжах, а мама со смехом заходила по комнате. Они стали ходить друг за дружкой по комнате. Дочка стучала каблуками. А мама шлёпала детскими подошвами босоножек. Они сделали пару кругов по комнате. Затем мама подошла к магнитофону и включила его. Заиграла музыка, а мама с дочкой начали танцевать. Они стали вилять попами, двигать руками и ногами. Звучала музыка. Женский голос пел. А мама с дочкой танцевали. Мама и дочка крикнули пару раз. Они кричали громко и долго. То вместе, то друг за дружкой. Мама и дочка снова стали вилять попами. Они это делали эротично и сексуально. Затем они разулись и поставили босоножки на обувную полку. Мама стала готовить ужин, а дочка начала играть в куклы. А босоножки стояли на полке рядом друг с дружкой впитав ножной пот, в стельки и кожу босоножек. Сегодня они стали ещё пахучее и ещё поношеннее и от них шёл запах.

Детские босоножки постоянно видели детские трусики и трусики мамы. А теперь они спокойно стояли на обувной полке и остывали. А сегодня по их вине стало на несколько фут фетишистов больше.

[Kokovanja]

Вот это, я понимаю, фетиш. Абзацев бы ещё побольше.

[Sphynx]

Пытался прочитать. Понял, что не прочитаю. Встал, отодвинул стул, пошел заварить чашку кофе. Заварил, пришел, сел, выпил кофе. Не помогло. Встал, отодвинул стул, пошел заварить вторую чашку кофе. Заварил, вернулся, выпил кофе. Не помогло. Встал, отодвинул стул, пошел заварить третью чашку кофе. Заварил, вернулся, выпил кофе. Не помогло. Все же с большими усилиями пытался читать дальше. Уснул.

[aleksei]

Всё происходящее не относиться к нашей планете. Это произведение я получил как откровение из параллельной реальности, где вся планета заселена девочками, девушками и женщинами вонзающимися ногтями ступней в пол. Для них это также важно, как есть, пить, спать, принимать ванну или же ходить в туалет. Если вы читатель высокой нравственной морали, то попрошу закрыть данное произведение и не вспоминать о нём. Если вы пришли получить катарсис от высокой прозы, то это произведение то же вам не поможет. Если вы захотели секса и открыли данный текст, то ошиблись. Тут секса нет. Есть рассказ, как у шестилетней дочки заглох влагалищный рогач, а мама пытается его врубить разными способами. Врубиться ли он или же смолк навеки читайте об этом в данном произведении. Просьба не считать автора педофилом из за столь натуралистичного описания детского влагалища, потому что того требует повествование.
Летним вечером в деревянном доме высокая смугла мама Джамра и шестилетняя дочка Каома сняли платья, трусы, начав вонзаться отращёнными ногтями ступней в деревянный пол. Зарычали из влагалищ рогачи, а значит всё в порядке. Мощная черноволосая женщина и рядом шестилетняя обнажённая дочка с огромным клитором рычат влагалищами. РРрррррррр рррррррр. Ощущение, что может случиться какое то происшествие витает постоянно в их доме. Обе стоят, вонзив ногти в пол. Бешено рычат влагалища. У мамы, словно злая огромная собака, а у дочки из приоткрытой мокрой щели как будто рычит кутёнок. Рычания разносятся по всему дому, смешанные между собой. Рррррррр ррррррр. Обе сосредоточены. Лица грозные и строгие. Вот – вот сейчас что то случиться. Рррррр – рычит мамино влагалище .Рррррр - рычит детское. Рррррр – снова прорычало мамино. РРррррр – ответило детское. Пальцы ног согнуты. Торчат ногти в полу. А сверху Ррррр – мамино влагалище, рррррр – детское влагалище. Рррррр – снова рычит взрослое. Рррррр – рычит в ответ влагалище шестилетней девочки. Ноги сильные смуглые, как их тела. Они продолжают стоять рядом и рычать влагалищами. Вдруг детское влагалище смолкло, перестав нормально функционировать. Остановились все его механизмы. Детская очаровательная Крылатка перестала махать в детских половых органах крылышками, яишка начала перегреваться, мохнатка встала, детская сохатка перестала работать. Дочка посмотрела с волнением на детский безволосый половый лобок и сказала маме:
- У меня рогач заглох.
- Так заводи, - ответила мама, стоя обнажённая рядом с голой дочкой и рыча горячим влагалищем с капающими соками, разносящимися кисломолочным запахом по всему дому. Дочка начала стучать мощными широкими детскими упругими пятками, вышибая из деревянного старого пола, детские ногти, начавшие выскакивать друг за дружкой в хаотичном порядке. Детские визги смешались с бабаханьем детских пяток и щелчками ногтей на фоне рычащего маминого влагалища. Дочка отставила левую ногу и вывернула носок наружу. Пятка принялась долбить по полу, сопровождаемая детским криком, а детские пальцы морщиться в местах сгиба, при каждом поднимании пятки после мощного удара сотрясающего пол. Бац бац бац. Аааааа бац бац бац ааааааа. Рядом рычит мамино влагалище. Мощные ногти вонзены в деревянный пол с капельками секрета влагалища. Такие же капельки на полу рядом с лунками от детских ногтей и капельками секрета детского влагалища. Дочка продолжает долбить пяткой и кричать. Мама посоветовала:
- Попробуй его с раскоряки завести.
Дочка расставила широко смуглые детские ноги, развернула носки и присела, разведя коленки в стороны. Детское разгорячённое влагалище раскрылось, втянув с шипением напряжённый нарогаченный воздух и пёрднуло, когда девочка резко встала. Лишь одно рычание раздалось из детского горячего текущего влагалища и тут же смолкло.
- Блядь, - ругнулась мама, - пробуй ещё и ещё. Должен завестись. Дочка приседала ещё и ещё, попёрдывая детским сочащимся от соков влагалищем. Мама вышибла пятками ногти из пола и подошла к дочке:
- Ложись на койку, я посмотрю, что у тебя там не так. Почему эта сука рогатая заглохла.
Дочка положила голову на подушку, задрала голые детские ноги и обхватила руками, предоставив встревоженной маме максимальную открытую доступность к детскому раскрывшемуся влагалищу и детскому анусу.
Мама смазала руки по локти, сделала серьёзное лицо. Скрипнула кровать, примялось одеяло под тяжестью. Мама залезла рукой в детское влагалище дочки. Дочка лежит, держа руками задранные длинные ноги с огромными грязными вонючими ступнями. Мама копошится рукой в детском влагалище, исследуя его. Детские раздвинутые половые губы и мамина рука блестят от смазки, словно глянец, почавкивание и попёрдывание раздаются то и дело из детского огромного влагалища источающего запах ног и кисломолочных бактерий мышечной трубки. Мама вынула руку и сказала:
- Сейчас я попробую твой рогач заводным тросиком завести. Мама встала с кровати, ступив на пол огромными преогромными ступнями с грозными крупными ногтями и подошла к старому потрескавшемуся шкафу. Дочка опустила пока что подошвы детских огромных ступней на одеяло. Коленки её согнуты, детские ляжки разведены, открывая взору вид на розовую половую щель между детских половых губ в смазке. Мама рылась в коробке, гремя содержимым:
- Да где же этот тросик? Ведь я помню, клала его сюда. Блядь, ёбаный в рот. Ну, где же этот ебучий тросик для завода рогача? Сейчас в другом месте посмотрю.
Дочка пролепетала испуганно:
- Мама, а вдруг он больше никогда не заведётся?
- Не говори ерунды, - ответила мама, убирая коробку в которой ничего не нашла, - сейчас я найду тросик и дёрнем заводную ручку.
Девочка встала с кровати и сказала:
- Сейчас я попробую его снова врубить.
- Попробуй. А я пока поищу эту заразу длинную, - ответила мама с рычащим во влагалище рогачом. Дочка голая с длинными волосами встала рядом с кроватью и поставила руки на пояс. Звук долбящей детской пятки раздался по полу, а вместе с ним взрыкивание детского влагалищного рогача и последующий скул.
Мама сказала:
- Я не верю, что у тебя рогач взял вот так просто и рогаткой накрылся. Этого просто не может быть, - вытащила тросик и заликовала, - давай ложись, буду сейчас твой рогач заводить.
Дочка легла снова на подушку, закинула ноги вверх и обхватила руками. Раскрылись перед мамой анус и половые губы. Она утопила кисть с концом верёвочки в детском половом влагалище. Детский живот стал двигаться от мамины внутренних манипуляций. Дочка лежит послушно на спине и держа ноги, смотрит то на маму, то на потолок. Раздаются горячие чавканья детского сочащегося влагалища.
Дочка запищала, затряслась. Мама увидела, как она прикрыла лицо руками и вся покраснела.
- Перевозбудилась, перевозбудилась, моя малышка, - залепетала мама. Голова стала ближе к детским половым губам с торчащими между ними блестящей от смазки рукой. Губы вытянулись, раздался шипящий звук, - потерпи, потерпи, давай я тебе на клитор буду дуть, чтобы остудить. Девочка моя перевозбудилась маленькая.
Мама прекратила манипуляиции, но продолжая держать руку в детском лоне, замахала левой рукой над детским половым лобком. Мама прошевелила опять рукой. Ниточка исчезла во влагалище ещё на несколько сантиметров.
- Мама, я сейчас кончу, - пропищала дочка.
- Потерпи, потерпи.
Мама пошевелила опять рукой во влагалище дочки. Оно откликнулось хлюпаньем. Девочка сжала в кулачки одеяло и крикнула:
- Мамочка, я сейчас кончу.
Мама наклонилась и стала дуть на детский вставший клитор похожий на залупившийся член годовалого мальчика.
Девочка заметалась по кровати:
- Мамочка, клитор огнём горит. Я сейчас кончу.
- Терпи, терпи милая. Сейчас, сейчас.
Мама вынула руку из детского влагалища. Оно громко пёрднуло, сомкнув детские половые губы. Мама взяла заводной тросик за конец и потянула на себя. Рогач зарычал в детском влагалище, создавая ощущение, что он вот – вот заработает. Мама заорала:
- Пошёл на хуй, давай сука рогатая врубайся, падла милая, милёночек мой, звёздочка моя милая, игрулёночек мой зажигательный, сука тварь ебучая и рогатая.
Дочка продолжительно закричала. Детский крик смешался со страстным говорением мамы и рычанием влагалищных рогачей. Струя мочи фонтаном брызнула из детской уретры в лицо мамы.
- Ууууууу – вскрикнула мама, зажмурив глаза, аж моя дочка кончила, ёбаный в рот, рогач сраный.
Тросик кончился и остался у мамы в руке, болтаясь тем концом, что был привязан к заводной аварийной ручке рогача, опять смолкающего медленно в детском влагалище.
Мама сжала кулаки и прорычала сквозь оскал с детской мочой на лице:
- Блядь, ёбаный в рот, ни хуя не врубился, тварь ебучая. Давай сейчас по новой.
- Давай, мамочка, - пропищала дочка. Тише становилось рычание из влагалища и смолкло совсем.
Мама смазала снова руку, полила из пузырька на детские половые губы тягучую прозрачную смазку и поставила пузырёк со смазкой рядом на прикроватную тумбочку с ночником в виде небольшой лампы с зелёным абажуром.
Мама всунула снова руку в детское влагалище и стала шевелить пальцами руки, наматывая тросик.
Дочка лежит, задрав ноги, продолжая держать их руками, чтобы маме стало удобней наматывать. Влагалище попёрдывает, источая молочные соки. Мамино влагалище рычит беспрестанно. Мама опять намотала заводной тросик на заводную ручку рогача, вынула руку и дёрнула. Раздалось рычание из детского влагалища.
- Ну же блядь, пошёл, заводись, - завопила мама во всё горло.
Девочка завизжала, приглушая рык, пошедший из её влагалища.
Тросик вытянулся из детского влагалища. Пошло на спад рычание.
- Блядь, сука, ёбаный в рот, - проорала мама.
Она отбросила тросик и стала бить ладонью по детским половым губам:
- Да что ты не врубаешься, гадина рогатая? Давай врубайся! Блядь, ёбаный в рот.
Раздалось рычание пошедшее из детского влагалища. Мама и дочка обрадовались, обнялись. Пол принял снова их ногти ступней. В комнате раздалось снова два рычания.

[aleksei]

Джамалия носатая молодая мама живёт в двухкомнатной квартире вместе с дочками Камилой десяти лет и Марико пяти лет. У них дома повсюду ковры и богатые красные цвета. Камила и Марико в трусиках играют куклами. Джамалия сидит рядом на диване, шевеля пальцами ног. Потом она замыслила делать запеканку. Встала и начав вращать попой, запела:
- Сейчас я буду делать запеканку тропиканку. Сейчас я буду делать запеканку тропиканку.
Девочки встали, пошли на маму, пританцовывая, подняли руки, пёрднули и запели: «Запеканку – тропиканку, запеканку - тропиканку».
- Запеканку – тропиканку, - подпела мама, продолжая, вращать попой. Потом встала на одну ногу, второй начала махать и запела:
- Запеканку – тропиканку, запеканку тропиканку.
Все закружились и пошли по одному кругу. Камила и Марико танцуют вместе с мамой, идя босыми ступнями на кухню. Мама стала готовить. Старшая дочка десяти лет вынула всё нужное из холодильника. Младшая продолжает танцевать и петь:
- Запеканка - тропиканка. Запеканка-
тропиканка, - стуча босыми ступнями в пол и визжит время от времени. Мама выкладывает со старшей дочкой продукты. Младшая танцует всё и поёт:
- Запеканка – тропиканка, запеканка- тропиканка.
Мама соединила пятки, развела носки и выкладывая вместе с дочкой продукты из приоткрытого холодильника, пропела:
- Сейчас будет запеканочка, сейчас будет тропиканочка.
Младшая стучит в пол босыми крупными пухлыми ступнями и поёт:
- Запеканочка - тропиканочка. Запеканочка тропиканочка.
Босые детские ступни лупят по полу. Девочка визжит и пищит:
- Запеканочка- тропиканочка. Запеканочка – тропиканочка.
Ступни у старшей десятилетней дочки босые крупные с большими ногтями и широкими пятками. Они стоят возле маминых огромных ступней. Мама пританцовывает попой в белых трусах, крутит ей, вертит, подпевая маленькой дочурке, а старшая рядом помогает. Мама же продолжает петь:
-Запеканка- запеканка – запеканочка, вот такая у нас будет тропиканочка.
Младшая услышала это и запела, продолжая шлёпать босыми пухлыми ступнями по полу:
- Запеканка – запеканка- запеканочка, вот такая у нас будет тропиканочка. Запеканка – запеканка – запеканочка, вот такая у нас будет тропиканочка.
Мама дала задание старшей длинноносой дочки десяти лет в белых трусиках:
- Камилла, приготовь противень, смажь его и зажги духовку.
- Будет сделано, - ответила бодро старшая дочка и шлёпая босыми ступнями с большими ногтями, подошла к газовой белой плите и остановилась. Пятки её встали, касаясь пола. Она нагнулась и начала вынимать противень. Вся обнажённая босоногая в белых трусах. Она вынула его и шлёпая босыми ступнями, подошла к маме и поставила противень рядом с ней, а затем снова отошла к кухонной плите. Мама виляет между тем попой, припевает и готовит запеканку. Младшая стучит босыми пухлыми ступнями и поёт:
- Запеканка – запеканка - запеканочка, вот такая у нас выйдет тропиканочка.
Мама запела, выкладывая приготовленные ингредиенты на смазанный противень:
- Запеканка - запеканище, тропиканка тропиканище. Запеканка - запеканище, тропиканка тропиканище.
Старшая подпевает в белых трусах с голым торсом и голыми ногами, шлёпая босыми крупными взрослыми ступнями, пританцовывая вместе с мамой. Младшая лупит по правую сторону босыми ступнями и поёт детским голосом вместе с мамой и старшей сестрой. Мама продолжает выкладывать будущую запеканку на противень. Дочки танцуют нескончаемо в белых трусиках, двигая попами, а мама всё выкладывает запеканку и поёт про неё вместе с дочками, которые, как бы помогают, хотя, по сути, только танцуют и поют про запеканку, стуча босыми ступнями в пол. Наконец, мама поставила запеканку в духовку и зашагала по кухне, а за ней старшая носатая дочь в белых трусиках, виляет попой и шлёпает босыми ступнями, а также младшая идёт мягкими булками с длинными пальцами и огромными взрослыми ногтями. Мама запела первой:
- Нас запеканит, нас тропиканит, нас запеканит, нас тропиканет.
Они обошли кухню раз, потом второй, затем третий, продолжая петь: «Нас запеканит, нас тропиканит. Мы запеканки, мы тропиканки». Они идут красивым паровозиком по кухне, издавая иногда визги. Запеканка готовиться в противне, в духовке. Её только что поставили. Она пока ещё бледная. Мама встала с дочками в ожидании в круг. Все вытянули по одной ступне и согнув пальцы в ножные кулаки, прижались к друг дружке, проговорив при этом:
- Вкусная у нас будет запеканка, вкусная у нас будет тропиканка. Вкусная превкусная. Сытная присытная.
Дочки готовят запеканку вместе с мамой уже десятый раз и знают, что говорить. Они стоят и держат кулаки прижатые к друг дружке. Запеканка стоит в духовке пока что бледная. А мама с дочками стоит. Дочки стоят в белых трусиках и мама то же в белых трусиках стоит и с голой грудью. Пока всё тихо и спокойно. Мама с дочками говорят:
- Скоро будет запеканка - тропиканка, мы будем её есть нашу запеканку тропиканку.
Внезапно пальцы ног у мамы зажали большой палец ступни старшей дочки. Пальцы второй и большой младшей дочки зажали палец мамы, словно щипцами. Все стали кричать и визжать.
Мама крикнула:
- Дозапеканились, дотрапеканились.
Первой наклонилась мама, за ней старшая дочь и младшая. Все стали разнимать сцепившиеся ступни. Мама проорала:
- Вот это зазапеканило, затропеканило.
Они разнимают ступни, и при этом стоят нагнувшись. Ноги голые, соски голые. Только трусы белые закрывают женскую попу и две детских. Они продолжают разнимать ступни, шевелят пальцами рук. Наконец ступни разошлись. Мама пошла по кухне, грозя пальцем ступням и запела:
-Ая, - идёт по кухне, грозя пальцем и снова, - Ая, - опять идёт и грозит.
За ней старшая дочь, а следом младшая стала забавно грозить пальчиком пухлым ступням, шагающим босиком по кухне. Раздаются шаги ступней мамы и дочек, идущих друг за дружкой, пританцовывая и грозя пальцами. Ступни у всех большие, ногти огромные, но не отращённые, а лишь слегка выходящие за пределы пальцев. Запеканка готовиться, начав, немного зарумяниваться. Шлёпают босыми ступнями Джамалия с Камиллой и Марико, пританцовывают, напевая про запеканку - тропиканку. Мама виляет попой в трусах. Младшая пританцовывает, двигая голыми детскими ляжками. Старшая ходит босыми ступнями. Мама запела:
- Скоро будет готова запеканочка, - скоро будет готова тропиканочка ооо.
Младшая пропела вместе со старшей «Ооо» пританцовывая крупными ступнями. Мама опять поёт:
- Сейчас мы будем запеканничать, сейчас начнём мы тропиканничать, - и ушла в комнату, напевая, а за ней, виляя попами в детских белых трусах старшая дочка десяти лет и младшая пяти. Мама подошла к шкафу, открыла дверцу и достала три женские шляпы. Надела на старшую, на младшую и на себя:
- Вот теперь мы стали запеканками, вот теперь мы стали тропиканками. Вот теперь мы стали запеканками, вот теперь мы стали тропиканками.
Они ушли на кухню друг за дружкой, виляя попами, и припевая:
- Мы запеканки, мы тропиканки, мы запеканки, мы тропиканки.
Мама спросила с улыбкой из под широких подолов цветастой шляпы:
- А какие мы запеканки – тропиканки?
- Мясные, - ответила старшая дочка.
Мама запела и пошла по кухне, поведя за собой дочек:
- Мы мясные запеканки, мы мясные тропиканки. Мы мясные запеканки, мы мясные тропиканки.
Мама подошла к духовке, сделала ненормальное радостное лицо и приоткрыв дверь духового шкафа, пропела, заглядывая туда вместе с дочками:
- Как там наша запеканочка, как там наша тропиканочка? Ага. Уже подрумянивается. Но надо ей ещё поготовиться.
Мама закрыла духовку, встала с дочками в круг и запела с ними:
- Мы ждём нашу запеканочку, мы ждём нашу тропиканочку. Мы ждём нашу запеканочку, мы ждём нашу тропиканочку.
Мама сгибает с дочками попеременно ноги в коленях, не отрывая босых ступней от пола, продолжая петь. Запеканка становиться всё румяней и поспевает мало заметно. Вдруг старшая дочка запела:
- Ждём мы нашу запеканищу, ждём мы нашу тропиканищу. Ждём мы нашу запеканищу, ждём мы нашу тропиканищу.
Мама крикнула:
- Это ещё что такое за запеканище, что за тропиканище? Говори, запеканочка- тропиканочка.
Дочка шлёпнула в знак протеста босой ступней и пропела, как бы споря с мамой:
- Ждём мы нашу запеканищу, ждём мы нашу тропиканищу. Ждём мы нашу запеканищу, ждём мы нашу тропиканищу.
Мама сдёрнула с неё трусы, оголив детский гладкий мягкий лобок с нежной бархатистой кожей и довела белые трусы до ступней.
Дочка переступила через трусы. Мама отбросила детские трусы в сторону, сопроводив их полёт оглушительным криком и зашлёпала ладонью по детскому лобку среди ароматов мясной запеканки, закричав со старшей и младшей. Мама тянет гласный звук. Дочки делают также. Старшая стоит перед мамой голая, крича вместе с ней. И младшая то же кричит. Мама лупит старшую по детскому голому треугольнику. Ноги у десятилетней девочки крепкие мощные, а сверху голый детский лобок обшлёпываемый маминой заботливой рукой. Мама перестала шлёпать дочку и попросила:
- Ну ка, а теперь?
Дочка стала говорить мальчишеским голосом:
- Ждём мы нашу запеканищу, ждём мы нашу тропиканищу. Ждём мы нашу запеканищу, ждём мы нашу тропиканищу.
- Блин, вот дура чёртова! – крикнула мама и захлопала снова старшую по детскому голому лобку. Полетели трёхголосьями крики на всю квартиру. Дочки и мама кричат, рты открыты, раздаётся шлёпанье по детскому лобку десятилетней дочки в широкой шляпе. В них также мама и младшая дочка. А запеканка между тем всё готовиться. Мама перестала на время шлёпать по детскому лобку, достала запеканку из духовки и поставила студиться, затем подошла снова к десятилетней дочки, продолжив шлёпать. Младшая согнула пальцы ног от напряжение и закричала. Старшая то же согнула пальцы на ногах, а из открытого рта понёсся крик. Старшая перестала кричать и начала говорить.
- Запеканочка – тропиканочка. Запеканочка – тропиканочка. Запеканочка – тропиканочка.
Мама сказала:
- Ну всё, наладилась ты у меня.
Мама взялась с дочками за руки и пошла хороводом. Младшая дочка пяти лет в белых трусиках, а старшая десяти с голой детской попой без трусиков. И снова промелькнула мама попой в белых трусах, младшая прошла пухлой попой в белых трусах, и снова голая детская попа без трусов идущая средняя по высоте между маминой попой и младшей попой.
Мама запела:
- Готова наша запеканочка, готова наша тропиканочка.
Дети подхватили и запели вместе с мамой:
«Готова наша запеканочка, готова наша тропиканочка».
Старшая встала посередине хоровода, припевая вместе с мамой и младшей пятилетней Марико, начав крутить голой детской пухлой мягкой попой с детским анусом, показывающимся иногда между детских ягодиц,:
- Готова наша запеканочка, готова наша тропиканочка. Готова наша запеканочка, готова наша тропиканочка.
Мелькает голая детская попа среди хоровода. А перед ней то и дело то женская попа пройдёт, то детская, то женская, то детская. Мама поёт с дочками:
- Готова наша запеканочка, готова наша тропиканочка. Готова наша запеканочка, готова наша тропиканочка.
Мама поставила запеканку в противне в центре на табуретку. Десятилетняя дочка встала над этой запеканкой детскими половыми губами, согнула пальцы ног. Мама стала ходить с младшей дочкой вокруг и петь:
«Запеканка запеканка запеканочка, сейчас Камилла станет очень тропиканочной. Запеканка запеканка запеканочка, сейчас Камилла станет очень тропиканочной».
Мама идёт с прискоком, повторяя:
- Запеканка запеканка запеканочка, сейчас Камилла станет очень тропиканочной. Запеканка запеканка запеканочка, сейчас Камилла станет очень тропиканочной.
Идёт за ней босыми ступнями пятилетняя Марико в шляпе и поёт то же что и мама. Детские ноги бацают по полу. Ляжки голые детские с нежной кожей работают. Детская попа в белых трусиках виляет и на них небольшое жёлтое пятно виднеется.
Камилла стоит над запеканкой вся носатенькая в шляпе с широкими полями и полностью голая с небольшой грудью второго размера, улыбаясь во всю ширь детского рта. Ноги голые детские уже почти как взрослые. Таз уже как то же почти, как у взрослой. Ножные кулаки согнуты и прижаты к полу.
Мама оголила треугольник между ног, скинув с визгом трусы. Младшая дочка оголила свой треугольный пирожок и тонко запищала, подражая маме смешно и немного по детски неуклюже изображая её движения. Голый детский лобок Марико, голые детский лобок Камиллы, снова голый пухлый детский лобок Марико. И тут же голая детская попа. Мамины огромные ступни по полу шлёп шлёп и мама с младшей дочкой поют: «Запеканка запеканка запеканочка, сейчас Камилла станет очень тропиканочной. Запеканка запеканка запеканочка, сейчас Камилла станет очень тропиканочной». Завиляла старшая дочка голой попой над румяной запеканкой и держа согнутыми пальцы на ногах, начала петь:
- Я запеканка, я тропиканка. Я запеканка, я тропиканка, - и сойдя с места, пошла за младшей сестрой. Мама запела:
- Мы запеканки, мы тропиканки, мы запеканки, мы тропиканки.
Шлёпают по полу босые ступни мамы, Шлёпают по полу детские пирожки младшей дочки и подростковые вонючие огромные ступни старшей десятилетней голой дочери. Ногти у всех большие, ноги стройные. Детский пухлый лобок сверху у пятилетней Марико. Мама и дочки виляют голыми попами. Все танцуют и повизгивают. Стынет на табуретке запеканка в противне. Идёт от неё мясной картофельный аромат, окружая голую маму и двух голых дочек пяти и десяти лет, поющих о том, что они запеканки – тропиканки.
Мама бёдрами покачивает, пританцовывает по-восточному. Идёт следом пухлыми ступнями голая пятилетняя Марико с широкой шляпой, а за ней десятилетняя Камилла, двигая детскими обнажёнными ягодицами окружёнными картофельно - мясным ароматом. Мама переставила запеканку на стол и отрезала два куска. Дочки продолжают ходить голышом друг за дружкой и петь:
- «Мы запеканки, мы тропиканки, мы запеканки, мы тропиканки».
Мама взяла два прямоугольных картофельных мясных куска, где сверху вкусное ароматное картофельное пюре, а внизу коричневеет нежнейшей вкуснейший фарш, положила себе на голые плечи и сказала:
- Я генеральша запеканок – тропиканок. У меня есть погоны запеканки тропиканки. Я генеральша запеканка тропиканка, - и стала пританцовывать на месте, сгибая поочерёдно ноги в коленях, - Я генеральша – запеканка, я генеральша запеканка.
Ноги голые работают, коленки мелькают. Улыбка на пол лица.
Старшая и младшая повернулись, встав перед мамой. Она отрезала ещё четыре куска, взяла один на лопаточку, подошла к десятилетней голой дочке и положила на её голое детское плечо сначала один кусок запеканки, а на второе голое детское плечо второй кусок:
- Ты старший лейтенант запеканка тропиканка.
Дочка Камилла сказала громко:
- Служу запеканке.
Затем мама разложила по прямоугольному куску запеканки на голых плечах пятилетней дочки:
- Ты младший лейтенант запеканка – тропиканка.
- Служу запеканке, - ответила и голая пятилетняя дочка.


- Все за мной, - скомандовала Мама, после чего пошла голой из кухни, поведя за собой голую старшую десятилетнюю дочку и младшую обнажённую пятилетнюю.
Она подошла к магнитофону и включила музыку. Дочки замаршировали на месте. К ним тут же подключилась мама, встала посередине между дочек и стала маршировать под музыку. Три шляпы и запеканки как погоны на голых плечах. Мамин голый лобок и два детских. Один повзрослее, второй помладше. Все поднимают высоко коленки, маршируют с улыбками, тянут носки. А музыка звучит. Мама пошла в обход по комнате, а следом две дочки, старшая и младшая. Мама идёт и марширует. Голые руки и ноги машут. Следом десятилетняя дочка то же марширует. Младшая топает босыми пухлыми ступнями похожими на два уазика 452 с вагонным типом кузова и круглыми фарами спереди. Две детские ягодицы массивно перекатываются. Попа пухлая мягкая с персиковой кожей.
Мама привела дочек на кухню и сказала:
- А теперь давайте съедим свои погоны, - и подошла голой к шкафу, достала три тарелки и расставила их по столу. Затем с помощью лопаточки сняла каждый кусок запеканки с детских голых плеч и положила на тарелки. Все сели за стол, взяли вилки и стали есть запеканку, шлёпая дружно под столом босыми ступнями, а сверху раздаётся стучание вилок о тарелки. Старшая дочка сказала:
- Какая вкусная запеканка. Спасибо, мама.
То же самое повторила младшенькая дочка.

- Я очень рада, что вам понравилось. Она взяла вилкой нежную запеканку и положив в рот, стала пережёвывать. Старшая сидит и жуёт с закрытым ртом, младшая держит вилку над запеканкой и медленно кушает. Босые детские ступни пятилетней девочки стоят под столом рядом с детскими босыми ступнями десятилетней дочки. А рядом со ступнями десятилетней дочки, стоят ступни мамы, сидящей в этот момент и кушающей запеканку. Мама ест красиво и держит вилку. Она проглотила, то, что жевала и снова подцепила кусочек от запеканки, начав есть.
И вот где то на середине трапезы ступни ни с того ни с сего стали шевелиться. Ноги босые голые замелькали под столом. Много босых голых ног. Аж шуршание раздаётся ножное от того, что там твориться. Младшая туда уставилась, положив вилку на тарелку. Мама ест, как ни в чём не бывало. Старшая то же глядит под стол. Голая детская попа на стуле шевелиться. Камилла посмеивается. Ступни расходятся всё сильнее. Звук ножной драки уже под столом. Ступни стали задевать стол. Мама поглядела под него и закричала:
- Наши ноги запеканит и тропиканет. Сейчас они сцепятся. Разбегаемся, разбегаемся.
Стулья стали вмиг свободными. Поднялся визг и крик. Первой убежала мама, за ней старшая и младшая дочки. Все забегали по комнате, проглатывая на бегу то, что не успели проглотить. Мама остановилась и закричала долго. Подбежала к ней старшая дочка и поставила левую ступню на правую мамину. Подбежала младшая дочка и поставила левую ступню поверх ступни старшей дочки. Мама стала говорить:
- Нас запеканит, нас тропиканет. Нас запеканит, нас тропиканет.
Это же начали повторять бесконечно и дочки. Они стоят и повторяют это. Ступни у всех босые стоят друг на дружке и шевелят пальцами. Образовалась пирамида из босых ступней. Снизу мамина, сверху старшей дочери, а ещё выше младшей дочки, которая пукнула, распространив запах переваренной пережёванной запеканкой.

Наступил следующий день. Мама сказала:
- Сейчас буду готовить сырники, сырники – босырники.
И вот она уже на кухне готовит сырники, пляшет вместе с десятилетней дочкой Камилой, стучит босыми ступнями по полу и поёт:
- Сырники – сырники – сырники - босырники.
Мама помазала творожной массой плюсны себе и дочке и продолжила танцевать.
- Сырники сырники сырники босырники, - мама хлопает быстро в ладоши и танцует с улыбкой.
Тут, босоного шлёпая, вошла в кухню пятилетняя носатая дочка Марико и запела:
- Мама, научи меня то же.
- Чему научить?
- Ну, этому самому. Сырникам сырникам сырникам босырникам, - пропела и протанцевала она, поставив ступню на пятку.
Мама испекла все сырники, взяла тарелку с сырниками, передала младшей дочери и встала позади старшей. Все развернули ступни, как балерины и запели:
«Испекли мы сырники – сырники - босырники».
А потом затанцевали, затем сели на кухне есть сырники, продолжая шлёпать ритмично ступнями.
Далее они пришли в комнату и затанцевали втроём: «Мы поели сырников сырников босырников». Так они танцевали целый час. А потом оделись и ушли гулять. А по квартире разносился запах сырников. Кухня вся покрылась сыром от такого сырного танца.

[aleksei]

Нюхачки-вонючки

запрещёнка

[Введите аннотацию документа. Аннотация обычно представляет собой краткий обзор содержимого документа. Введите аннотацию документа. Аннотация обычно представляет собой краткий обзор содержимого документа.]



Глава 1
Сэдэ-мэнэ
В небольшом чистом городке со всеми удобствами и, с множеством магазинов, и парков, где можно посидеть и предаться воспоминаниям, где солнце светит над всеми живущими и радует всех своим теплом. Где щебечут птицы и делают обязательно остановку при дальних перелётах, где из общественного транспорта только автобусы, а о троллейбусах тут и не мечтают, где на весь город всего пять детских садиков и поэтому мамы вынуждены либо сидеть с детьми в декрете либо брать с собой на работу или отдавать бабушкам и дедушкам, где нет ни одного полезного предприятия что ни будь производящего.
И вот в этом небольшом городке среди множества дворов, среди огромного количества деревьев и детских площадок, среди множества турников и детских песочниц с играющими малышами. Среди тысячи куличиков и гуляющих мам и пап стоит пятиэтажный не старый и не молодой не выделяющийся чем- то особенным дом. Живут на втором этаже в квартире восемь тридцатилетняя темноволосая спортивная мама Ира одетая в спортивный красный тренировочный костюм и видно, как небольшие груди спортивного вида оттопыривают этот самый костюм. Красные лосины на её ногах, далее вниз небольшие участки загорелой кожи, а ещё чуть ниже уже идут красные вонючие носки обтягивающие огромные пахучие женские ступни. И эти носки имеют айдидюшный вид. Злобно смотрят носками. Матёрость присутствует в этих носках. Также вместе с ней проживает в однокомнатной квартире семилетняя темноволосая послушная дочка Оля одетая также как и мама в спортивный красный, но уже детский костюм, в чёрные лосины и белые вонючие носки. У неё также ступни очень большие, а между носками и чёрными лосинами виднеются участки кожи ног. всё там сырное и босое. Ступни у дочки огромные. Сегодня субботнее летнее утро. Солнце на небе ещё не поднялось высоко. Оно светит низко и освещает окна домов. Тихо во дворе. Остыл за ночь песок в песочнице и видно рядом с ней следы от детских сандалий. Вот небольшие следы. Наверно это от детских босоножек. Видно же по этим следам. Впереди потому что большие полуовалы, а взади квадраты вдавленные. Явно тут ходили девочка в босоножках, а вот рядом другие следы. Кубиками и квадратиками. Скорее всего это следы кроссовок мальчика. Лежит чей то забытый жёлтый пластмассовый совочек. Нет, какого то порядка в однокомнатной квартире Иры и Оли. Коробки на шкафу с барахлом, диван со старинным покрывалом, несколько кресел, полосатый ковёр посередине и большая кровать, где они вместе спят. Магнитофон из всех развлечений и стопка кассет. Нет даже телевизора.
Мама – Ира, находясь в квартире на втором этаже сказала дочке:
- Оля, давай начнём заниматься с тобой сейчас Сэдэ-мэнэ.
Оля забацала белыми носками в сторону дивана, где сидит и ждёт её мама. И когда Оля шла, то грязные подошвы виднелись у неё на носках. Она подошла к дивану, повернулась к нему детской попой в чёрный лосинах обтягивающих две детские ягодицы и села, примяв слегка покрывало. Мама и дочка сели к друг дружке полубоком. Затем они соединили ступни в носках в области пальцев и стали так сидеть. А время идёт. Мама с дочкой сидят. Ступни их соединены между собой. Они слегка развёрнуты. У дочки влево, а у мамы вправо и обе глядят на свои ступни. Пятки детские стоят на ковре. Они закруглённые и мощные. У других детей не такие. Всегда маленькие, а тут как широкие пятки. А в области пальцев ступни ещё шире, как собственно и у многих детей. Детские ступни прижимаются с силой к женским ступням в красных носках. Эти женские огромные ступни стоят и тоже воняют на всю комнату. А мама сидит и глядит на них. Чёрные волосы её с хвостиком. Лицо привлекательное. Нос средней длинны. Вздёрнутые тонкие брови. Мама вся спортивная. Ноги спортивные в красных лосинах и они открывают участки кожи между лосинами и носками. Там ничего нет, просто участок голых ног. Такое можно увидеть часто у многих девушек, кто носит лосины и носки. У них также имеются голые участки в этих местах. Вероятно всего это или носки такие короткие или лосины такого кроя. Но у мамы они красные, а у дочки тёмные и то же открывают голые участки ног между лосинами и белыми вонючими детскими носками. Дочка сидит рядом и глядит то на маму, то на ноги соединённые вместе. Носки у мамы и дочки плотно облегают их красивые изящные крупные ступни. Запах от ног идёт приятный ножной возбуждающий. Он не похож на запах мужицких ног или на запах, когда грибок на ступнях, а запах именно настоящим ножным сексуальным потом, что любят все фетишисты. Ступни состыкованы друг с дружкой и так снюхиваются, что кажется, это собаки решили сдружиться, но если собакам на это надо несколько секунд, то ступням мамы и дочки, чтобы снюхаться, надо времени немного больше. Мама и дочка очень не любят это занятие из – за его скучности. Сидишь и ничего не делаешь. Можно смотреть тупо в окно, а можно на свои снюхивающиеся ступни с другими ступнями. Мама с дочкой уже давно сделали зарядку на свежем воздухе на спортивной площадке и позавтракали кашей. Грязные две тарелки стоят в раковине на кухне. Мама с дочкой продолжают сидеть на диване в ожидании. Надо сказать, что дочка у мамы - Иры очень воспитанная и усидчивая. Другая бы уже давно стала канючить, ища новое занятие, но эта сидит и прижимает послушно свои ступни в белых носках к ступням мамы в красных. Мама с дочкой сидят и молчат. Говорить им не о чем. Обо всём переговорено уже несколько десятков раз. Они даже не спрашивают, как у тебя дела, поскольку каждый день находятся в одной комнате и спят в одной кровати. Конечно, они бы трещали, появись новая тема для разговора, но пока её нет, то они просто молчат и глядят на ступни в вонючих грязных носках. Они их стирают, конечно, но раз в несколько лет, когда уж совсем те станут грязными. Показатель загрязнённости носок для них это внешний вид, а не запах. Они одевают новые носки и не занимаются несколько недель «Сэдэ – мэнэ», ожидая, когда запах снова накопиться. Не любят они часто мыть ноги, а носки носят постоянно и ложатся так в кровать. На какие ухищрения они идут лишь бы не мыться. То просто над ванной тело помоют, а ноги не трогают, то всякими дезодорантами напрыскаются, но ступни стараются держать подальше от всех банных процедур, а носки оставлять подолгу на ступнях. Они ноги моют в особых случаях, когда деваться некуда. Однако запах ног всё равно ощущается в комнате, и чем ближе к их ногам в носках, тем этот запах сильнее. Мамин зрелый матёрый шибающий слегка в нос уже на расстоянии полуметра, а чтобы ощутить, как пахнут ступни дочки, надо поднести нос поближе и тогда можно уловить на расстоянии этот божественный возбуждающий запах потных детских ног и старых вонючих носков вперемешку с ванильным запахом, которым пахнут все дети.
Напряжённая тишина стоит в квартире вперемешку с запахом ступней. Мама с дочкой думают о хорошем и о том, какой сегодня замечательный день. Но единственный план на сейчас это заняться «Сэдэ – мэнэ». Для того они сидят сейчас ступня к ступне и снюхивают их. Мама поглядела на дочку и сказала:
- Я думаю, наши нюхачки-вонючки уже снюхались. Давай начинать заниматься сэдэ – мэнэ.
- Давай, мама, - ответила дочка с серьёзным лицом. Она вообще девочка очень серьёзная и всегда контрастирует на фоне других детей. Пятиэтажный дом их окружён со всех сторон лиственной природой. Рядом спортивная и детская площадка. А если идти туда дальше, то там уже высокая трава и прохлада под деревьями с большими кронами. Они шумят от ветра и хлопочут листочками. И всё это похоже на большую зелёную полянку. Единственное тут не растут грибы и ягоды, но зато по весне расцветает множество жёлтых одуванчиков, которые потом превращаются в пух на радость детворе. Дети приходят сюда играть в машинки и куклы и порой тут настоящий детский сад. Выходят сюда мамы и выносят детям водичку или сладости. Двор очень дружный и красивый. А если у кого то из детей день рождение, то выносят сюда стол и справляют, угощая всех. И вот на фоне всего этого детского шума и крика, Оля самая серьёзная девочка. Она иногда стоит просто в стороне и наблюдает. Многие мамы считают её странной. Но ничего не говорят.
Мама и дочка вышли на середину комнаты. Они когда шли на эту середину, то пробасили ступнями. Мама пробасила сильнее, нежели дочка, потому что мама тяжелее и ступни у неё больше.
Мама зашторила окно красными плотными занавесками. Полумрак озарил комнату приглушённым красноватым свечением, создав интимную атмосферу.
Мама вывернула внутреннюю сторону левой ступни в красном носке наружу, прижав пятку к большому пальцу правой ступне в красном носке поставленной прямо, а дочка подошла взади, Никто даже понять не сможет, в чём смысл и кайф, кроме девушек и детей, что этим занимаются. Ножная энергия бежит по их ногам и ступням, крутиться, крутиться на пахучих ступнях ногтей и возвращается во влагалища. Сочетание женских ног в красных лосинах и красных носках, а также детских ног в чёрных лосинах и белых носках создают определённый колорит и общую картину чего - то нового неизведанного, что не встретишь больше нигде. Как же всем надоела эта банальная ебля повсюду. Нет уже ничего нового, кроме, как здесь, на втором этаже, в этой квартире. Мама с дочкой стоят. Всё пока хорошо. Ступни развёрнуты носками наружу, как у балерин. Алые лосины мамы, тёмные лосины дочки. Ступни мамы побольше, ступни дочки поменьше. Носки облегают плотно их ступни. Первозданный аромат женских и детских ступней идёт от них по всей комнате. Ступни стоят впритык к друг дружке. Всё замерло в ожидании чего - то. Тишина в квартире такая, словно объявили час молчания. Даже радио на кухне молчит. Ничего интересного пока особо не происходит. Мама и дочь семи лет, просто стоят в выворотных позициях ног в белых и красных носках. Они сменили позиции ног. Дочка приставила внутреннюю среднюю часть ступни в белом носке к правой пятки мамы в красном носке, а переднюю часть левой ступни в белом носке повернула влево и прижала к левой ступне родительнице в красном носке.
Мама подумала о том, как хорошо вместе дома заниматься с дочкой «Сэдэ мэнэ». Она вспомнила, как занималась с ней этим, когда той было три годика. Как дочка смешно тогда ставила пухлые стопочки в розовых носочках возле её больших вонючих ступней, «А сейчас ей уже семь лет. Как быстро бежит время».
Они сменили очередную позиции ног и продолжили молча стоять. Носки у мамы и дочки смотрят опять в стороны. Они ставят их при «Сэдэ-мэнэ» постоянно выворотно. Смысл ясен только им. Другим же этого не понять.
Стоят рядом мамины тапочки – сырняпочки. А рядом детские сырники – босырники. Они внешне чем то похожи, но всё равно различия есть. Например мамины тапочки – сырняпочки имеют жёлтый цвет с разными узорами. Имеют также низкие задники, низкие бортики по краям и союзки спереди закрывающие минимально стопу и открывающие максимально плюсна в красных вонючих носках. Естественно они воняют очень сильно и по домашнему уютно мамиными вонючими ступнями. А детские же имеют красный цвет, тонкие подошвы и также небольшие союзки. Но задников у них уже нет. А мама с дочкой продолжают стоять. Ступни прижаты к друг дружке. Обе имеют серьёзные выражения лиц. Ступни стоят сырно – босырно. Всё по балетному.
Внезапно их ноги стали спутываться друг с дружкой. Раздалось ножное шуршание тканей лосин вместе попискиванием мамы и дочки. Они запищали так эротично и в тоже время встревоженно. Лица у них то же стали встревоженные. Ступни и ноги спутались очень быстро. Пару секунд и вот они уже стоят со спутанными ногами. Мама рявкнула:
- Не снюхались, скоты, - и при этом зло посмотрела на ножные переплетения из красных и чёрных лосин.
- Блядь, сука, - ругнулась дочка.
Они тут же начали распутывать ноги, задрыгались, распутывая их. Было видно, что это им даётся очень и очень сложно.
-Ну же распутывайтесь, ёб твою мать твари ебучие, - крикнула мама.
- Распутывайтесь, твари, - повторила дочка, пытаясь также вытащить свои ноги из ножных переплетений, ставших на время ножными тисками.
И вот наконец они распутались и сели снова на диван.
- Плохо снюхались. Надо, чтобы подольше.
- Хорошо, мама, давай подольше.
- Ты только плотнее прижимайся.
- Вот так?
- Да. Так хорошо. Надо, чтобы они лучше снюхались, чтобы сильнее, друг дружку ощутили.
В квартире тишина. Ступни стоят опять в носках прижатые к друг дружке. Дочка старательно прижимает свои ступни к маминым. Обе глядят на свои ноги и трогают их руками. Ступни плотно притиснулись в области пальцев. Даже зазора ни осталось. Они воняют ножным потом, а в доме по-прежнему молчание. Обе смотрят на собственные ступни, водят по ним, рисуя на поверхности вонючих носков невидимые узоры. Погода на улице так и зовёт погулять. Было бы для кого - то обидно просидеть весь день дома. Вот начали с улице раздаваться первые ребячие визги. Но дочка очень послушная. Она продолжает сидеть рядом с мамой и прижимать свои крупные детские ступни в белых носках к маминым ступням в красных носках.
- Сейчас получше снюхаем наши нюхачки- вонючки, - сказала мама. А то они скоты плохо чего - то наверно снюхались.
И они продолжили сидеть и снюхивать их, как собак перед случкой. Это выглядело со стороны очень сексуально. Ведь мама и дочка сидят и прижимаются ступнями к друг дружке. И как долго будет продолжаться это снюхивание зависит от того, как решит мама с дочкой, что нюхачки – вонючки снюхались. Большие пальцы на ногах мамы и дочки оттопыривают в этих местах носки и потому нюхачки- вонючки взрослые и детские выглядят очень серьёзно и по ножному, источая сильный запах ног. Детские ступни в белых вонючих носках пахнут ножным потом чуть слабее маминых и к этому ножному поту добавляется запах ванили, чем в принципе пахнут все дети. Этот запах такой сладковатый и приятный. Он похож на молочко. Как раз таких запахом вперемешку с ножным потом и пахнут большие ступни семилетней Оли в белых грязных носках. Сырники босырники Оли и тапочки – сырняпочки мамы а также их носки и ступни пахнут почти одинаково великолепно и притягательно. Мама сказала негромко, смотря на ступни:
- Сейчас снюхаются получше и мы снова попробуем. А нас уже спутывало.
- А до этого нас не спутывало, - заметила дочка и поглядела на маму у которой на лице читалось беспокойство.
- Ну всё когда то должно случиться, - ответила спокойно мама.
Прошло ещё немного времени.
- Давай опять попробуем, - произнесла мама и вышла на середину комнаты.
- Давай, - ответила дочка, подошла к маме и развернула носки. Затем поставила пятку за пяткой, встав лицом к дивану, спиной к окну.
Мама встала позади, вывернула носок правой ступни и приставила пятку к левой детской пятки. Потом повернула левую ступню носком влево и приставила пятку к правой детской пятке. Она обняла дочку за талию и ощутила, что сейчас опять может произойти спутывание, но вида решила не подавать. Ей не хотелось нервничать зря и беспокоить дочку, но она ощутила, непонятное чувство в виде напряжения сидящего внутри и готового вырваться наружу в неподходящий момент.
Ноги постояли немного и пошли спутываться.
- Да ёбаный в рот, - закричала мама.
Дочка же запищала.
Мама хлопнула по ляжке в красной лосине:
- Ну как чувствовала. Опять не снюхались, скоты.
- Да блин, - крикнула дочка.
- Заразы такие, - прорычала мама, смотря на ножное перепутье из красных и чёрных лосин, - первый раз такое, чтобы несколько случаев произошло.
Они распутались и сели снова на диван, соединившись носками ступней.
Мама сказала:
- Ну, если сейчас в третий раз спутает, это будет нечто.
Дочка спросила:
- А если и в этот раз.
- Ну уже я не знаю тогда. Это будет всё. Стану думать, что делать дальше.
- А что ты будешь делать дальше?
- Сначала, думаю, попробуем справиться своими знаниями, а если не поможет, то придётся бежать за Тётей Машей. Она в этом больше разбирается. Или же обратимся с тобой в специальное заведение к специальным девушкам. Но в третий раз уж не должно. Такого не бывает, - ответила мама, но сказала так, чтобы успокоить дочку, сама же ощутила, что находиться в постоянном ожидании. Ей хотелось, чтобы её кто – то авторитетный в этой области успокоил. Мама начала вспоминать с тоской те дни, когда всё было хорошо, и не заметила, как пролетело время. Она встала еще раз вместе с дочкой в балетные позиции, подумав: «Если опять такое случиться, то надо принимать серьёзные меры, которые мне очень не хочется принимать, но надо. Ведь я переживаю больше за дочку, чем за себя и решила эту попытку сделать контрольной после которой или можно выдохнуть и расслабиться или начать активные действия. Я знаю пару адресов, по которым помогают в этом случае, но не уверенна, что девушки там до сих пор принимают посетительниц. Они или закрылись или переехали. Если так, то остаётся лишь, знающая немного, что делать в этом случае, верная подруга Маша».
Глава 2
«Марининость»

Живут хорошо и дружно в девятиэтажном доме на пятом этаже в квартире «19» пышка Маша и её восьмилетняя дочка Света, похожая на очаровательный румяный пирожок. Обе добрые, пухлозадые с огромными ступнями и высокими подъёмами. Ногти у них огромные продолговатые. Дома у них всегда красиво и уютно. Вся комната в зеркалах. Пол белый, стены кремовые. Везде всё красивое. Выглядит каждая их сандалия как пирожное с розочкой. Ремешки белые по цвету, подошва слегка желтоватая как бисквит. Одевают красивые белые вечерние платья, и перчатки белые длинные до локтей. Выглядят постоянно красиво, следя, чтобы волосы находились в уложенном состоянии. Маша носит вместе с дочкой постоянно платья с глубоким вырезом, от чего кажется, что грудь у Маши сейчас вот – вот выскачет. Сильная постоянная марининость течёт у них по ляжкам, ступням, ногтям и белым вонючим долго нестиранным гольфам. Загадочные процессы творятся часто под их пышными подолами понятные лишь им. То их там кишмишит, то колосит. Они занимаются марининостью постоянно, но по субботам, они посвящают этому почти весь день. Началось всё после завтрака утром: Белые шторки на окнах. Белый стол, покрытый белой скатертью, а под ней белые вонючие гольфы на ступнях воняющие на всю кухню. Белые кружевные веера в руках часто помахивают. Сидят мама и дочка за столом в белых длинных платьях с глубокими вырезами, оголяющими груди. Чашки стоят перед ними белые фарфоровые на белых блюдечках, а посередине в хрустальной вазе лежит белый ванильный зефир. Мама пожелала дочке на французском приятного чаепития. Дочка ответила тем же. Они взяли по зефиру двумя пальцами в белых перчатках. Дочка Светочка поднесла зефир ко рту и откусила его белыми ровными зубками. Затем подняла чашку и отпила. Мама взяла белую зефирку и держа её в руке, приблизила к напомаженным губам, приоткрыла их немного и также откусила небольшой кусочек зефира, а потом приподняла чашку с чаем, наклонила её и отпила.
Светочка заговорила снова с мамой по французски. Она хорошо знает этот язык. Умеет на нём общаться. Затем снова отщипнула зубками от зефира и отхлебнула бесшумно чай. Мама помолчала немного и ответила ей также на иностранном языке.
Они ведут беседу по француски, прикрывая лица веерами, разговаривая о своих ступнях в белых гольфах. Когда же зефир в их руках исчез, а чашки стали пусты, они вошли в большую светлую комнату со стенами кремового цвета, и с белым полом. Повсюду зеркала. Они сели на большой старинный белый кожаный диван и соединились белыми гольфами. Маша сказала:
- Сейчас снюхаем наши гольфные нюхачки- вонючки и начнём маринить. Они стали общаться по французски, пока нюхачки вонючки снюхивались, а мама с дочкой говорили о высоких вещах и немного о своих ногах в белых гольфах.
Когда же они ощутили, что гольфные нюхачки-вонючки снюхались, то встали на середину комнаты в изящные позы и сделали друг перед дружкой реверансы. Потом взялись за руки и затанцевали, как балерины, запели при этом, словно две оперные певицы. Пели они красиво и слажено. И не просто какую то попсу, а романсы. Дочка встала перед мамой в красивую позу, прикрыла лицо веером и стала петь небольшую часть романса. Мама затанцевала утончённо рядом с дочкой, обмахиваясь веером. Они вели себя утончённо по-светски и даже пукали культурно, повторяя «Дезоли», что означает «Извините».
Мама сделала реверанс и произнесла несколько слов по французски, дочка сделала также пару реверансов. Вдруг дочку первую начало реверансить. Она пошла визжать и кричать без стеснения матом прямо по-русски и приседать то и дело. Платье издаёт шелест. Светочка таращиться испуганно и продолжает делать реверансы с округлившимися глазами.
Мама залезла ей под подол, запустила руку под белые кружевные трусы и начала ковыряться в детском раздолбанном от частых регулировок влагалище:
- Блядь сучка чёртова ёб твою мать. Опять тебя зареверансило. Да сколько на хуй можно тебя настраивать, тварь ты вонючая.
Светочка прикрыла очаровательное детское личико руками и пролепетала:
- Маман, дезоли, маман, дезоли.
Мама встала перед дочкой на колени, чтобы было удобней и продолжила копошиться у приседающей Светочки под длинными широким подолом.
Она вынула белые детские кружевные трусы и отбросила их на пол:
- Блядь, мешаются суки. Как меня всё это заебало. Опять опять. Ёбаный в рот. А я то было обрадовалась, что всё пошло хорошо. Ведь пару дней всё же было у тебя прекрасно и опять пошло на хуй. Вот ёбаный в рот.
Она всё что - то там настраивала, настраивала, а потом её саму как пошло реверансить.
- Мерд, пэтон люсен, - прокричала мама, что означает, блядь, сука ебучая.
Они еле - еле остановили друг дружку, применив все знания и хитрости, какими владели. Маму сразу же вслед за этим заизюмило и закексило. Она начала вытягивать губы и кокетничать, долго так делала. Легла потом на кровать, сняла трусы и раздвинула ноги:
- Конфигюр мой шет синон же ме сэн мэл а лейз, - что означало, настрой мою писечку, а то мне неудобно.
Светочка, умная и смышлёная девочка, смазала мамино влагалище, залезла рукой и начала шевелить там пальцами. Влагалище сочиться смазкой, чавкает и попёрдывает. Мама лежит, вытягивает губы, кокетничает глазами с накрашенными длинными пышными ресницами и подведёнными чёрными стрелками возле глаз. Вскоре, после некоторых манипуляций дочки, мама перестала так делать, а потом сказала:
- Мерси, Света, жан ву жене фуре ле фе сель, - что означало по русски, спасибо тебе, Света. Без тебя бы я не справилась одна.
- Лют зет во бавани, - ответила дочка, что означало, пожалуйста.
Мама с дочкой уже без трусов под подолами, но в белых гольфах, поставили ступни на белые гольфные кулаки и сказали в два голоса:
- Нас кишмишит. Нас кишмишит, - пристукнули пятками и произнесли, - Нас яишет, нас яишет, - свернули снова гольфные нюхачки –вонючки в кулаки и повторили, - нас кишмишит, нас кишмишит, - долбанули пятками и сказали, - нас яишет, нас яишет. Так они повторяли раз за разом и вдруг из под подола мамы упало на пол непонятная мокрая жижа белого цвета, а сверху плюхнулось полусырое яйцо и окрасило эту белую жижу в желтоватый цвет. Запахло тут же белым хлебом размоченным в молоке, и мокрым бисквитом. Так пахнет торт, когда она мокрый в коробке весь пропитанный ликёром.
Чвак, чвак, - раздалось из под детского подола. Дочка отошла, оставив позади себя мокрую гору белого хлеба вперемешку с бисквитом и желтоватым яйцом.
Мама сказала:
- Докишмишились, дояишелись.
Дочка согнула снова пальцы ног и сказала:
- Меня кишмишит, меня кишмишит.
Бахнула пятками по очерёдно и крикнула:
- Меня яишет, меня яишет.
- Блядь сука ёбаный в рот, - ругнулась мама, - вечно что то не так у этой девчонки и залезла ей с головой под подол, оставив только снаружи спину и ноги.
- Блядь, сука такая, - рявкнула мама из – под подола.
Шмяк – шмяк, - упала бисквитно хлебо молочная жижа из под подола Светочки.
- Меня кишмишит, меня кишмишит, - пропищала она, окружаемая запахом белого хлеба и молока.
Мама вылезла из под подола и сказала:
-Ну всё. Теперь всё нормально. Вот только на долго ли. Давай с тобой пока тут уберёмся. Мама подошла с домашним сандалиям с белыми тонкими ремешками и всунула под ремешки ступни. Она пошла за совком и ведром, и зашлёпала задниками о пятки. Дочка одела свои домашние сандалии. Они не носят тапочки. Есть у них сандалии для дома и для улицы. Просто когда они маринят, то сандалии снимают и остаётся в белых гольфах. Дочка принесла ведро воды и лентяйку. Мама собирала совком и плюхала молочную хлебную жижу в ведро, а дочка шла следом и подтирала. Голили при этом в декольте её груди. Они такие большие, что кажется сейчас вот – вот выскочат. Когда пол стал чистым. А мама с дочкой сняли босоножки, то дочка залезла под подол мамы и там её начала настраивать, копаясь рукой в её мокром влагалище.
- Да блядь сука, - рявкнула она, и снова продолжила настраивать маму. Она это делала так часто, что уже знала как и что надо делать, но сейчас по её злому лицу было ясно, ведь что то у неё не выходит.
Вдруг мама закричала:
- Груди сырнявит, груди сырнявит.
И тут у мамы одна за другой выскочили груди наружу. Она закричала дурниной. Запах сыра разнёсся на всю комнату. Мама провопила:
- Меня кишмишит.
Согнула пальцы ног и заходила на подъёмах, как художественная гимнастка при разминке стоп. Потом закричала меня безедит и задвигалась уже иначе.
Дочка уставилась на маму и прокричала:
- Ёб твою мать, дура сучка ебаная. Как тебя сильно безедит.
Мама остановилась и заорала:
-Светка, Светка, меня кексит.
И стала двигаться по - иному.
Дочка завизжала, глядя на маму.
- Мама, мамочка, что с тобой твориться. Бедная моя мама. Как тебя сильно кексит.
После мама прокричала меня бисквитит и принялась совершать движения отличные от предыдущих. Наконец вслед за этим прокричала дочке:
- Скорее беги за молоком, только так можно прекратить это бисквитно – кексовое – изюмное – кишмишное реверансовое марининое безумие.
Дочка схватила деньги, надела быстро белые сандалии, похожие на пирожные, и взяла ключи. Она пошла быстро в ближайший гастроном. И когда стояла в очереди в магазине, то мальчик лет пяти увидал белые сандалии и ступни девочки – Светы, и стал просить:
- Мама, купи мне пирожное.
- У меня сейчас денег нет. Куплю в другой раз. Оно дорого стоит.
- Мама, ну купи.
- А чего тебе вдруг так резко пирожное захотелось?
Тут мама поглядела на ступни девочки – Светы, стоящей в очереди впереди, увидела её ступни в белых сандалиях с множеством розочек и листиков, но вслух не сказала свою догадку.
Мальчик продолжал канючить пирожное всё время, пока Светочка стояла в очереди. Потом она подошла к прилавку и сказала детским голосом, прибавив улыбку и шарм:
- Дайте мне, пожалуйста, пять пакетов молока и бисквитное пирожное.
Продавщица, полноватая тётя в синем кокошнике, положила на прилавок пять пакетов молока. Дочка сложила их в пакет. А продавщица затем открыла витрину со своей стороны, взяла широкие щипцы с рельефом, пищевую белую бумагу и положила на бумагу бисквитное влажное вкусное пирожное.
Светочка взяла это пирожное, повернулась к этом мальчику и протянув, сказала:
- Демомви, что означало, прошу, - и сделала лёгкий реверанс.
Мама мальчика удивилась поступку девочки, и сказала своему сыну:
- Что нужно сказать девочке?
- Спасибо, - ответил мальчик и стал кушать с наслаждением пирожное, провожая взглядом ступни Светы в сандалиях, вид которых усилили вкус пирожного. Но если бы он только знал, как они у неё пахнут.
Светочка вернулась быстро домой, где всё только усилилось:
- Ну где ты бегаешь? У меня тут уже грудь ярит. Она аж замычала коровой по страшному, пока ты гуляла. Я уже хотела её верёвками скручивать милую. Она тут аж то козочкой милая заблеет, то быком заревёт.
Света поглядела на грудь мамы и ужаснулась. Груди дрыгались и шлёпали друг о дружку.
- Неси скорее таз, таз, - проорала по бешеному Маша, - чего глядишь?
«Мууууууу», - промычала грудь с надрывом.
Света принесла из ванной то, что попросила мама. Она взяла таз и прижала его ниже грудей:
- А теперь лей скорее на груди молоко.
- Так оно же холодное?
- Так наоборот, это хорошо. Грудь охладиться, а то она у меня горячая, как у беременной.
Дочка вошла с пакетом молока и стала лить на грудь мамы. Грудь замычала и задрыгалась ещё больше. Сыр появился на её коже. Грудь начала тут же обрастать сыром. Она мычала и бесилась, груди дрыгались. Потом начала брызгать грудным жирным молоком.
- Чего творит, чего творит, - проорала Маша, - открывай следующий пакет. Этого мало.
Дочка принесла ещё, полила на груди мамы и сказала:
- У меня то же груди пошло сырнявить.
Она сняла лямки платья и открыла верх. Детские груди второго размера дрыгаются и пляшут. Дочка встала с пакетом молока над тазом и наклонила пакет. Белая струя потекла на детские груди. И тут же завоняло грудным сыром. Он тут же стал образовываться на ней. Обе пошли по комнате с засырнавленными грудями. Их то кишмишило, то кексило, то изюмило, то бисквитило, то реверансило. Наконец груди у мамы и дочки успокоились.
Мама сказала:
- А теперь после этого нам нужно открыть утюжницы, чтобы выпустить пар.
Они сняли трусы, сели на белый кожаный изящный диван и задрали подолы. Потом вынули белые пробки из анусов, и повалил белый влажный дым, словно из дудок закипевших чайников. Маша с дочкой сидели и махали веерами и делали так до последнего клубка дыма. Потом заткнули снова пробки и посмотрели радостно друг на дружку.
Глава 3
Нежданные гости
Раздался звонок в дверь.
- Это ещё кто? – удивилась Маша и пошла, открывать, а когда открыла, увидела, что на пороге в спортивных облегающих костюмах и в босоножках на носки стоят её подруга Ира и дочка подруги семилетняя Оля. Мама дразнит красными носками между ремешками, а дочка белеет спереди носками и сзади носками, а ещё и с боков и сверху детских босоножек белеют носки.
- Мы к тебе. Нам нужна твоя помощь и консультация.
- Проходите, а что случилось?
- Нас с дочкой то и дело спутывает ногами. Все измучились.
- Ой, нас самих тут сейчас крутило по страшному. Если бы ты видела, чего тут творилось.
Мама продолжила плакаться подруге:
- Спутывает и спутывает нас ногами, как сук каких то придорожных и поделать ничего нельзя. Никто помочь не может, тут закрыто, там не работают, здесь не занимаются, там переехали не знает никто куда. И всё вот так вот. Шиворот навыворот весь день. Мы сами пробовали дома регулироваться, но нас пошло ещё сильнее ногами спутывать. Я уже не знаю, чего делать.
Маша долго прижимала нос к ступням мамы и дочки в носках, пытаясь понять, в чём дело, всасывая подолгу воздух ноздрями. Мама глядела на Машу нюхающую ступни и ощутила, что эта уж точно разберётся, в чём дело. Даже как то в груди стало наполовину легче. Она стала ожидать заключения с тревогой.
Маша спросила:
- А вы сейчас в тех носках, в которых вас спутывало?
- Да, так и носим, не снимая даже на ночь, чтобы они лучше пропитались ножным запахом и может, снюхались бы хорошо, и ничего бы не случилось. А тебя с дочкой спутывало ногами?
- Да было как то пару раз. Нас тогда сильно перемаринило и спутало ногами. Только у нас гольфы беленькие, а не носки. Пять лет уже ношу и не стираю, а дочка год носит, что давно уже стали не белыми, а грязноватыми и вонючими. Чувствуешь, какой сильный запах идёт?
- Да уж. Запах сильный. Аж в нос шибает. А ваши ступни быстро снюхиваются?
- У нас пять минут и готово.
Мама спросила:
- А вот вы когда с дочкой спутались, как потом вы сделали так, что больше не спутывались.
- А мальчик Злат десяти лет нас выебал и всё.
- И кончал?
- Нет, ведь рядом его мама стояла, член ему то била, то пережимала, чтобы сперма не текла. Он трахал нас с передышками.
Маша подозвала свою дочку то же в белых гольфах:
- Понюхай её ступни.
Дочка присела на коленки и прижала нос к правой детской ступне. И в этот момент Оля и Света встретились взглядом. Обе улыбнулись смущённо друг дружке, а потом Света приставила нос к левой.
- Чувствуешь?
Она закивала, смотря на свою маму.
- А теперь понюхай Тёти Иры.
Светочка переползла на голых коленках к женским взрослым ступням в красных вонючих носках и приставила нос к подошвенной стороне в области пальцев, сначала к правой ступне, понюхав беззвучно и осторожно, а потом приставила детский нос к левой взрослой женской в красном вонючем носке. Мама Ира смотрела на восьмилетнюю Светочку, растянув губы.
- Ну, теперь, в общем, ты поняла?
- Да, мама.
- А что ты поняла? Скажи мне на ушко.
Светочка приблизила к уху губы и закрыла их рукой от посторонних, начав, что то нашёптывать, но что, Мама Ира так и не смогла разобрать.
Маша посмотрела на дочку и сказала:
- Ну не совсем правильно, но на половину твоя версия, правда.
- Так что с нами? – спросила мама - Ира в нетерпении.
- Тут не одна, а несколько причин. Первая это повышенная ножная колосность, которую надо обязательно снимать с вас и ваших ступней, а вторая это то, что вас надо основательно настраивать и регулировать. И уже мне ясно, что одной мне не справиться с такими причинами. Поэтому надо подключать ещё к этому делу Ларису и Тамару. У них есть мальчики. У Ларисы Злат ему десять, я уже про него говорила, а у Тамары Юлий. Ему двенадцать. Они с вас будут напряжение снимать и участвовать в регулировке. К тому же помощь Ларисы и Тамары будет кстати. Они тоже много чего в этой области знают и умеют. Может даже больше меня.
- Ну и отлично. И когда вас всех ждать?
- Завтра после обеда. Только вы как то приготовьтесь, - Маша встала ближе и сбавила голос, - прочиститесь там, промойтесь.
- Поняла тебя, Маша, поняла.
Когда они ушли, то мама - Маша задалась вопросом от чего это с ними часто происходит. Почему нас часто изюмит, кишмишит, яишет, кексит, бисквитит. Она поглядела на свои гольфы и увидела множество дырок. Гольфы протёрты в области подушек пальцев и подошв. Далее посмотрела на подошвы дочки и увидела то же самое. Она сказала:
- Вот в чём дело. Нам нужны новые гольфы.
Она достала из шкафа с зеркалом белые свежие новые гольфы. Детские дала Свете, а взрослые одела сама.

Глава 4
подготовка
Мама - Ира сказала по дороге обратно:
- Оля, сейчас как придём, то пойдем в ванную. Сегодня нам надо помыться, чтобы всё у нас там было чистенькое и не воняло. Прокакаемся, просикаемся и сделаем даже клизмочки, потому что завтра будет серьёзный сложный день.
Они пришли домой и сняли босоножки надев тапочки макапочки сырники босырники пересырники с минимальными союзками спереди и открывающими почти всю ступню.
- Ты пока иди, играй, а я сейчас ванну буду наполнять тёплой водой и всё приготавливать. Как всё приготовлю, то позову, - сказала мама, заткнула ванную затычкой и настроив воду ближе к горячей, оставила наливаться. Потом взяла резиновую грушу с наконечником и поставила на край ванны, взволнованная тем, что сказала ей Маша. Она ожидала, что ни будь такое ерундовое, а оказалось целый сложный букет. Поэтому настроение у мамы никакое. Она всё делала, преодолевая себя и слышала постоянно слова Маши, крутящиеся теперь в голове. Она думала: «Теперь моя жизнь поменялась резко на до и после. Подумать только, что каких - то пару часов назад я была весела и порхала, как бабочка на цветочном лугу, а теперь вся мрачная, как грозовое облако. Вот она жизнь. Не знаешь, какой сюрприз преподнесёт».
Она принесла из комнаты анусную красную затычку, похожую на толстую короткую морковку на тонкой ножке приделанной к подставке и поставила рядом с резиновой грушей.
Вскоре ванна наполнилась до переливного отверстия. Мама приоткрыла дверь и с голыми грудями и голым лобком прокричала:
- Оля, иди сюда. Всё готово.
Дочка вошла в маленькую комнату с тёплым воздухом, нагретым от воды, набранной в ванной. Она сняла платье и оголила груди второго размера. Потом обнажила лобок с детскими половыми губами, как у взрослой, наклонилась и сняла носки. Она положила их на стул рядом с мамиными и встала на пол огромными ступнями с крупными продолговатыми ногтями. После чего села напротив мамы в тёплую воду. Они сидели, смотря, друг на дружку и растягивали рты на молодых красивых лицах. Дочка на детском, а мама на взрослом женском. Запах вонючих носок наполнял постепенно ванную комнату.
Мама поставила под тёплой водой свою огромную горячую влажную ступню с огромными продолговатыми ногтями и длинными пальцами, на голое детское тело выше лобка и продолжила улыбаться дочке. Она взяла её массивную ступню детскими руками и приподняла из воды. Нос ощутил запах мокрой кожи и вонючей ступни, блестящий от воды в свете лампы. Дочка начала обцеловывать ступню мамы. А мама вынула также из воды ногу дочки и принялась делать то же самое. Дочка опустила ступню мамы под воду, прижала к детским половым губам и начала ей водить. Мама быстро всё сообразила, проникла большим пальцем ноги между детских половых губ и начала массировать детский клитор. Она принялась целовать ступню дочки, а потом не сдержалась сама и опустила детскую ступню под воду. Руки прижали под водой детскую ступню к половым губам. Дочка оказалась такой же умной, как и мама. Она засунула большой палец ноги во влагалище родительницы и стала шевелить им там. Редкое поплёскивание и частые дыхания раздались в разгорячённой ванной комнате с запотевшим стеклом, висящим над раковиной. Мама с дочкой прикрыли глаза и начали то вместе, то вразнобой ахать и охать. Мама простонала с придыханием:
- Продолжай, не останавливайся. Я сейчас кончу. Как приятно, как приятно. Ёбаный в рот, блядь сука. Это пиздец, это пиздец.
Крики всё ярче. Они стали превращаться в синхронное карканье, а щёки розоветь. Запах носок заполнил ванную сильным ножным зрелым старым сыром.
- Я сейчас кончу, - простонала мама и продолжила издавать резкие однотонные звуки. Она начала перекаркиватся с дочкой, словно спорят между собой две озверевшие вороны.
- Блядь, блядь, блядь, блядь, - затвердила дочка всё громче.
Сотряс обоих яркий мощный оргазм. Мама стала так мощно кончать, что из воды вырвался фонтан и забил почти до потолка. Обе размякли, закрыли глаза и облокотились на тёплые стенки ванной. Мама помолчала немного, а потом сказала:
- Сейчас отдохнём, начнём мыться, а потом клизмы будем друг дружке делать и дристать прям в ванную.
А в это время Маша дошла до дома, где живёт Тамара с мальчиком Златом, поднялась на второй этаж и позвонила в квартиру Тамары. Она услышала от туда два грозных женских голоса:
- Ого, чего то у них там серьёзное происходит, - сказала Маша и поглядела на дочку.
Мама Лариса строгая женщина с низким голосом. Она сейчас одета в обтягивающее белое короткое платье настолько короткое, что оно приоткрывает волосатый лобок. Она высокая сильная с огромными ступнями в подследниках телесного цвета и тёмными волосами, а также короткой мальчишеской стрижкой. У неё мальчик по имени Юлий. Ему 12 лет. Юлий очень воспитанный красивые мускулистый мальчик с большим членом с длинными красивыми развитыми ступнями и то же в подследниках телесного цвета. Он сейчас совершенно обнажён. Но одевается как девчонка. Носит белые балетки, красит губы, ногти и глаза, однако носит короткие шорты и мальчишеские вещи, что создаёт очень необычное сочетание. Но характер у него ближе к мальчишескому. А вот Злат и его мама выглядят по другому. Саму маму зовут Тамара. У неё длинные светлые волосы. Она одета в короткое красное платье, в красные подследники на крупных ступнях и красные перчатки. А её десятилетний мальчик с длинными светлыми волосами и красных подследниках выглядит, как девочка и на лицо и на фигуру и краситься как девочка. Единственное что указывает на его мужской пол это маленький детский член.
Дверь открыла мощная злая мама в подследниках телесного цвета на огромных пахучих ступнях сорок пятого размера. Едкий запах ног ударил в нос, казалось, что его можно потрогать. Лариса стала оттягивать книзу белое короткое платье, поскольку оно приподнималось по бёдрам и оголяло волосатый лобок всякий раз.
- Проходи, Маша, - сказала она и раскрыла дверь шире. - Что у тебя случилось?
Маша зашла вместе с дочкой в прихожую и сказала:
- Да не у меня, а у моей близкой хорошей подруге.
Тамара вышла в прихожую, одетая в красное короткое платье и в красные подследники на огромных вонючих ступнях, давших в нос уже на расстоянии среди ножной острой вони, сделав её ещё острее и вонючее. Маша знает, что когда заходишь к Тамаре, то первой реакцией всегда это выбежать и глотнуть свежего воздуха от сильного запаха ног, но нужно просто перетерпеть и перебороть себя.
- Привет, Маша, чего случилось то?
- Да подругу с дочкой постоянно ногами спутывает. Я их ступни пронюхала и поняла, что вроде как у них сильное ножное колосное напряжение и нужна также им регулировка такая серьёзная.
- А с чего ты это взяла? – спросила Лариса, - может чего - то у них другое.
- Да ты проходи к нам. Мы сейчас тут закончим кое с чем и потом всё обсудим, - пригласила Тамара.
Маша вошла с дочкой в комнату и ощутила запах в тысячу крат сильнее, нежели в прихожей. Он не просто сильный, он такой, что от него тут же заболела голова. Она увидела двух голых мальчиков десяти и двенадцати лет с подследниками на ногах и торчащими детскими членами. Её аж торкнуло от возбуждения.
Тамара хозяйка квартиры и также мама десятилетнего Злата с длинными светлыми волосами похожего на девочку в красных подследниках, выставила с краю комнаты два стула:
- Присаживайтесь пока.
Маша села на один стул, а дочка на другой. Маша привыкла к сильному едкому запаху ног у них в квартире и потому она его ощутила лишь в начале, когда пришла и уже перестала сейчас обращать на этот сильный ножной запах внимание. Лариса и Тамара встали и посмотрели строго на голых мальчиков в подследниках. Один Мальчик Злат в красных, а другой постарше и чуть повыше Юлий в подследниках телесного цвета сынок Ларисы сели под грозными взглядами мам на шпагаты, приподнялись на руках и завращались на полу. Тамара прокричала:
- Только члены друг дружке не заденьте, а то пиздец будет.
Лариса крикнула Юлию с тёмными длинными волосами:
- Блядь, осторожно, осторожно, смотри, сейчас заденешь, заденешь и пиздец, светопреставление начнётся.
Маша начала сдерживать себя с трудом, чтобы от происходящего не начать тереть клитор. Ей захотелось выбежать от сильнейшего возбуждения, потому что знает, как плохо отнесутся мамы мальчиков, если она даст волю рукам. Ей ничего не осталось, как сидеть, терпеть и наблюдать за происходящим:
Злат соединил голые ноги в кольцо и пролез в него наполовину сам. Это очень удивило и возбудило Машу ещё сильнее. Она заёрзала даже на стуле от перевозбуждения, не зная, куда деваться. Клитор стал как сталь, влагалище потекло. Она увидела голую детскую мошонку с глядящим на неё детским пенисом, который словно специально уставился на маму. Дочка же в отличии от мамы, сидела спокойно и наблюдала за разворачивающимся перед её детскими глазами голым гимнастическим безумием.
Юлий сел на шпагат, расправил руки в стороны и улыбнулся всем присутствующим мамам и девочкам. Затем он приподнялся на плечах, поднял стройные мальчишеские гимнастические ноги и сделал шпагат. Ноги раздвинулись и оголили член с мошонкой, а также детский анус, между крепких пухлых натренированный ягодиц.
Маша ощутила, что её клитор аж задёргало приятными ощущениями от всего происходящего. Как же ей сильно захотелось потереть свой клитор хоть легонько, но она понимала, что делать такого нельзя ни при каких обстоятельствах, иначе мамы этих мальчиков так заорут на неё, что она всю жизнь об этом будет помнить и дружбу с ней прекратят, а ведь ещё подругу надо выручать. Поэтому Маша смотрит и терпит, ощущая внизу, как под ней стул уже весь мокрый, а влагалище хлюпает, как лоханка наполненная слизью. Маша согнула пальцы на ногах от сильного возбуждения, прижала гольфные белые вонючие кулаки к полу и ощутила, что всё в комнате, в том числе и мальчики и мамы находиться под сильным ножным напряжением. Она поняла, что может сейчас произойти, что угодно. Они сели снова на шпагаты и завращались на руках.
А в это время, в квартире Иры, мама набрала грушей воду, смазала наконечник мылом и дала дочке:
- Воткнёшь мне в анус и выпустишь воду, поняла?
- Дочка покивала.
Мама выпятила перед семилетней Олей мокрую горячую огромную жопу с большими влажными половыми губами и мокрым анусом. Капельки закапали с половых губ.
Дочка вставила наконечник в попу мамы и нажала детскими пальцами на грушу.
- Молодец, теперь давай мне, я наберу ещё.
Дочка протянула полегчавшую грушу маме, она взяла её и погрузила в воду:
- На, держи, давай ещё, - и протянула тяжёлую полную воды.
Дочка повторила ту же процедуру. Мама взяла анусную пробку и заткнула свой анус. Красный кружок появился в прожопье мамы.
- А теперь давай я тебе. Вставай раком
Она закачала воду в анус дочки. Та села снова напротив мамы, а мама заткнула тут же её анус своим большим пальцем ноги и приказала терпеть, чтобы все каловые массы размякли и вышли и сама стала сильно терпеть, сжав кулаки и зубы.
- Мамочка, родненькая, мне так хочется покакать. Ну, пожалуйста, Вынь палец из ануса, я дристану.
- Нельзя, терпи, терпи. Я знаю когда.
- Мамочка, мне так хочется покакать. Ну, пожалуйста, вынь палец из ануса и я дристану.
- Нет, Оля, ещё рано. Терпи. Времени то прошло совсем ничего. Я вот то же терплю, - она указала вниз на красный кружок.
Дочка захныкала и сморщила лицо.
- Терпи, моя сладкая, терпи, моя милая. Мама то же терпит. Сейчас каловые массы размягчаться, и я выну палец из твоего ануса.
Дочка стала двигать ногами под водой и пропищала:
- Мамочка, я уже больше не могу. Ну, вынь палец из жопы, я дристану.
- Нельзя, Оля, нельзя. Терпи. Я то же терплю.
А в это время в квартире Тамары, где она живёт вместе со Златом, мамы сели на шпагаты и завращались на руках вместе с мальчиками. Маша уставилась на них и подумала, что сейчас точно, что то случиться.
Мамы закричали наперебой:
- Осторожно.
- Осторожно.
- Не заденьте члены друг дружки.
Но мальчик Юлий, как будто специально задел грубой мальчишеской пахучей ступней Златин член. Брызнула сперма. Подследник слетел и упал на подол Маши. Резкий запах ступни Юлия дернул её сильным ножным сексуальным током. Потом слетел второй подследник. Полетели подследники со ступней Злата. Соскочили с пяток подследники у мам. Сперма полетела во все стороны.
Клитор Маши стал ещё крепче, а сексуальное желание стало таким, что Маше показалось, дотронься она до клитора, как всё потечёт. Она сдерживает себя с трудом, понимая, что этого делать ни в коем случае нельзя и убежать тоже нельзя. Ей осталось только глядеть и мучиться от невыносимого нечеловеческого возбуждения. Она ощутила, как внизу всё заболело от сексуального напряжения. Слетел ещё подследник, а за ним друг за дружкой остальные подследники, которые стали издавать глухие отстреливающие звуки. Нога Злата прошлась по половым губам Ларисы. Раздался шлёпающий и шуршащий звук. Мамы пошли брызгать из влагалищ высовывающимися розовыми напряжёнными членами. Мальчики закричали. Мамы запищали. Маша ощутила сильнейший кайф. Пришлось ей сидеть и терпеть. Лишь Свету это никак не тронуло. Она сидит с удивлёнными глазами и наблюдает.
Мальчики спутались ногами, мамы кинулись их распутывать и спутались вместе с ними.
А в это время в квартире Иры, Дочка задрыгала ногами, уцепилась руками за края ванной и закричала со всей дури:
- Мама, вынь палец, я дристану.
- Нет, Оля, терпи. Не выну и не проси. Потерпи ещё чуточку. Ещё немного, моя хорошая. Потерпи.
- Мама, у меня там всё уже бурлит. Я не могу больше.
Вдруг у мамы вышибло пробку, а из жопы пошла жижа окрашивая воду в коричневый цвет. Мама потеряла контроль над анусом дочери, коричневый понос вырвался из детского отверстия. Вода зловеще забурлила от пердежа мамы и дочки и сделалась ещё коричневее. Завоняло резко говном.
- Чего - то у нас не так пошло, - сказала мама, шаря рукой по дну ванный в поисках анусной затычке,- сейчас ещё раз попробуем, - и набрала коричневую вонючую воду в грушу, выпятила перед дочкой огромную жопу с дышащим анусом и наклонилась, погрузив наполовину груди в вонючую говяшечную воду. Дочка всунула легко туда наконечник груши и нажала пальцами, но вся вода вместе с каловыми массами брызнула ей из жопы в лицо. Дочка заплакала. Мама повернулась, открыла кран и стал мыть дочке лицо, прося извинений.
В это время в квартире Тамары, Маша с пылающим клитором наблюдала, как еле еле мальчики и мамы распутываются и матеряться.
Маша пришла из гостей и начала махать перед писькой. Потом прикладывала к ней холод, чтобы снять возбуждение от увиденного. Дочка заглянула к ней в трусы и задела случайно клитор. Мама как пошла брызгать фонтаном. Брызжет и орёт как полоумная. Потом обмякла и легла на кровать.
Глава 5
регулировка

И вот на следующий день после обеда в квартиру позвонили. Ира открыла и увидела Машу, дочку Свету, а также двух мальчиков в обтягивающих коротких шортах. Оба в балетках. Один пониже и покрасивее с длинными светлыми волосами Злат, а второй чуть погрубее, помускулистее постарше с тёмными волосами Юлий. И их мамы. Тамара в коротких шортах и балетках и Лариса в коротком платье, коротком настолько, что открывает белые трусы. Они все вошли в квартиру. Мальчики пришли в коротких облегающих шортах, в балетках, Юлий в белых, а Злат в красных. Они разулись в прихожей и прошли в комнату.
Мама Ира посмотрела на ступни мальчиков в подследниках и пролепетала:
- Какие у них мощные кричалки, оралки и долбилки.
Лариса и Тамара обнюхали ступни мамы и дочки и вынесли своё заключение. Затем мальчики разделись, оставшись в подследниках.
Тамара дала команду Злату снять напряжение с детских ступней. Мальчик встал на одно колено перед семилетней девочкой и смотря ей в глаза, произнёс:
- Юная мадемуазель, разрешите снять напряжение с ваших ног.
Дочка села на кровать и протянула две ступни в белых носках.
- Какой воспитанный мальчик, - произнесла мама.
- Я же говорила, что он вам понравится, - ответила с улыбкой Маша.
А между тем мальчик прижал детские ступни к детским яичкам, а его детский член начал удлиняться.
Мама пролепетала:
- Маша, гляди, у него встаёт.
- Ну так всё правильно, так и должно быть. Теперь колосная ножная энергия переходит со ступней твоей дочки на яички и член этого очаровательного мальчика. Он как бы её забирает.
Юлий присел на одно колено перед мамой Ирой и сказал:
- Мисс, позвольте снять напряжение с ваших ступней.
- Позволяю, - ответила мама с улыбкой и протянула ему в руки две своих больших ступни в красных носках. Он прижал их к половому органу и так стоял перед мамой минут двадцать за которые член его сильно встал.
Мама Лариса стояла рядом и орала:
- Вот только попробуй у меня блядь кончить. Я тебе попробуй кулаком по члену.
Злат остранил детские ступни от мошонки и произнёс:
- Извините меня, Оля, но я сильно перевозбудился и мне надо немного остыть.
Он сел в кресло и сжал кулаки на руках и ногах. Было видно, что он еле терпит сильное возбуждение.
Строгая мама в красных колготочных перчатках и огненных красных капроновых подследниках, прижала красной колготочной пяткой его возбуждённый член и как пошла орать на него и бить ладонью по члену.
- Блядь, ничего не помогает. Он сейчас кончит на хуй. Есть лёд?
Дочка Оля рванула к холодильнику и достала бутылку молока.
Мама приложила бутылку. Но это не помогло. Тогда мама взяла красную тряпку, что принесла с собой и давай ей хлестать вставший член. Она начала приставлять к нему ножные колготочные кулаки, грозить и орать.
- Ну как удалось сбить возбуждение? – спросила Лариса.
- Нет. Но перевела в постоянное, а до этого было пиковое.
Лариса сказала Юлию:
- Забери у Злата половину возбуждения, а то он сейчас кончить.
Юлий прижал член к члену Злата и мальчики так стояли минут десять.
Злат прижал снова ступни семилетней Оли в белых носках, а мама Тамара стала держать колготочный красный кулак перед детским пенисом, готовая вот – вот по нему ударить, если он хоть раз им дёрнет или начнётся увеличение.
Роль Свете в белых вонючих гольфах, было отведена сидеть на шпагате, на полу.
- А теперь трахни её, но только смотри у меня не кончи.
Всё смазали и заблестело.
Злат стал трахать во влагалище Олю. Детский член входил в детское влагалище туда и сюда. Детская мальчишеская попа совершала движения. Злат кончил на середине процесса. Мама заругалась на него матерными словами. Она скинула с себя шорты и давай волосатой пиздой шлёпать в детскую письку, трахая клитором похожим на член. Прозрачная тягучая жидкость потекла из детского влагалища.
Жопа Ларисы сама по себе вдруг запердела, зашевелила ягодицами и пошла хлопать их друг об дружку с громким шлёпающим звуком. Лариса прокричала:
- Жопу от сексуального напряжение крутит.
Маша подошла и стали бить по жопе. Но это не помогло. Тогда она прокричала:
- Юлий. Скорее трахни меня в жопу, сними напряжение, а то её ярить чего то пошло. Мама Лариса встала раком. Маша налила ей в жопу масла. И оно от туда забрызгало и забурлило. Юлий стал трахать маму в жопу. Лариса груди развесила. Стонет, а жопа ягодицами трясёт. Маслом в анусе бурлит. Юлий простонал:
- Я сейчас кончу.
Он вынул член, а мама ему сильно пережала и стала так держать. Маша начала в это время бить ей по жопе.
Тамара выпорола Злата и орала ему в член, чтобы он больше не смел кончать. Злат плакал и просил прощения, говоря, что сильно перевозбудился, потому что Оля очень красивая девочка.
Мама продолжала всё орать на Злата и ставила в пример Юлия:
- Погляди какой Юлий хороший. Он терпит, делает перерывы и не кончает. Бери с него пример.
Потом мамы стали держать Иру в две руки, чтобы она не сорвалась и не начала себя трогать. Мальчик Юлий стал её трахать. Он сильно начал трудиться и делать перерывы. Но вдруг струя забрызгала из маминого влагалища. Маша зажала влагалище мамы, но всё просочилось между пальцами. Юлий то же сидит и еле терпит. Мама орёт в его член, чтобы он терпел и не вздумал кончать, но голос мамы сработал как вибратор. Юлий забрызгал спермой. Маша затёрла себя от всего увиденного между ног и крича, пошла брызгать из влагалища. Светочка сидит на полу на шпагате и смотрит вытаращенно на происходящее.

Затем мамы мальчиков начали обсасали тщательно свои большие пальцы ног. Злат вставил член во влагалище семилетней Оли, Юлий вставил детский член во влагалище Тёти Иры, а мамы вставили в анусы сыночкам свои пальцы ног. Маша залезла каждой в анусы и начала копошиться. Мальчики пошли трудиться и дрыгать голыми жопами. А мамы постанывать.
Затем Юлий стал трахать семилетнюю Олю, а мальчик Злат воткнул в его анус член. Подошла Тамара и всунула в его анус свой палец, ноги, подошла Лариса и всунула палец ноги в анус Тамаре. Обе мамы начали кричать мальчикам:
- Не кончать, не кончать, - орала Лариса.
- Терпеть, - орала Тамара, - еби её короткими передышками, чтобы не кончить. Кончать запрещаю.
Мама Ира сидела десять минут с раскрытым влагалищем, пока к ней не подошёл Юлий. Он воткнул член ей во влагалище, а мальчик Злат в анус. Взади пристроилась Тамара и воткнула большие пальцы ног им в анусы. Мама Лариса вставила ступню Тамаре во влагалище, а на правой свободной начала резко сгибать и разгибать пальцы ног, словно сбрасывала энергию. Мама Ира закричала от оргазма и кончила обильно.
Подследник слетел с пятки Ларисы, а следом с пятки Тамары. Сперма полилась вместе с мочой.
Лариса и Тамара сидят на креслах, положив нога на ногу. Обе прикрывают в ужасе лица от произошедшего. Подследники свисают со ступней обеих мам все мокрые от спермы и мочи. Юлий стоит виновато и капает спермой на пол. Ира и Оля смотрят в страхе на мам. Возникла напряжённая тишина. Оля лежит рядом и ждёт, что будет происходить дальше.
Мамы засунули руки во влагалища. И когда мама с дочкой вставали в балетные позиции, они копошились у них во влагалищах и крутили соски.
Мальчики прижимались плотно к маме и дочке и вставали взади в такие же ножные позиции, от чего у них стояли сильно члены.
Регулировка и настройка шла до самой поздней ночи, а потом мама с дочкой попробовали перед ними сделать сэдэ мэнэ и на их радость ноги больше не спутало. Они много раз пробовали вставать в разные позиции, но результат был один. Их не спутывало.

Все сели на диван, словно в зрительном зале, а мама с дочкой встали в балетные позиции и стали перед гостями показывать целое представление радостные с улыбками и сильной энергетикой, а затем уже через часс беспрестанного «Сэдэ мэнэ» обрадовались, кинулись обнимать всех и расцеловывать.
Уже когда регулировка была завершена. Мама Лариса сказала:
- Несите босоножки и сандалии в которых постоянно ходите. Сейчас Злат и Юлий снимут с них сексуальное напряжение, иначе всё может начаться у вас по новой.
Злат взял детские сандалии с открытыми носами и пятками, а Юлий Женские. Мамы стояли и контролировали, чтобы мальчики не кончали. Злат трахал детские сандалии в задники, но его пенис пролетал легко, поскольку задники имеют широкие отверстия. А Юлий трахал мамины сандалии, вставив член между ремешков. Мама смотрела и орала, чтобы он терпел и не вздумал кончать. Когда же разрядка босоножек была сделана, все ушли утром домой. А мама с дочкой завалились усталые спать. А когда встали уже в хорошем настроении, попробовали снова заняться Сэдэ – мэнэ, но и в этот раз всё было хорошо. А мамы мальчиков у себя дома ещё долго после этого рявкали весь день и весь вечер на их члены и охлаждали прохладной водой, а Маша махала у себя дома веером на половые органы, чтобы унять сильное возбуждение.

[kkkkk]

Это же шедевр. Куда нобелевский комитет смотрит?

[martos]

куда сфинкс смотрит?

[aleksei]

Внимание, произведение только для фут фетишистов. Если вы не фут фетишист, читать строго воспрещается во избежание рвотных рефлексов.



На кухне горит свет. Тут довольно тепло и уютно, а за окнами во дворе темно и белеет снежное покрывало. Живут в селе, в частном доме 32 летняя мама Изольда и семилетняя дочка Ульяна. Внешность у них более похожа на армянскую, хотя по национальности они русские. Но, чего только не сделает матушка природа, чтобы разнообразить этот до безобразия скучный серый мир. У дочки такие ласты, что выглядят даже немного нелепо. Вот ещё один миллиметр в длину и ступни станут до смешного - большими. Но всё же природа не глупа и такого не допустила. Да, девочка с большими ступнями, но не настолько, чтобы тыкать в неё пальцем и дразнит "Йети". Ноги длинные, как у страуса и мускулистые, словно у балерины. Бёдра выглядят, как задние ляжки у коровы. Грудь у неё обычная плоская детская. Лобок лысый, как колено и пухлый как сдобный пирог. Волосы тёмные с двумя косичками по бокам. Девочка любит носить всякие платьица, но сейчас на ней ничего нет. Она абсолютно голая, как перед баней. Если взглянуть на маму, то понятно в кого дочка такая. Орлиный нос и суровый взгляд из - под изломленных бровей выдают в ней женщину строгую. Груди как две репы четвёртого размера. Лобок выбрит и настолько большой, что выглядит как то даже нелепо. Сплошь одна гладкость. Даже точек волосяных нет, даже пушка не имеется. Ноги мощные и бугрятся мускулами. А ступни такие большие, что для Изольды всякий раз мучение обувь покупать. Всё мало. Поэтому она часто носит мужские кроссовки или ботинки. Вот так вот они выглядят. Далее действо развернулось по такому сценарию. Мама встала в балетную позиции. Пятки соединила, носки развела. Ступни у мамы большие и мощные, как два ЗИЛа 131 и тёплые, словно два сырных пирога. А её дочка встала впереди. Тоже соединила пятки, развела носки. У неё ступни чуть поменьше маминых и выглядят, как два мега уазика. А их ступни так воняют, так смердят, как четыре куска французского сыра. Из - за этого мама с дочкой стыдятся ездить на автобусах. Помниться летом поехали. Так автобус после них полчаса стоял на остановке с открытыми дверями. А теперь представьте, как пахнет в их доме. Этим сырным ножным запахом пропиталось буквально каждая вещь. А если я скажу, что и сырники и другую еду они тоже готовят ногами, то тут уж у любого наступит рвотный рефлекс, даже у того, кто считает себя закоренелым фут фетишистом. Дочка согнула пальцы ног и вонзилась ногтями в пол. Затем раскрыла рот под орлиным носом и гнусаво затянула гласную "А" так долго, насколько позволила ей вместимость лёгких. Надо пару слов сказать о ногтях ступней мамы и дочки. Они большие крупные отращённые и продолговатые. Нет. Не имеют они лака. Природный вид сохраняют роговые пластинки. Кутикулы над ногтями округлые, словно брови приподнятые в испуге. И до того эти ногти пахучие и вонючие, что если мама или девочка дотронуться хотя бы одним ногтем до какой либо вещи, то вонять эта вещь будет долго. И ничем этот запах не удалишь, пока сам не выветриться через несколько лет. И вот этими ногтями они вонзились сейчас в деревянный пол. Мама заговорила таким же гнусавым голосом под гнусавое тянучее "А" дочки:

- Сыр босыр пересыр сырный сыр пересыр босыр подсырники гасырники надсырники.

Её бормотание было похоже на заклинание.

Сыр босыр пересыр! - продолжала мама.

Дочка загнусавила ещё сильнее и на октаву выше.

Мама прогнусавила дочке:

- Смотри не сорвись! - и продолжила гнусавую мантру.

Пока мама и дочка гнусавят, а это может растянуться на час, расскажу о том, как они сырники готовят. Они их делают не очень часто, но раз в неделю это точно. Начинается всё с того, что мама приносит молоко и выливает в кастрюлю. Затем чуть подогревает, чтобы было не холодное и ставит на пол. После чего встаёт поочерёдно с дочкой в эту кастрюлю. Минут пять сама постоит, минут пять дочка. И так раз семь. А потом скажет: "Ладно, хватит, а то совсем в сыр превратиться". И убирает, а через несколько минут ,кастрюля, как по волшебству полным полна вонючего ножного творога. Мама берёт вторую кастрюлю, перекладывает туда немного творога и ставит на пол. Зовёт дочку. та приходит, садиться на табуретку и ставит ноги в кастрюлю. Мама вводит яйца, муку, песок, соль, а дочка месит ногами, от чего сырники получаются ещё сырнее и пахучее. Тут же на сырники сбегаются мужики. Дело в том, что всякий кто попробует эти сырники будет со стояком ходить несколько часов. За этими сырниками даже из города приезжали, лечились от импотенции. Те, кто попробовал, рассказывали, что есть их настоящая кулинарная пытка. Запах и вкус ног, но действие посильнее, чем от Виагры. Те, кто имел с этими сырниками дело, знают по опыту, что съедать их надо, пока горячие, так как потом они превращаются в такие жёлтые зрелые сырный лепёшки издающие ножную вонь, что их не только в рот взять невозможно из за жуткого ножного вкуса, к ним ещё и приблизиться становиться нельзя. Только в противогазе. Вот насколько мама с дочкой сырные. Бабушка по соседству попросила как то угостить. Она даже в рот взять не смогла. От одного ножного запаха вырвало.



В каждой семье есть свой сленг. Вот и у них тоже имеется такая своеобразная ножная феня. Балетки они называют сырниками. Босоножки или сандалии босырниками. Переднюю часть ступни, там где пальцы называют нюхачка - вонючка, среднюю часть та, что называется плюсной, называют босынью, а пятку яишкой или яйцом. В зависимости от настроя и её размера. Лодыжку называют выхлопное горлышко. А бёдра называют " яишни- голышни". Мама и дочка эксперты по сырам. Они не известно, откуда знают названия всех сыров и все вкусы и рецептуры. Недаром у мамы свой магазин в селе, где помимо продуктов, там продаётся ещё и сыр, который мама привозит из города на уазике, который почему то называет "Рогач". В нём сыр, пока едет, дозревает от сырного запаха идущего от маминых ступней, который стоит в самом салоне. А ещё они производят сыр ступнями. Мама доит молоко из своих грудей и опускает туда свои ступни. И через несколько дней сыр делается пахучий со вкусом её ног. Но это уже на порядок дороже стоит, а сыр проведённый дочкой стоит ещё дороже. Но любители находятся. Но тот понежнее. Не такой пикантный, как от мамы. Его хорошо класть на бутерброд и есть на завтрак, а мамин сыр это как развлечение для фут фетишистов. Причём не простых фут фетишистов, а экстрималов. Потому что мало кто отважиться попробовать хоть кусочек. Ужасный запах ног, а вкус ещё хуже, словно в рот сама мама засунула пахучую свою ступню.

Мама прогнусавила:

- Включай сырню, да смотри, не ошибись!

Дочка задолбила пятками. Мощные ороговелые. Они опускала и поднимала их поочерёдно. Мама в это время зашлёпала дочку по половому лобку.

Смешалось баханье и шлёпанье. Гнусавое "А". продолжало нестись из носа и рта мамы и дочки. Не знаю почему но эта гнусавость очень сильно подходило к их внешности и сырному запаху. Даже, если записать эту гнусавочку на диктофон и послушать, то в воображении появятся носатые мама и дочка семи лет с крупными пахучими ногтистыми ступнями. Воображение их рисует почему то в белых трусиках. Ну, да. Они бывают и в белых трусиках, но это когда идёт лёгкое подсырнявливание, но сегодня оно серьёзное. Поэтому мама с дочкой, как уже сказано, без трусов.

Лица у мамы и дочки в это время приобрели строгое выражение. Дочка вся была напряжена и занята тем, чтобы не ошибиться. Чтобы правильно и вовремя стукнуть пяткой. Сказать правильное сырное слово. Мама взади беспрестанно контролировала дочку. она заговорила тонким голосом. Все мышцы лица напряглись:

- Бей, бей яишкой, бей. Сыр говори!

Дочка затвердила гнусово:

- Сыр сыр сыр сыр сыр сыр!

И после каждой их гнусавости появлялось ощущение, что сырный ножной запах усиливается или оттеняется мистическим образом. Но как известно и это замечено многими людьми, что когда все сильно сосредоточены на чём то, происходят ошибки. И чем больше сосредоточенность, тем сильнее ошибка. Вероятнее всего от нервного напряжения и происходят эти ошибки. Сейчас у мамы и дочки было такое напряжение, что казалось, поднеси лампочку, и она засветиться.

и случилось то, что должно было случиться при таком напряжении:

- Ошиблась!- прогнусавила дочка и выдала с мамой вместе жаркую гнусавочку.

Произошло нечто, что было понятно, только двоим на этой планете. Маме Изольде и дочке Ульяне. Человек же со стороны вообще ни чего бы не понял. Потому, что всё было слишком загадочно и непонятно, чтобы постороннему глазу заметить ошибку. Да и сами они были тоже не менее загадочны в словах и поведении. И слух ходит по селу, что они странные. Молчат и улыбаются, растягивая широкие рты под длинными носами. Пошло ужас что твориться. Нет. Для фут фетишистов это было бы в самый раз. Они бы смотрели, дрочили и кончили бы неоднократно, но для мамы с дочкой это было не совсем хорошо. Пальцы заразгибались на ступнях дочки. Ногти завыщёлкивали один за другим. При чём в разгибании и выщёлкивании ногтей из пола не было никакого порядка. Они выскакивали хаотично. Сначала большой палец на правой ступне разогнулся. Затем мизинец на левой. За ним следующий палец на этой же ступне, но третий по счёту от большого пальцы. И пошло поехало. Дочка загнусавила:

- Срываюсь!

Мама прогнусавила в ответ:

- Держись!

Гнусавое двухголосье наполнило дом. Выщёлкивание продолжалось минуты три. Всё это время дочка гнусаво верезжала и кричала. А мама, что творилось с мамой. Она орала матом, хотя в обычной жизни и слова матного не скажет. Ведь по характеру она воспитанная женщина со строгими моральными принципами, а тут, словно рыночная грязная хабалка в неё вселилась. Последний ноготь выскочил из пола. Четвёртый палец на правой ступне разогнулся. И всё это под мат родительницы. Дочка задвигалась, словно балерина. Носки выворотно, руки приподняла и округлила. Гнусавое детское "АААААААА!" снова наполнило дом. Мама закричала:

- Засырнявилооооо! Засырнявилооооо!

Дочка поставила руки на пояс и скрестила голые ноги, развернув носки. Она присела, а её коленки разошлись в стороны. Затем она встала, сделала шаг в бок и снова присела, скрестив ноги. "АААААА!" не прекращало разноситься по дому. Дочка, не прекращая держать руки на поясе, заходила по кухне, оттягивая носки. И при этом она не прекратила кричать и гнусавить на весь дом. А мама же между матными словами тоже вставляла крики. И тогда по дому снова неслось двухголосье. Следом и у мамы начали разгибаться пальцы на ногах, а ногти выщёлкивать. Тут всё, как и в жизни. Одно происшествие тянет за собой другое. Это, как цепная реакция. Пока маму срывало, дочка заскакала по кухне, а затем прискоками выбежала в другую комнату и заскакала по ней. Мама же в это время так голосила и орала, что чуть голос не сорвала. А когда сорвалась, то такую балетную экспрессию выдала, что позавидовала бы любая балерина. Она напористо затанцевала, ставя по балетному ступни, задвигала по балетному руками. Она вбежала на носочках в комнату и затанцевала вместе с дочкой. Комната была похоже на балетный мини класс. Сбоку балетный станок. За станком зеркало.

Мама прогнусавила дочке:

- Подсырник гасырником сырнявь!

- Я не могу, - проголосила Ульяна, - сырник пересырнявило!

Мама рявкнула:

- Под юбкой всё сырно - босырно! - это у мамы было такое выражение. И всяк, кто его слышал, глядел на её длинную белую юбку и думал:

- Что же там сырно, что же босырно?

А там такие ляжки, что от вида, аж мандражки.

Мама и дочка продолжали танцевать. Ступни шуршали по деревянному полу. Ороговелые подошвы как наждачки издавали шелестящий звук и смешивались с гнусавыми криками. Это был долгий прокрут. Долгий и сильный, как сама сырность. В этих прокрутах они выражали сущность каждого сорта сыра от обычного Российского до Понт Левека самого пахучего и термоядерного по запаху, но вкусного внутри, если снять заплесневую корочку. Когда прокрут кончился. Мама и дочка легли на кровать, спутали между собой ноги и затянули букву "Ааааааа", загнусавили на весь дом. Рокфоры с пальцами стоят на одеяле, пропахшее ножными запахами. И если о ступнях мамы можно сказать, что у неё сырищи, то у дочки не сырки, а сыры. Уже было упоминание о том, что они громадных размеров, но всё же хочется напомнить ещё раз. Ступни у дочки больших недетских размеров, а у мамы ещё больше. Но ступни спутанных ног стоят на кровати не просто на всю подошву. Они собраны в ножные матёрые пахучие калачи с огромными ногтищами. И снова гнусавые крики несутся по всему дому. А под вечер за просмотром тв. Они сидят с босыми ногами на креслах и выковыривают между пальцев самый что не на есть настоящий пахучий самый сырный ножной сыр, что есть только на планете. Дочка кладёт его в свою тарелку, а мама в свою. И пока он тёплый и податливый, они формируют из него сырные жёлтые шарики. За вечер выходит приличная головка сыра. У дочки чуть поменьше и посветлее, а у мамы побольше и пожелтее. А на другой день обычно приезжает человек на машине. Этот человек не хочет чтобы о нём говорили. Желает оставаться инкогнито. Он покупает у них этот сыр с ног за большие деньги и уезжает. А дома он его ест и бекает, сдерживая рвотные рефлексы. Делает по утрам бутерброды и обожает макароны с этим сыром. Жена правда ругается, что весь холодильник пропах ногами от этого сыра, но он не даёт выбрасывать. А ещё у мамы с дочкой есть в доме сыроварня. Но конечно не промышленная, а простая домашняя. Для неё они отвели даже специальную комнату. В ней ванна, рядом стоят разнообразные приспособления. Стоит маме и дочки искупаться в молоке, как уже через несколько часов оно невероятным образом получается в двухсотлетний вонючий сыр. Поэтому мама с дочкой часто торопятся сформировать из него головки. Конечно, у кого то возникнет вопрос. А не было ли отравлений? Слава богу пока не одной жалобы. Все довольны и платят большие деньги за сыр со ступней и за сырники и за сыр из коровьего молока, превратившегося в оный под воздействием их соблазнительных статных сильных тел. И катаются мама с дочкой как сыры в масле. Так что из почти из любого недостатка можно сделать достоинство. Мама с дочкой распутали ноги и приняли душ. Легли спать они в одну кровать и совершенно голые. А на утро гнусавые крики. Что такое? Оказалось половые лобки ссырнявились. Срослись между собой слоем сыра. Мама с дочкой аккуратно встали и дошли до кухни. Но как они шли. Мама вперёд идёт, а дочка её обнимает спереди и на ней едет, словно приклееная. Донесла мама дочку до кухни. Посадила на стол. Взяла ножик и аккуратно разрезала сырный пласт. И только после этого мама разъединилась с дочкой.

- Видимо, мы с тобой ночью лобком к лобку спали, - предположила мама, - вот такое и призошло.

Дочка напомнила:

- А помнишь, как мы с тобой однажды жопами ссырнявились?

- Не жопами, а ягодицами и анусами, - поправила мама, - выражайся культурнее. Да. Тогда мы с тобой выглядели как сука с кобелём во время течки.

И мама с дочкой засмеялись. А впереди их ждал ещё один такой же день, наполненный сырностью.

[aleksei]

В одном из сёл в частном доме живут мама и дочка. У них ступни ведут себя как собаки. Рычат и лают. Может это какая - то генетическая мутация, может они инопланетянки. Они и сами не знают. Это свою особенность они тщательно скрывают, даже от своих соседей. И каждый вечер у них начинает кое - что твориться. То, что там происходит понравиться далеко не всем. Так, сказать, на любителя. На тех, кого возбуждают ступни и тех, кто обожает онанировать на визги, писки и рычание собачек при игре с девочками, девушками или женщинами. Дело в том, что они каждый день играют со своими ступнями и вонзаются их отращёнными ногтями в пол. Далее пойдёт обычное повествование о том, как это происходит. Тут вы не найдёте глубокого смысла или какой то трагедии как у Шекспира. Если вы ценитель высокохудожественной литературы, то это тоже не для вас. Данное произведение всего на всего лишь показывает, как всё это происходит и не более того. Если вы не любитель подобного и что то имеете против мата, то лучше не читайте, поскольку зря потратите время, а если обожаете и жить без этого не можете, то начинайте читать: Итак, голые мама с дочкой летним вечером сели на двуспальную кровать, стоящую посередине комнаты спинкой приставленной к бревенчатой стене и положили нога на ногу. Мама спросила:
- Ну, как у тебя сегодня они не озоровали, слушались?
- Нет. Вели себя, как суки упрямые.
Мама взглянула на крупные матёрые пахучие ступни дочери:
- Вот черти!
А дочка, развесив огромные до пупа груди, продолжила рассказывать:
- Сегодня чуть сандалии мне не порвали.
Мама приложила руку к груди, перевела взгляд на здоровущие ступни дочки и вновь посмотрев на неё, произнесла:
- Да ты что?! - затем сделала строгое лицо, - а ты их как ни будь наказала?
- Конечно. Пришла домой, связала и отхлестала. А у тебя, как ступни себя вели?
- Относительно спокойно. Вроде сегодня не шалили, - и она заулыбалась, нагнулась и начала гладить левую ступню, которая висела над полом, потому что мама сидела нога на ногу. А длинные пальцы с крупными отращёнными ногтищами, покрытыми красный лаком почти касались правой ступни дочери. Ступня мамы рыкнула и дёрнула пальцы вверх, задев долговязые пальцы ступни дочери. Мама засмеялась и продолжила её гладить. Тут же рыкнула правая ступня дочки. Дочка сморщила лоб, насупила низко брови и погрозила пальцем:
- Я, блядь тебе сейчас!
Они посмотрели друг на дружку и засмеялись. Мама, улыбаясь, сказала:
- Давай вцепляться.
- Давай, - ответила дочка.
Обе поставили рядом большующие зрелые ороговелые ступни, согнули длинные пальцы в ножные крепкие огрубевшие кулачищи и приставили к старому пошарканному деревянному полу длинные широкие мощные ногти, которые были налачены у мамы красным, а у дочки синим лаком. Комнату тут же наполнили четыре упрямых собачьих рычания. Мама закричала с серьёзным лицом:
- Пошли, суки, ну же вонзайтесь, бляди ебаные!
Рядом закричала на свои рычащие ступни дочка:
- А ну твари говнянские, вцепляйтесь же!
Свободные отращённые концы ногтей начали медленно погружаться в доски. Мама, не спуская глаз со ступней, заверещала:
- Пошли, пошли, пошли, милые! Ну, же бедные!
Дочка наклонилась и начала гладить свои рычащие ступни:
- Хорошие, хорошие, ай, красавицы, ай красавицы!
Ступни мамы зарычали напористее. Она склонилась и обжала ладонями скрученные пальцы:
- Я вам блядь! Сучки какие! А!
Дочка смотрела улыбчиво на свои рычащие ступни и говорила ласково:
- Хорошие мои голубушки. Вцепляйтесь милые. Глубже вонзайтесь!
Рядом продолжали рычать ступни мамы. Она сильнее прижала их ладонями к полу и заругалась:
- Суки ебучие. А ну вонзайтесь! Вечно вас приходиться держать, чтобы ногти обратно не вышибли! - затем приподняла руки и посмотрела на ножные кулачищи, - ёбаный в рот, ноготь второго пальца не входит! - и она шлёпнула со злости по левой ступне, - сучка ёбаная!
Ступня недовольно рыкнула, а мама рявкнула:
- Тварь, блядь! - и снова обжала ладонями ножные кулаки.
А рядом ступни дочери залаяли, зарычали, её ножные кулаки начали разгибаться по пальцу, то на правой, то на левой ступне.
Дочка закричала, наклонилась, ухватила ножные кулаки. А мама ей прокричала сквозь рычание и скул:
- Держи, держи их блядь, не давай им вышибить.
Дочка закричала:
- Я сейчас сорвуууусь! Аааааа!
Ступни мамы тоже сильнее зарычали, мама закричала:
- И у меня блядь пошло. Ёб твою маааать! Танька, сучка такая!
Дочка забегала по комнате и закричала, ступни залаяли и зарычали. Мама, наблюдая за дочерью, провопила:
- Блядь, понесли суку. Как пошло крутить, как пошло крутить бедную. Словно черти в ней начали бесноваться. Ёбаный в рот!
Правая ступня мамы зарычала громче левой и разогнула большой палец с огромным отращённым красным ногтем. Мама, удерживая остальные пальцы на ногах, сказала под рык:
- Да ёбаный в рот!
Дочка в это время с визгом и ором пронеслась по кровати лающими и рычащими ступнями. От чего ступни мамы ещё громче и яростнее зарычали. Мама, сквозь лай и рык, заорала на бегающую и орущую дочь:
- Сука, не яри мои ступни. Я сейчас тоже сорвусь!
Дочка с размаху подпрыгнула. Громкое "Бах" среди рычания и лая раздалось по всему дому. Мама прокричала дочке:
- Блядь, дура великовозрастная, пол не проломи, ёб твою мать, кобыла! - Дочка, продолжив, бегать, закричала на свои ступни:
- Вот суки ебучие! Твари блядь!
Следом раздался крик мамы:
- Ёбаный в рот! - и разогнулся второй палец на правой ступни, - я сейчас сорвуууусь, я сейчас сорвуууусь!
Мама стала подтыкивать разгибающиеся пальцы обратно, но они всё равно продолжили разгибаться друг за дружкой, - срываюсь! Аааа! - и крича под лай и рычание, забегала вместе с дочерью.
Дом наполнили неистовые крики и сильная беготня. Затем, они спутались рычащими и лающими ногами, упали с грохотом и покатились голым руконогим бревном, заверезжав во всю силу. Докатившись до стены, они покатились в обратную сторону. Дочка проорала:
- Катает, как сук ебаных!
Мама закричала:
- Блядь, ёб твою мать! Разбесились суки!
Ударившись о шифоньер, они, подметая волосами пол и мелькая голыми мощными попами, покатились снова к стене:
- Да блядь! - прокричала мама.
- Сукаааааа! - заорала надрывно дочь.
Остановившись, они вскочили. Дочка плюхнулась на кровать, закрутила в воздухе рычащими и лающими ногами и заголосила. Мама забасила лающими ступнями по полу, сделала строгое лицо и долго закричала:
- Аааааааааа!
Визги, крики, рычание ступней, смешались во едино.
Мама проорала:
- Вот это нас с тобой крутит!
Затем дочка забегала по комнате вместе с мамой. Рычание и лай наполнили дом. Они снова спутались ногами и закатались по комнате, дико верезжа. А ступни неистово зарычали и залаяли. Мама с дочкой заголосили. Их крики слились и понеслись какофонией по всему дому.
Мама, сквозь рычания провизжала, уже чуть не рыдая:
- Опять суки спутались! Ёбаный в рот! Танька, блядь, стерва! Аааааааа!
Дочка, сделав лицо, словно попробовала кислую капусту заголосила тонко и эротично. Её голос смешался со скулением ступней, и стало непонятно, где скуление ступней, а где крик дочки. Они задели табуретку. Та стукнулась на бок. Они докатились до стены и покатились в обратную сторону.
- Да сука! - прорычала мама.
- Ой ой ой! - проорала дочка.
Распутавшись, они вскочили.
Мама схватила валяющийся на кровати ремень и захлестала свои рычащие ступни, осыпая их матом.
Дочка встала недалеко от входа, расставила широко ноги и согнула пальцы ступней. После чего вонзила ногти в пол и под рык ступней запела громко и широко:
"Уж ты Порушка - Пораня
Ты за что любишь Ивана?
Ой, да я за то люблю Ивана, что Головушка кудрява!"
Ступни злобно зарычали, стали один за другим выщёлкивать ногти из половиц а пальцы резко разгибать.
- Срываюсь! - проголосила дочка и с визгом опять забегала по комнате.
Мат, хлыст ремня, рычание ступней мамы и визг дочки вместе с беготнёй и лаем. Всё смешалось в одно. Мама в крике надрывалась:
- Прекратите суки ебучие. Твари сраные. Что вы делаете?! Что вы делаете, Аааа!?
Но ступни её не слушались, скребли ногтищами и рычали.
Дочку с лаем всё продолжали носить по комнате её ступни. Она закричала на них:
- Стоят, суки!
Но они не послушались её и продолжали.
Мама с криком и лаем пронеслась по кровати, а дочка в это время остановилась и задолбила ногами в пол, что есть силы и надрывая горло, закричала:
- Суки ебучие!
Мама, бегая, проорала на рычащие и лающие ступни
- Скотина, скотина, сука! Ааааааааа! ёбаный в рот! Ааааааааааа! "Ррррр ррррррр рррррррр", - рычали её ступни. Дом дрожал от визга, беготни и крика. Четыре рычания и гавканья не смолкали не на секунду.
Дочка опять забегала с визгом по комнате и закричала, а её ступни зарычали. Рык, крик, визг. Всё слилось в одно. Дочка с напряжённым лицом прокричала:
- Нас сейчас опять скрутит!
И только она это прокричала, как их ноги спутались. Они снова упали, и крепко обнимая друг дружку, покатились.
- Да ёбаный в рот! - заревела мама, с красным от злобы лицом, - да что же это такое?! Суки бешеные!
А дочка закричала благим матом:
- Они крякнутые, помогите! Они крякнутые! Аааааааа!
Рррррр рррррр ррррррр - рычали свирепо в это время ступни мамы и дочки.
Они докатились до стены и покатились к шифоньеру. Мама прокричала:
- Клубышком катает! Ёб твою мать!
Они прокатились ещё пару раз, а затем встали и опять, дико верезжа, забегали по комнате. А ступни залаяли и зарычали. Мама и дочка закричали.
Дочка запрыгнула на кровать, расставила ноги, а её ступни, рыча, начали перебирать пальцами одеяло. Дочка провизжала, глядя выпученными глазами на ступни: - Их ярит, ярит!
Мама, села на кровать, завизжала и задолбила рычащими и лающими ступнями в пол. От чего по нему пошла сильная вибрация. Забухали и заскрипели половицы. А из другой комнаты раздался посудный звон из старого серванта. Рычание смешалось с маминым криком, долбёжкой и дочкиным визгом, а также рычанием и гавканьем ступней.
Дочка спрыгнула с кровати, согнула пальцы ног и вонзилась ногтями в пол. А потом закричала:
- Ааааааааааа!
А мама ей завопила:
- Держись, держись!
Дочка провизжала:
- Блядь, я сейчас сорвусь! - и забегала по комнате, громко верезжа. Ступни залаяли и зарычали пуще прежнего. Дочка прокричала:
- Они не нормальные, они не нормальные!
Мама же опять рычащими и лающими ступнями задолбила в пол и закричала:
- Аааааааа!
"Бу бу бу бу бу бу", - раздалось по полу от ударов её крупных мозолистых пахучих ступней.
Дочка проорала сквозь рык и скул:
- Блядь ёбаный в рот! Меня крутит, крутит! Ааааааа!
- Ой ой ой! - вскрикнула мама и зашлёпала по своим рычащим и лающим ступням. Затем вскочила, вонзилась ногтями ступней в пол и громко запела. Ступни упрямо зарычали, начали один за другим выщёлкивать ногти из пола, а пальцы распрямляться.
- Срываюсь! - проголосила мама, - срываюсь! - и забегав по комнате, закричала, сквозь рык, скул, лаянье и визг дочери. Босоногое бубуханье по доскам опять наполнило дом.
- Аааааааааа! - кричала мама.
- Аааааааааа! - ещё громче верезжала дочка.
"Ррррррррррррррр ррррррррррррр" - рычали ступни мамы.
"Ррррррррр рррррррр" - рычали ступни дочки.
Дочка прокричала:
- Они взбесились! Они взбесились!
А мама проорала:
- Блядь сука ёбаный в рот! Бешеные твари! И остановившись, вонзилась отращёными ногтями в пол. Ступни упрямо зарычали, а мама провопила:
- Ну ногти же из пола сейчас выбьет! Суки срывучие!
И тут же пальцы разжались один за другим. Мама закричала:
- Опять срыв! Я заебалась ёбаный в рот! -и крича, забегала по комнате вместе с орущей дурниной дочкой.
А дочка бегала и кричала:
- Ааа ааа! - её ступни лаяли и рычали.
Мама расставила широко ноги, согнула пальцы ног и вонзилась ногтями в пол. Ступни мамы зарычали. Мама заорала:
- Вот суки упрямые!
И тут же пошло выскакивание ногтей. Мама заголосила:
- Да блядь, опять срыв!
Дочка в это время запрыгала и заверезжала, долбя рычащими и лающими ступнями. Пол задрожал. Она закричала с рычанием в голосе:
- Блядь, заебали суки! Разбесились! А мама вновь согнула пальцы ступней в матёрые кулачищи и опять вонзила ногти в доски. Дочка забегала по комнате и завизжала. У мамы зарычали ступни и залаяли. Мама закричала:
- Опять, опять суки ёбаные ногти выхуячиваете! Да блядь, опять сорвалась!
Дочка села на кровать, поставила разгорячённые потные ступни на пол и сказала:
- Фу, блядь, устала!
А ступни всё рычали: "Ррррррр ррррррр ррррр" и скребли огромными ногтями по доскам. Мама тоже плюхнулась рядом. Обе, тяжело дыша, уставились на рычащие ступни, шевелящие длинными сильными мощными пальцами с отращёнными продолговатыми ногтями. Мама, шумно вдыхая и выдыхая, прошептала:
- Черти вонючие, устроили нам тут марафонский забег!
- Ага! - подтвердила дочка, глубоко дыша, и кивнула несколько раз.
Мама, продолжая глядеть на свои ступни, затем изменилась в лице и закричала:
- Черти блядские, опять сейчас понесуууууут!
И побежала. Ступни залаяли и зарычали. Следом побежала дочка и закричала сквозь рык:
- Опяяяять!
А ступни: "Ррррр ррррр гав гав ррррррр гав гав". Мама опять закричала:
- Аааааааа.
Следом заорала дочка.
Комната вновь наполнилась беготнёй, визгами, рычанием, лаем и скулением.
Дочка вцепилась ногтями ступней в пол, завращала попой и запела:
- О моя жопа! О моя жопа! Жопа моя! И тут же Ступни упрямо зарычали, стали выщёлкивать ногти из половиц, а пальцы резко разгибаться.
- Блядь, суки, сорвались!
И снова забегала по комнате.
Мама, в это время выбежала с визгом из комнаты и убежала в ванную. Раздалось громыхание тазов, вёдер. Лай, скуление, рычание и крик:
- Блядь, сука, ёбаный в рот! Твари ебаные! Скоты бешеные. Аааааа! Аааааа! Как блядь меня крутит! Господи, разбесились! Ааааааа! А ну успокоились, успокоились, я сказала, - Громыхание тазов и вёдер стали ещё громче и яростнее. Рычание и лай безумными. Мама истошно заорала с невероятной силой, - Ааааааааа! Аааааааа! Это пиздец, Это пиздец, помогите, помогите! Ааааааа! Аааааа! - "Блям блям блям" - лялякали беспрестанно металлические тазы, смешиваясь с криком мамы, рычанием и лаем. Дверь распахнулась и мама, тряся увесистыми грудями, похожими на пышную попу толстушки, выбежала от туда визжа, пронеслась лающими ступнями через комнату и выбежала в сени. После чего стремглав распахнула дверь во двор и оставив её открытой, повернула направо. Виднелись зелёные грядки, лежал красный резиновый шланг. А чуть далее зеленели кусты с ягодками похожими на красные прозрачные гроздья бусинок.
- Ааааа! - понеслось на весь огород, - как меня суки носят! Ёб твою мать!
А из комнаты в это время доносился крик, лай и рычание.
Раздался бег. Мимо пронеслась, тряся грудями, кричащая босая мама. Её крик раздался за торцом дома.
Дочка в это время лежала на кровати в комнате, крутила лающими ступнями в воздухе и орала. Под кожей её мощных ляжек сжимались и распрямлялись мускулы. Мелькали подошвы, которые были ороговелые, словно копыта у лошади.
- Аааааа! - раздалось опять за окном вперемешку с лаем и рычанием, - носят суки, носят! Господи, как носят! Мамочкиииииии! - и крик её удалился.
Следом закричала и дочка:
- Аааааа! Бесятся суки, бесятся, в разнос милые пошлииии!
Затем мама забежала в комнату. Её рычащие и лающие ступни были в земле. Она тут же вонзилась отращёнными ногтями в пол и запела тонким голосом песню с множеством ласкательно - уменьшительных окончаний. Дочка в это время села на кровати, задолбила лающими ступнями в пол и заверезжала. Вдруг, позади дочки раздались упрямые рычания и ногтевые щелчки. Мама закричала:
- Блядь, опять ну ты посмотри, что творят эти скотины!
И завизжав, забегала по комнате рычащими и лающими
ступнями. Следом дочка согнула пальцы ног и вонзилась в пол, но вдруг ногти сразу же стали выскакивать. дочка заголосила и забегала по комнате вместе с мамой. Их крики слились в какофонию и перемешались с воем, лаем и скулением. Затем сели на кровать. Ступни их продолжали рычать, сгибая и разгибая в такт лая пальцы. Мама нагнулась, обхватила фаланги правой ступни и зашлёпала плюсну:
- Я тебе сучка, я тебе сучка. Что устроили, а, вы что блядь устроили!?
Ступни мамы и дочки сблизились и зарычали на друг дружку, скребя ногтями пол. Мама заокала и провопила:
- Сейчас сцепяться.
- Ой ой ой - прокричала дочка сквозь рык и скул. И тут же ступни напали на друг дружку. Мама и дочка закричали.
- Разнимай их - прокричала мама.
Дочка завизжала и принялась их растаскивать:
- Мама. ни как! Ёбаный в рот! Заело. Мёртвая хватка!
Мама открыла рот и смотря на ступни, заорала, что было мочи.
Дочка ухватила свою правую рычащую дерущуюся ступню за пятку и потянула на себя. Пальцы её напряглись и побелели:
- Да блядь, никак!
Мама подняла грудную клетку и снова заорала, вытаращивая глаза на дерущиеся рычащие ступни так, что казалось глаза сейчас выскочат из глазниц. А потом прокричала:
- Блядь растаскиваетесь на хуй!
И наклонившись, начала разжимать пальцы ног дочки, чтобы освободить свои пальцы ног. Едва они их разняли, как ступни дочки залаяли и зарычали, шевеля быстро пальцами. Дочка вскочила и забегала по комнате, прокричав:
- Мама, опять меня суки понеслиииии!
Мама закричала, а потом забегала вместе с дочкой.
Они подбежали к друг дружке, остановились и уставились на ступни. Мама сказала:
- Подожди , подожди, они сейчас снюхаются.
И только они приблизили ступни к друг дружке, как раздался визг, писк, лай, рычанье и скул. Мама закричала:
- Блядь опять суки сцепились! Расцепляй их блядь!
- Да ёбаный в рот! - оглушительно заорала дочка, - не расцепляются! Помогите! И закричала долго гласную "Аааааааа".
Мама взяла с койки ремень и захлестала по ступням:
- А ну, блядь, расцепились суки ебучие!
- Аааа! - закричала дочка, - помогите!
Свист ремня, шлепки, рык и скул вместе с криком дочери смешались в одно. Мама продолжала и продолжала бить свои ступни, пока, наконец, они не расцепились. Дочка закричала и побежала по комнате, а её ступни залаяли и зарычали. У мамы тоже залаяли и зарычали ступни. Она громко закричала и тоже забегала по комнате вместе с дочкой. Дочка села на кровать, развела широко массивные ляжки. А её ступни рыча, сцепились друг с дружкой большими пальцами. Дочка заверезжала и зашлёпала по ним:
- Расцепитесь!, суки, расцепитесь!- и закричала, - аааааа!
За тем зашлёпала по голой письке с огромными половыми губами и большим клитором похожим на член. Мама в это время недалеко от койки глубоко присев и раздвинув ноги, работала кулаком во влагалище и орала на рычащие ступни:
- Суки, твари ебучие!
А из влагалища капала светлая жидкость и тянулась до пола. Затем мама пересела к дочке на кровать и спросила, глядя на её рычащие сцепившиеся ступни:
- Что у тебя тут?
- Да вот сцепились между собой суки!
Мама взяла ступни дочки и стала разжимать пальцы. Ступни дочки ещё яростнее зарычали. Одновременно с этим залаяли ступни мамы и зашевелили пальцами. Мама на них прикрикнула:
- Угомонились, суки ,угомонились, я сказала!
"Гав гав" - рявкнули её ноги.
Мама помогла дочки расцепить ступни и тут же они сцепились со ступнями мамы. Мама завопила. Блядь, посмотри чего твориться. Суки ебучие. И вместе с дочкой кинулась разжимать пальцы ног. Ступни недовольно зарычали. Мама с дочкой закричали. Когда же им удалось разнять ступни, дочка забегала по комнате, а её ступни залаяли. Вместе с дочкой забегала и мама. Так незаметно на улице стемнело. Мама с дочкой ушли в ванную комнату. Мама включила воду и пустила набираться ванну. Дочка приготовила чистую одежду. Они вместе залезли в ванную и начали мыться. Потом легли спать. Дом остывал от визгов и писков до следующего дня

[aleksei]

В двадцати минутах езды от города на пригородном Икарусе с маршрутным номером 45 и вечно грязными бортами есть посёлок сельского типа под названием "Дивное". Тут нет многоэтажек. Виднеются за заборами огородов покатые крыши частных домов. Повсюду раздаётся из тёплой травы "Цык цык цык - цык цык цык". Рычат вдалеке на поле трактора. Ветерок разносит еле ощутимый запах навоза. Гудит высоко двигатель пролетающего реактивного самолёта. Он движется со скоростью звука, но от сюда с земли кажется серебристым игрушечным и ползёт с улиточной скоростью и появляется ощущение, что можно его обогнать. Следом тянется полоса, словно небесный художник провёл белой краской прямую линию. Солнце клонилось к западу, когда голая мама Марина в полосатых гимнастических гетрах подошла к катушечному магнитофону, стоящему на старом деревянном полу. Его штепсельная вилка торчала в белой круглой розетке. Стрелочные индикаторы светились. Шумел еле слышно мотор. Вращался под крышкой лентопротяжного механизма ведущий вал. Витал запах горячего мотора и одеколона. Светились и мигали индикаторы. Мама приподняла правую ногу, оттянув носок, как балерина. Большим и вторым пальцем ступни она обхватила чёрный переключатель, повернув по часовой стрелки. Бабины с квадратными окошками медленно завращались. Зазвучала ритмичная песня. Стрелки индикаторов принялись маятниками прыгать над делениями. Мама сказала дочке:
- Начинай разминаться, а я молоко подогрею, - и ушла на кухню босыми крупными пахучими ступнями.
Восемнадцатилетняя обнажённая дочка Анжела встала с двуспальной кровати. Её длинные ноги обтягивали такие же полосатые разноцветные гетры, как у мамы. Родительница поставила на плиту две полные кастрюли молока. Музыка басила ударными. Женский голос надрывно пел о цветочках и колокольчиках. Мама вернулась в комнату. Помещение превратилось в разминочный зал. Голые тела выгибались, прогибались и совершали круговые движения. Ступни вставали в балетные позы. Мама часто ходила проверять молоко, когда же в очередной раз вернулась, то прокричала сквозь музыку:

- Молоко подогрелось. Я его выключила. Можно начинать.
Визг и крик наполнил комнату. Мама с дочкой сняли гетры и бросили на постель. Лица засияли улыбками. Глаза принялись выражать задор. Пол завибрировал от заплясавших босых могучих ступней. Сервант задребезжал хрусталём. Ноги попеременно стали сгибаться в коленях, попы начали выписывать восьмёрки и круги. Одна песня сменяла другую. Женские голоса то перекликались, то сливались в сумасшедшую какофонию. Груди мамы и дочки болтались как два арбуза в сетках и шлёпали по обнажённым телам, а красные соски походили на детские пустышки. Запах ножной вони и пердежа появился постепенно в комнате. Мама взглянула на свои крупные мозолистые ступни и увидела, что пальцы, и боковые части покрылись тонкой коркой ноздреватого сыра, словно жёлтые подследники с максимальной открытостью, а взади яичные белки закрывают ороговелые пятки. Мама воскликнула сквозь громкость музыки:
- Ой! Ступни то опять засырнявило, заяишело! Ой!
Затем перевела взгляд на ступни танцующей дочки и заметила, что на правой ступни сыр покрыл ступню слоем потолще в отличие от левой. Мама проорала:
- Как тебя неравномерно то засырнявило!
После чего верчепопанье под музыку продолжилось. Щёки раскраснелись. Волосы взъерошились. Слетали вниз светло-серые капельки между шевелящихся сильных крутых бёдер мамы. Появился дух варёной колбасы, но в начале благоухание вонючего сыра и варёных куриных яиц скрывали его, а потом колбасное амбре стало таким, что его бы заметил даже человек с сильным насморком. Такие фимиамы бывают в кухне на новый год, когда готовят салаты. Мама взглянула на свои ступни, затем на дочкины. Нечто розовое виднелось в ноздреватых сырных дырочках:
- Ой, у нас колбасность появилась! - провизжала мама с улыбкой и безумным взглядом, - ну, сейчас нас заколбасиииит!
Мама заклокотала связками. Крупные ступни в сырных балетках прыгнули на всю подошву. Заскакала по комнате титястая безумная женщина. Дочка завыделывала попой кренделя, которым могла бы позавидовать профессиональная стриптизёрша. Крики и визги наполнили деревянный дом с новой силой. Начались повороты, приседания и безумные прыжки. Мама начала выкрикивать: "Вот это нас колбасит, ёбаный в рот! В разнос пошли!" Дом оглашали не радостные визги, как в начале, а напуганные. Мама убежала в ванную. Загремели тазы. Мама налила в эмалированные штампованные ёмкости молока и принесла в комнату:
- Вставай в таз!
Дочка опустила ноги в молоко. Сырные балетки стали мокрыми. Мама зашла в таз напротив. Зрелое женское тело продолжало выделывать танцевальные движения. Амплитуда танца понемногу снижалась. Мама вышагнула из таза. Её рука повернула ручку на магнитофоне. Музыка смолкла, а стрелочные индикаторы перестали прыгать. Появились над нулями две стрелки. Окошечки индикаторов светились жёлтым ламповым цветом. Комната погрузилась в тишину. Тихо работал двигатель магнитофона. Мама предложила:
- Давай отдохнём.
- Давай, - согласилась дочка.
Мама села на кровать. Дочка опустилась рядом. Груди часто вздымались. Горячие тела имели влажность. Мама сказала:
- Вот это мы растанцевались, вот это нас сырнявить, яишеть и колбасить пошло!
- Да! - ответила дочка и посмотрела на свои ступни затянутые сырной корочкой. Ноздреватость розовела слоем колбасы со шпиком. Плюсны имели максимальную открытость. Яичные белки скрывали яйцеобразные широкие пятки. Носики были острые. Мама сказала:

- Я уже пол не чувствую, подошвы нарастают сыром.
- У меня тоже так, - ответила дочка и положила правую ступню на левое бедро. Её глаза взглянули на низ. Она увидела сырную плотную ороговелую засохшую корку, просматривающуюся таким отчётливым контуром, словно это и впрямь настоящие балетки.
Мама задрала правую ступню. Её нога в балетке заняла место на левой ляжке:
- Гляди, как у меня интересно сырность стопу заподошвило. Здесь всё жёлтое, мягкое, а вот тут, - и она обвела указательным пальцем возле тёмного янтарного пятна, вообще сыр застарел и высох так, что крошиться.
Дочка коснулась этого места пальцем. Кожа испытала неприятное ощущение грубости и сухости.
- Ага, - ответила дочка, тяжело дыша.

Мама положила ногу на ногу и сказала:
- Сейчас отдохнём и начнём дальше танцевать.
Дочка положила левую ногу на правую. Левая ступня оказалась рядом с маминой. Балетки покачивались и крутили заострёнными носиками.
Тазы с коровьем продуктом стояли на полу напротив друг дружки. Кастрюли расположились рядом. В них белело молоко.
Мама подошла к магнитофону, рука повернула чёрный переключатель, бобины с чёрной намотанной плёнкой вновь завращались. Мама затанцевала вместе с дочкой с новыми силами. Комната наполнилась криками и визгами, как прежде. Запах сыра, яиц и колбасы постепенно нарастал. Мама проорала:
- Надо немного сырность с яишневостью и колбасностью остудить, а то разошлись!
Они встали в таз напротив друг дружки и продолжили пританцовывать. Мама взглянула в свой таз и закричала:
- Блядь, ёбаный в рот, молоко аж закисает от такой сырности и колбасности!
Дочка бросила взгляд в свой таз, потом в мамин и закричала долго и продолжительно: "Аааа!". Мама подлила ещё молока и промолвила:
- Сука, пизды пошло засырнявливать! Ёбаный в рот!
Дочка заголосила:
- Аааааааааааааааааааааа!
Мама в ужасе проорала:
- Сейчас блядь сыром и яйцами с ног до головы нас покроет. Ёбаный в рот!

Дочка закрыла лицо руками. Плачущий стон раздался на фоне весёлой беззаботной песни:
- Мама, я не хочу! Мама, я боюсь!
Родительница завопила:
- Блядь, уже пошло, уже началось! Сыр на титьках, сыр на титьках!
Её ступни вышагнули из таза. Тело встало на четвереньки. Груди опустились в таз. Соски скрылись в молоке. Мама выпятила пышную попу. Анус раскрылся, как бутон тюльпана. Раздался втягивающий шипящий звук.
Дочка хныкала. Ладони закрывали испуганное заплаканное лицо. Вытаращенные глаза смотрели на маму. Сыр появился на бёдрах. Слой нарастал тонкой коркой, а ближе к половыми губам переходил плавно в яичные белок. Пердёж вырывался из влагалища каждую секунду.
Мама взглянула на ревущую дочку. Рот раскрылся, глаза увеличились. Лоб пошёл морщинами:
- Сядь в таз пиздой, сядь в таз пиздой, дура! Слышишь, как у тебя от сырности и яишневости пизда песни поёт!? Рулады бешеные выводит!
Дочка вышла из таза, встала над ним в раскоряку и присела. Половые губы с засырнявленным треугольником скрылись в тёплом молоке. Появлялись то и дело на белой поверхности пузырики. Влагалище бурлило молоком. Мама посмотрела в свой таз и ругнулась:
- Блядь, вот это сырность! Аж молоко в тазу сычужиться пошло!
Она взяла стоящую рядом кастрюлю и долила молоко в таз.
- А у тебя молоко в сыр или яйцо превращается? - визгливо спросила мама дочку.
- И в сыр и в яйцо!
- Это блядь как!?
- Возле половых губ молоко в сыр, а дальше в яйцо, потом в сыр и снова в яйцо.
- Кольцами что ли пошло?
- Да.
Мама завопила во всю силу:
- Блядь, это не хватало!
- Мама, а что будет?
- Пиздец теперь будет! Ааааааааа!

Постепенно лица мамы и дочке обросли слоями сыра, яйца и колбасы. Было ощущение, что они наложили сырно яично колбасные маски. Мамина маска орала:
- Это пиздец, это пиздец!
Дочка продолжала сидеть в тазу и плакать. Руки совершали танцевальные движения. Сырные союзки шевелились от движения пальцев ног.
Мама посмотрела к себе в таз и увидела, что вместо молока лежит и зреет пласт сыра. Взгляд встревоженно прошарил по дну стоящих рядом кастрюль:
- Блядь, молоко закончилось, ёбаный в рот!
Дочка спросила:
- А что, больше нет?

- Есть, но в сельском магазине, хрен его возьми! - рявкнула мама, - я же сейчас в таком виде не побегу туда.
Магнитофон крутил бабины. Пела из динамиков Марина Журавлёва. Мама сказала:
- Ладно, давай дальше танцевать.
- Давай, - согласилась дочка и встала. Бёдра заработали под музыку, а влагалище бешено запердело.
Мама вышагнула из таза, и подвизгивая, унесла бегом ненужные посудины на кухню. Дочка заработала бёдрами и плечами, сделав несколько раз волну. Мама влетела в комнату и огласила дом криком. Её руки сложились возле груди, а голова начала совершать движения вперёд и назад. Затем, завиляла левым бедром и прокрутилась. Попа задрыгалась, как багажник у спортивного автомобиля москвич несущегося по ухабам. Они сошлись в танце. Дом содрогнулся от визгов, криков и топота. Мама подошла к магнитофону и повернула ручку громкости. Колонки захрипели от громкости. Окна задребезжали от басов. Мама завизжала:
- Как нас колбасит, ёб твою мааааать! - и загудела, словно уходящий поезд.
Тела извивались. Слышались выкрики: "Переколбасило, пересырнявило, переяишело!" Правая нога дочки сплелась с левой ногой мамы. Раздался истошный вопль. Они упали и покатились в сторону магнитофона. Раздалось двухголосье. Мат посыпался горохом, как из прохудившегося мешка. Дочка верезжала, как резаная. Мама распустила горло и орала так, что слышалось каждое клокотание связок. Голое бревно, мелькая руками, ногами и попами, покатилось в сторону старой тумбочки с телевизором. Музыка смешалась с криками. Дочка заголосила:
- Мамочкиииии, мамочкиииии!
Родительница вытаращила страшно глаза и закричала:
- Блядь, ёб твою мать! Сука! Что же это такое за хуйня пошла твориться?! Бляяядь!
Тумбочка дрогнула от удара, а голое орущее ревущее и сыплющее матом руконогое бревно покатилось в обратную сторону. Дочка закричала:
- Это какой то пиздец! - голос сделался грубым и рычащим. Раздался сохатистый крик с надрывом не похожий на женский, а скорее на мужской пропитой прокуренный бас, -сукаааааа!
Мама провизжала:
- Крутиииит, крутиииииит!

Бабина остановилась. То ли её заклинило, то ли оборвался пассик, а подающая бобина продолжала вращаться. Лента поползла петлёй за пределы магнитофона. Тонкий голос всё пел о колосках. Мама с дочкой докатились до тумбочки и опять покатились к магнитофону. Раздался мамин визг:
- Колбасой катает на хуй! Господи! Аааааааа!
Следом закричала дочка. Крик слился с маминым. Плёнка подмялась под сырной спиной мамы. Руконогое бревно покатилось в обратную сторону.
- Мама, когда всё это кончиться!?
- Потерпи, дочка, потерпи! - проголосила мама. Они докатились вновь до тумбочки и покатились в обратную сторону, затем остановились посередине. Объятия расцепились. Мама с дочкой встали. Музыка всё играла. За это время на полу оказался целый ворох плёнки. Мама подбежала к магнитофону. Её рука повернула переключатель и вынула штепсель из розетки. Она сняла бобину с левого узла и занялась тем, что принялась накручивать плёнку обратно. Дочка села рядом и спросила:
- Опять пассик?
- Скорее всего. Надо потом открыть посмотреть. Не хочешь помочь?
- А что надо делать?
- Бери вон ту катушку и начинай наматывать плёнку мне на встречу, - сказала мама, - но только смотри, чтобы перехлёстов не было, а то будет играть Бу бу бу бу бу вместо музыки.
- Хорошо, мама.
Дочка опустилась перед выключенным магнитофоном. Круглая пластмассовая полупрозрачная бобина с четырьмя квадратными окошками оказалась у неё в руках. Попа опустилась рядом с сырной попой мамы. Обе стали поворачивать катушки, а перед ними лежала гора чёрной блестящей плёнки источающий запах одеколона и чад магнитофонных двигателей.
Дочка сказала:
- Вот это нас прокатало, как сук последних!
- И не говори! я аж блядь взмокла вся к херам. Надо больше молока запасать в следующий раз. Если бы оно у нас не кончилось, такого бы не случилось.
Бабины шуршали в их руках. Плёнка наматывалась медленно. Магнитофон стоял в углу и чернел круглыми приёмными и подающими узлами в виде больших колёсиков со штырьками посередине. Магнитофон выглядел без бобин совсем как то по иному.
Дочка сделала испуганно - радостное лицо и закричала:
- Ой, блядь, мама, у меня яйцо кажется, лезет. Сейчас рожууууу!
Катушка тут же оказалась оставленной на одеяле. Дочка приняла горизонтальное положение на полу среди размотанной магнитофонной плёнки. Мама опустилась рядом. Дочка выгнулась и закричала:
- Мама, яичко лезет. Принимай!
Мама подставила руки под розовую вагину, словно ждала не яйцо, а ребёнка. Влагалище выдало жалобный стон. Раздался по комнате дрист. Влагалище чавкнуло. Мама заголосила:
- Давай, давай, давай!
Яйцо выскочило в руки мамы. Дочка приподнялась и произнесла:
- Давай его разрежем и поглядим, как оно там заслоилось?

- Пошли на кухню, - ответила мама. Но не успели они сделать и нескольких шагов, как мама отдала яичко дочки, схватилась за живот, скорчив лицо:
- Блядь, я сейчас тоже рожуууууу!
Она расширила ноги, сев на корточки. Влагалище дристануло. Половые губы дрогнули. Мама подставила правую руку под влагалище. Промелькнуло нечто белое и овальное. Протянулась светло-серая слизь. Влагалище пёрднуло ещё раз, а затем с шипением всосало воздух. Мама встала и не сговариваясь с дочкой, пришла на кухню. Мама взяла ножик, а дочка положила на стол доску и тарелку. Мама спросила:
- С какого яйца начнём с твоего или моего?

- Ой, а я их перепутала. Они такие одинаковые. Один к одному. Теперь я не знаю где чьё.

- Да и ладно. Какая разница. Давай мне вот это.
Мама занесла ножик над белком. Остриё прошло через всё яйцо и стукнулась о доску. Две половинки опрокинулись на покатые низы. Мама с дочкой уставились на разрезы:
- Гляди, вот тут белок, тут сыр, тут белок, тут колбаса, снова белок.
Мама перебила:
- Нет - нет, вот это не белок, это сыр.
Дочка присмотрелась лучше:
- А, да, точно сыр!
Мама сказала:
- А теперь второе. Как там? - и резанула его. Белые жёлтые и розовые слои следовали друг за дружкой.
- Здесь примерно то же самое, - сказала мама, - не хочешь съесть?

Дочка высунула язык и сморщилась, издав звук: "Бе!"
Мама с дочкой не выходили дальше огорода три дня. Ждали, когда отстанет сырнояичневая колбасная корка. На последний день она легко отходила слоями, отпечатываясь на обратной стороне всеми изгибами и рисунками кожи. Когда отошёл слой со ступней, мама засмеялась и показала дочки:
- Гляди, какие сырноя яично колбасные балетки с острыми носиками, - она засунула туда нос и вдохнула, - бе, фу, ну и запах. Понюхай.
Дочка осторожно поднесла нос и тут же отпрянула, а потом ещё минуту морщилась, глядя на балетки. Затем сняла слой с полового лобка и попы. Мама засмеялась:
- Гляди, что у тебя вышло. Как будто в секс шопе нижняя часть от девушки. Здесь половые губы, здесь бёдра немного остались, даже мышечная трубка есть. Хоть сейчас продавай, какому ни будь мужику на потеху, -
её указательный палец всунулся между половых губ и скрылся в мышечной длинной сырной трубке, - а у меня вон стрингами сошло, - и показала сырные трусики с глубокими вырезами на бёдрах.
Дочка села на кресло и сняла сырную корку:
- Гляди, какие сырные чулочки получились и сырные колбасные балетки, как у тебя.
Мама спросила:
- А в тот раз у тебя как сошло? Я чего то забыла.
Дочка напомнила:
- Только союзки целыми остались, а остальное всё развалилось на кусочки.

Когда же сыр сошёл с грудей, то родительница вместе с дочкой смеялись и говорили, что это лифчики и только завязочек не хватает. Потом смеялись, когда сошёл с лиц сыр колбаса и яйцо. Получилась сырно колбасно яичневая маска. Всё это они собрали в большой пакет и выбросили на свалку, а когда вернулись домой, то вместе стали принимать ванну. А в это время трое мужиков, зная давно об особенностях этой мамы с дочкой и даже подглядев несколько раз происходящее, знали, что они выкинули, и схватив жадно кулёк, побежали домой. Дома они стали делить добычу, словно голодные волки. Глаза блестели, зубы лязгали, руки тряслись от перевозбуждения.
- Мне гениталии Анжелы, - заорал один.

- Это моё, моё, - закричал мужик, - пусти же ты.
- Осторожнее, не порви, не сломай.
А потом они разошлись по домам и там каждый извращался над трофеями по своему. Мужик, которому достались сырно колбасно яичневые слепки гениталии Анжелы, ощущал, что от них шёл кисломолочный запах бактерии влагалища, что только придавало остроты ощущениями. Он положил слепок лица девушки на подушку. У него так встал на слепок гениталий, что он ощутил, как член загудел от перевозбуждения. Мурашки забегали по спине, а всё тело словно обдали тёплой водой из банной шайки. Он совал свой член в слепок мышечной трубки, нюхал сырно колбасно яичневые балетки и Кончил за несколько минут. Второй одел сырные стринги и также нюхая балетку девушки, дрочил, как юнец увидевший порно в первый раз в своей жизни. Третий дрочил на слепок грудей, его не интересовали ступни, а только груди. Остальные куски они разделили и съели.
Жёны возвратились с работы, повели носом и опять заругали мужей за этот отвратительный с их точки зрения запах, коим он таким не казался для мужей, поскольку они ощущали в нём эстрагены и феромоны.

На следующий день как это было не печально, но им пришлось всё это отнести на помойку, потому что амбре стало непереносимым даже для них. Этот запах привлёк местных собак. Слепки разрывались на месте. Клацали голодные челюсти, возникали драки с рычанием за лакомые куски лиц. Именно там было много колбасы. Как говориться и мужики удовлетворены и собаки сыты.

[aleksei]

Летняя ночь. Территория СССР. Год 1969. На тёмном небе светит луна и горят звёзды. Одна из них движется, делаясь с каждой секундой всё больше. Ночную поляну осветили мощные прожектора приземляемого инопланетного корабля. Он испускал дым. Прожектора делали его разноцветным. Корабль на фоне леса то и дело шипел, накреняясь в стороны. Стали вылезать из - под днища три опоры, а четвёртая принялась то вылезать на пару сантиметров, то залезать обратно, издавая однообразный натужный звук привода. Корабль встал на траву и накренился в сторону не вышедшей опоры. Раздался жужжащий однообразный звук, словно механизм умирает и ему тяжело. Начал открываться медленно люк и встал на середине. Механизм пожужжал ещё немного и смолк. Только прожектора внизу продолжали рассеивать свет по всей поляне. Из люка показалась человеческая рука. Она упёрлась в край. Раздался снова звук привода. Она медленно вдвинула крышку в корпус корабля и снова исчезла. Потом показалась голова с волосами средней длины, а следом вылезла вся женщина и вступила на траву крупными электробосырниками с длинными пальцами и продолговатыми большими ногтями покрытыми красным лаком. Она дотронулась до определённого места и раздался механический звук. Капот сам собой поднялся и замер в верхней точки. Фая приступила к осмотру двигателя.
- Ульяна, вынеси фонарик.
Вышла из корабля девочка в ногтистых электробосырниках и подошла к маме. Фая взяла из детской руки трубку и направила на моторный отсек, освещая детали. Старшая дочка встала рядом и то же принялась глядеть.
- Всё, прилетели, - сказала мама, выключив фонарик, - запускатели все разбило. Теперь мы с этой планеты никуда не улетим.
- Мама, я хочу домой, - рот её скривился. Лицо изменилось. Раздались отрывочные звуки и всхлипы.
Мама прижала старшую дочку к подолу:
- Не плач, - провела рукой по волосам, - здесь то же люди. Может быть они нас приютят и дадут жильё. Главное не говорить кто мы и от куда. Поняла?
Дочка кивнула несколько раз.
Мама хлопнула с досады капотом и зашла вместе с дочкой в корабль, где уютно горит свет.
- Подождём пока тут, а как расцветёт, пойдём в село, - сказала мама, - видела там вдали огоньки села светятся. Надо не забыть нам сейчас ценные вещи забрать. Наши кухонные сырники и радиоящик, - она посмотрела на старшую дочку Ульяну, - погляди, где кухонные сырники Дианы.
Дочка нагнулась и поднялась с детскими изящными красивыми тапочками на подошвах блинной толщины имеющий сырный цвет. Союзки закрывали минимально передние части, а пятки не закрывало ничто. Там пустота. Только стельки на подошвах.
- Вот они, мам.
- Положи их в пакет к моим и своим.
Мама подкатила к металлическому радиоящику тележку на двух колёсиках и установила на неё. Затем подкатила ближе к выходу и поставила на него пакет с кухонными сырниками.
Младшая двухлетняя дочка Диана прижимается к спинке. Её голые детские ноги в электробосырниках свисают со стула. Она глядит на происходящее с детской непосредственностью. Фая же немного нервничала. Она понимала, что домой больше не вернётся. Это ранило душу и терзало. Хотелось плакать, но она утешала себя тем, что рядом её дочки, а это её семья, а значит не всё так плохо. Она переживала больше по тому поводу, найдётся ли для них жильё и к кому обращаться. Ожидание рассвета прошло в волнении. И как только расцвело, она вышла вместе с дочками из корабля, захватив отвёртку и пару саморезов. Затем звякнула ключом и открыла лючок. Повернула ручку и сказала:
- А теперь пошли от сюда скорее.
Ульяна покатила впереди себя на тележки радиоящик с радиотапочками в пакете, а мама Фая понесла на руках младшую дочку. Тележка принялась поскрипывать правым колесом. Подошва электробосырника Фаи над которыми длинные пальцы, коснулась земли. Дочка шагает длинными голыми ногами в электробосырниках, толкая впереди тележку с радиоящиком и пакетом лежащим сверху.
Мама шагает и рассматривает зеленеющие деревья, делая вдохи полной грудью. Она оглянулась и поторопила дочку.
Обе ускорили шаги, а потом перешли на бег.
Все разом дрогнули от хлопка, раздавшегося за спинами и продолжили путь уже шагом, как ни в чём не бывало. Малышка на руках мамы заплакала от неожиданности.
- А наш корабль точно теперь не найдут? - спросила Ульяна у мамы, которая принялась шептать на детское ушко.
- Теперь точно не найдут, - оторвалась от этого занятия мама, Только то, что от него осталось и то не факт. Вскоре Фая с дочками и тележкой со скрипучим колесом вышла из леса. Слева овражек заросшей травой. Справа длинный холм с деревьями посаженными в шеренгу. За спиной лес и тропка, по которой выбрались. Фая волновалась подходить к незнакомым и что то узнавать. Она остановила дочку и сказала:
- Если будут спрашивать, кто мы и от куда, говори, что из далека. Что приехали к вам жить.
Дочка послушно кивнула, держа руки на поручне тележки.
- А теперь пошли дальше.
Они зашагали вдоль по пыльной дороги идущей между деревянных одноэтажных домов стоящих друг от дружки на почётном расстоянии. Слева кукарекали, справа мычали, спереди блеяли, позади лаяли. Фая ощутила во всём этом жизнь села. И вдруг увидела навстречу девушку. Голова в белом платке. Платье ниже колен. Ноги в туфлях. Идёт и улыбается добродушно. Фая почувствовала в ней доброту и подошла к девушке с вопросом:
- Здравствуйте!
Девушка остановилась. Лицо её продолжало выражать радость, - здравствуйте.
- Мы вот новенькие, приехали к вам жить, но у нас тут нет дома и нет документов. Мы их потеряли, - соврала Фая, пытаясь сохранить обычный цвет лица.
- Тогда идите за мной. Я вам покажу.
Председатель совхоза показался Фае человеком отзывчивым и мудрым. На вид бы она дала ему лет пятьдесят. Он выслушал историю. Не стал задавать лишнего и отвёл Фаю с дочками почти на окраину села:
- Вот здесь в этом доме будете жить. Раньше тут жила бабка Аграфена, но она померла, а внуки и родной сын не объявились, - он покрутил сигарку в руках и закурил, - у них уже другая жизнь и вряд ли они приедут. А дом уже пустует как лет десять. Так что заселяйтесь и живите. А паспорт мы поможем новый справить. Об этом не беспокойтесь. Дочку вашу в школу с будущего года определим. Младшую в детсад сельский устроим, ну а вы приходите ко мне завтра, что ни будь придумаем насчёт пропитания и денег.
Фая заметила, что он в двадцатый раз уставился на её электробосырники и запнулся в словах. Было видно, как его руки дрожали, а в глазах нездоровый интерес к её огромным электробосырникам с широкими пятками и огромными ногтями.
- Хорошо, - сказала Фая, - приду, - и сообразив быстро что к чему, решила поманипулировать и обратить создавшую ситуацию в свою пользу, - председатель оторвал взгляд от её длиннопальцевых сандалий и посмотрел на лицо. А та решила ради дочек, чтобы те наелись до сыта, схитрить, сделала кивок, мол я всё поняла и сказала, - только я и дочки мои давно не ели. Можно, какую ни будь вкусную еду?
Председатель, жадно буравя её электробосырники взглядом, сглотнул возбуждённо, чтобы вероятно смочить пересохшее горло и произнёс запинаясь, срывающимся голосом- да да, конечно. Сейчас всё организуем. Когда же Фая и её дочки наелись досыта всяких вкусностей и деликатесов, председатель постучался к ним в дверь и когда Фая открыла, указал пальцем на её электробосырники и с замиранием в голосе, вытирая постоянно лоб платком, спросил:
- А теперь можно?
- Можно что? - решила схитрить и ускользнуть Фая и засмеявшись, закрыла дверь на засов перед усатым похотливым лицом. Надо сказать, забегая далеко вперёд, что другие девушки, узнав что так можно манипулировать любым мужчиной, стали так делать и это пошло по миру как эпидемия. Позже кто - то дал этому приёму название продинамить мужчину. То есть получит, что надо и оставить без всего. Сами бы женщины до такого не додумались бы, поскольку человечество само по себе глупое. Даже вся техника, что есть на земле это подброшенная инопланетянами технология. А Фая и дочки обладают интеллектом, превосходящим намного человеческий примитивный ум. Наутро Фая при помощи старшей дочки, прикрутила радиоящик к деревянной стене и подключила быстрыми умелыми движениями к радиоточке. Затем вынула из пакета кухонные сырники и поставила перед собой, обулась в них и посмотрела на ступни. Пятки встали на подошвы сырного цвета. Союзки закрыли пальцы и облегли наполовину босые плюсны, огибая их глубокими вырезами. Кухонные сырники изящно и почти незаметно сидели на ступнях и сделались как бы с ними едиными.
- Ульяна, иди одевай кухонные сырники.
Девочка вынула из пакета кухонные сырники в точности такие как у мамы, только меньше размером.
- Диану то же обуй.
Дочка вынула кухонные сырники ещё чуть меньше на стопочки двухлетней девочки.
Фая пошевелила пальцами ног, включив кухонные сырники. Заговорило из них радио. Голос разнеёсся по всему дому и стал эхом раздаваться в другой комнате, где находились дочки. Мама видела, что кухонные сырники уже все слегка ободранные, все старые и поношенные. Что подошвы у них хоть и крепкие, но даже они от времени поизносились, ведь всем этим тапочкам лет больше чем самой маме. И эти кухонные сырники волшебным образом увеличиваются и растут вместе с детскими ступнями. Мама помнила, что вот эти самые изящные сексуальные кухонные сырники, что сейчас на её ногах она стала носить ещё трёхлетней малышкой и они очень хорошо подходили к её пирожковым ступням. Их подошвы идеально закруглялись под босыми пятками таким образом, что они сливались с пятками без всяких миллиметров плюс минус. А союзки сами подстраивались под её тогда ещё детские стопочки. А сейчас выросли вместе с её ступнями до сорок пятого размера. Мама стала подметать пол, а старшая дочка ходить с мокрой тряпкой и проводить по шкафам и подоконникам, оставляя чистый влажный след. Днём в дверь раздался стук. Мама выключила кухонные сырники и крикнула дочкам: -
Выключайте, кто то пришёл. Голоса радиоведущих смолкли. Мама открыла и увидела председателя:
- Ну что же ты не пришла? Я тебя ждал, - произнёс он и уставился на кухонные сырники с широкими мощными пятками и соблазнительными плюснами. Фая заметила это и решила повторить вчерашнее, но делать она это решила ради дочек. Она подключила немного гипноза и внушения.
- Дел было много. Убиралась с дочками дома. Всё было в пыли. А сейчас мне надо три кровати, новое постельное бельё, денег хотя бы рублей пятьдесят, холодильник и еду, - Она сбавила голос и сказала, - А потом всё будет.
- А можно хотя бы....?
- Что?
- Дотронуться?
- Нет. Всё потом, - и опять закрыла дверь, умело манипулируя председателем.
Фая не хотела иметь с ним ничего общего. Более того, он был ей омерзителен и она решила играть на его слабостях, чтобы жить за чужой счёт и ни о чём не беспокоиться.

Вечером за окном раздался сигнал автомобиля. Фая и дочки в кухонных сырниках встали на пороге. Мама увидела Зил 130 с синей кабиной, белой мордой и двумя круглыми фарами.
- Разгружай, - крикнул председатель.
Звякнули борта. Два грузчика внесли в дом первую чёрную новую лакированную кровать с матрасом. За ней вторую и третью. Потом новый холодильник, постельное бельё. А председатель расстегнул огромный кошелёк и вынул бумажку с изображением Ленина.
Фая взяла эту бумажку, а председатель сходил к себе домой и принёс много всякой еды. Фая применила гипноз и сказала:
- А теперь иди домой и радуйся и забудь про всё.
Она закрыла за ним дверь и сказала:
- Вот простофиля.
Она обернулась к дочкам и сказала:
- Вот так вот надо жить не работая. Учись, Ульяна.
- Хорошо, мама, я буду делать как ты.
- А люди так легко поддаются моему гипнозу.

Фая посмотрела на свои кухонные сырники на босых огромных крупных ступнях вонющих сыром. Радиотапочки изящно и красиво облегают ступни. Маме нравятся эти кухонные сырники, потому что имеют подошвы блинной толщины, а также они пластичные и по цвету, как сыр. Они взади открывают пятки. То есть пятки ничем не закрыты и в состоянии покоя давят сверху на блинно - сырные подошвы, которые идут прямо по кромкам пяток. Не больше ни меньше. Прямо размер в размер. А сверху союзки прикрывают пальцы и закрывают минимально ступни. Она снова включила кухонные сырники щелчками пальцев ног и крикнула:
- Ульяна, Диана, включайте кухонные сырники.
И тут же раздалась песня: "Лишь в твои глаза мне окунуться".
Мама и дочки принялись вилять попами и работать пятками. А мама подняла руку с прямоугольной зелёной бумажкой с Лениным и принялась ей крутить в танце.
Когда песня кончилась и начался радиоспектакль. Мама подошла к старой кровати, сняла с неё покрывало и бросила на пол. Затем сняла всё остальное постельное бельё, разобрала старую кровать на которой спала когда то умершая бабка и вынесла на улицу. Потом расставила новые кровати, расстелила на них постельное бельё. Убрала в новый холодильник недоеденные продукты. Мама убирала все следы присутствия умершей бабки. Дверь распахнула и выкинула цинично фотоальбом. Чёрнобелые фотографии разлетелись по двору. Фая не знала глубоких земных ценностей и при уборке осквернила брезгливо выбрасывая всё, что только можно осквернить циничностью и чёрствостью по отношению к умершей и что для людей свято и ценно она втаптывала в грязь действиями. Дочка ей в этом помогала.
День сменялся ночью несколько раз. Фая открыла холодильник и увидела только пустые полки. Ульяна спросила:
- Мама, а совсем - совсем нечего покушать?
- Не волнуйся дочка, сей час что ни будь придумаю. Посиди с Дианой, а я сейчас.
Мама подошла к обувной полке. Она переобулась в электробосырники и открыла дверь:
- Ульяна, запрись и никому кроме меня не открывай.
Она ушла и закрыла дверь. Потом прошла через сад и вышла на улицу. Она пошла по дороге, высматривая магазин. У неё созрел план, как добыть продукты, не работая. Кто то мог бы сказать про неё, что она лентяйка, но это не так. Она просто не хотела отдавать силы планете, которая не является родиной. Ведь там, откуда она, денег нет. Все работают на общее благо. Но она читала про Землян и тутошнюю жизнь и поняла, что здесь каждый сам за себя. Она изучала и другие миры, поэтому Планета Земля у неё отложилась в голове хорошо. Она дошла до середины села и увидела обычный деревянный домик с вывеской магазин. Она зашла по деревянным ступеням и оказалась перед прилавком. Фая умеет вступать в диалог с любой рассой, потому что тут же понимает их язык благодаря высшему интеллекту. Она применила гипноз и сказала продавщице:
- Мне всего и по не многу, а когда ей та всё дала, то мама стёрла ей память и продавщица тут же забыла Фаю. И если она хватиться товара, то на новенькую ни как не подумают. Ведь по её версии она даже и близко к магазину не подходила.
Домой вернулась Фая с тремя полными авоськами, думая какие люди простофили. И как их легко ввести в гипноз. Там же в магазине она видела тапочки похожие на утюги и посмеялась даже над людьми и над тем, какие все люди тупые, что не могут сделать красивые сексуальные женские и детские тапочки. А делают какие то невзрачные меховые утюги на уродских подошвах. Так мама Фая с дочками крепко обосновалась в этом селе и даже обзавелась красной книжечкой с гербом посередине на обложке. С той поры прошло четыре года. Дочки немного подросли, а вместе с ними и кухонные сырники. Ульяне исполнилось десять лет, а Диане пять. И вот однажды в радиоящике на стене раздались щелчки. Мама взяла нужные инструменты, подошла к радиоящику и открыла. Руки уверенно принялись делать движения. Она отпаяла от платы несколько деталей, а другие детали начала припаивать. А в это время дочки играли. Радиотапочки хлопнули на ступнях у дочек. Дочки завизжали. Мама ругнулась, продолжив ремонт. Радиотапочки принялись говорить о политике. Дочки забегали по дому и стали визжать. Мама продолжала стоять на полу и ремонтировать электросхемы. Она принялась шевелит пальцами ног в радиотапочках, проверяя и настраивая эти микросхемы в ящиках. Мама знает, как шевелить ступнями, как правильно чинить и настраивать. Она давно уже этим занимается. Ведь каждый день начало что то случатся и потому мама постоянно напряжена. Мама окончила ремонт, оставив ящик приоткрытым так, что остались видны микросхемы и занялась делами, слушая кухонные сырники. Дочки играют куклами и то же слушают кухонные сырники. Иногда по ним передают красивые русские песни в которых слышится ширь полей, шорох пшеницы и шелест берёз. всегда слушают передачу по заявкам полдень "вы нам писали", которая идёт в рабочий полдень. Мама даже подпевать любит, когда песня приходиться ей по радости. Мама знает, что кухонные сырники устроены сложно. Что разобраться в них сможет только девушка с ихней планеты и то, если она изучала это специально. Пришли женщины и стали стучать в дверь, вызывая на уборку урожая, но мама сделала вид, что не слышит. Она не захотела идти и работать. Она считала, что работают только дураки и лошади. И что нужно не работать, а зарабатывать. Она умная женщина и потому знала, что то, ей нужно она всегда достанет бесплатно своему дару. Денег у неё две стопки десятитысячных купюр. Она приходила каждый день к председателю и динамила его. Прошло несколько часов и кухонные сырники у младшей пятилетней Дианы и у старшей десятилетней дочки Ульяны на ступнях заругались матом. Мама Фая залезла в ящик руками и стала материться. Она понимала, что тут дети и такие слова говорить нельзя, но ничего не могла с собой поделать, потому что эмоции взяли вверх. Она ощущала, как достал её этот ящик. Как достали её эти схемы. Она крикнула:
- Как тут всё засырнявилось.
И тут она увидела, что её дочки принялись с визгом бегать по дому. Она слышала, как хлопают подошвы по детским босым пяткам. Как детский визг вперемешку с беготнёй наполнил дом. Она вспомнила себя семилетней девчонкой в радиотапочках и свою маму. В то время этот ящик и сами кухонные сырники работали исправно, а теперь ей приходиться по дню несколько раз по мимо ремонта в ящике заниматься ещё и ремонтом этих радиотапочек. Редкий день обходиться без ремонта. Таких дней в году Фая могла перечесть по пальцам. Два, день. Нет, кажется, в этом году вообще не было таких дней, когда бы Фая не ремонтировала. Мама знала причину, почему кухонные сырники заругались матом. Потому что расстроились матники как в ящике так и в радиотапочках. Она знает, как они выглядят и что нужно для исправления ситуации. Она исправила её шутя и подстраивая отвёрткой и думая вовсе не об этом, а о том, что готовить для детей завтра. Потом она подозвала дочек. Дочки подошли к маме. Пятилетняя Диана и десятилетняя Ульяна. Обе в кухонных сырниках. Мама повернула к себе ноги пятилетней Дианы и принялась колдовать над кухонными сырниками на детских ступнях. Она прекрасно понимала, что делает, но представляла себе всякий раз человека глядящего со стороны. Чтобы увидел непосвящённый, что, если бы он и малейшего понятия не имел о том, как их чинить, как они устроены и какие процессы происходят в радиоящике. Он бы наверно увидел, - решила Фая, - как я вожу пальцами на детских открытых плюснах и на строжанках, так называются на их планете союзки кухонных сырников, хотя я то понимаю, что сейчас делаю, а смотрящий со стороны бы не понял. Мама считает себя уже специалисткой в устранении подобных неисправностей и потому у неё осталось время после ремонта и на другие дела, которые находятся сами, если ты живёшь в частном доме. Эх, хорошо всё же жить при СССР, - подумала мама. Она знала, что её дочек ждёт счастливое коммунистическое будущее и каждодневная Пионерская Зорька, раздающаяся из радиотапочек. Особенно её обожает старшая дочка Ульяна. Она садиться и начинает внимательно слушать, что передают.
Наступил субботний день. Он летний тёплый. Солнце уже встало над зелёными лугами, а мама с дочками в кухонных сырниках. И заиграла передача на зарядку становись. Мама воспитывает дочек сильными и выносливыми. Поэтому они вышли из дома и начали во дворе делать зарядку в кухонных сырниках. Старшая и младшая ещё толком не проснулись. Старшая зевает, прикрывая рот, но всё же пытается что - то делать похожее на зарядку, младшая то же разевает ротик и полусонная делает зарядку в кухонных сырниках довольно смешно и немного неуклюже. Она помнила, как на другой планете и её мама приучала также к зарядке и вон какая, теперь выросла. Все сельские мужики заглядываются и глаз отвести не могут. А она всем нос утёрла. На зло не отвечает. И единственное о чём сейчас переживает мама во время этой зарядки, чтобы ничего не отключилось и ничего бы, как обычно, не сломалось,. Фая ждала подвоха, смотря на занимающихся девочек и вся напряглась, ожидая, что сейчас что - то случиться. Фая всегда замечала, что когда этого ждёшь, то ничего не случается, а когда не ждёшь и уверена, что всё будет хорошо, то происходит обратное. Но сейчас мама думала, что то случиться и раздались сначала помехи. А потом кухонные сырники смолкли. Мама сказала:
- Продолжайте делать зарядку, а я сейчас.
Она убежала в дом и громко принялась материться. Её уже так достали все эти поломки и сбои, что она от злости хотела уже раздолбить весь этот радиоящик молотком, но неимоверными усилиями себя сдержала и стала чинить со злостью, цедя через сжатые зубы и рыча. Она уже ощущала ненависть на этот радиоящик и на эти кухонные сырники. Она крыла их матом. Она распотрошила уже пол ящика. Микросхемы лежали на столе, на стуле. Дочки уже встали рядом с мамой и Ульяна самая старшая дочка спросила:
- Мама, а что случилось?
- Ой, - вздохнула тяжело мама, - не для детских это ушей, что случилось, идите вон пока оденьте электробосырники и на улицу гулять, а я попробую починить.
Девочки подошли к обувной полке и вынули ступни из кухонных сырников. Затем достали с полки подошвы со следами пальцев в открытых передах и поставили на пол. Ульяна всунула ступни и Диана всунула ступни. Обе нагнулись и принялись застёгивать. Далее они вышли из дома, прошли по двору и вышли за калитку. Огромные мамины ступни в старых поношенных кухонных сырниках стоят у бревенчатой стены. Нависает ящик с передатчиками из которого торчат провода и висит плата с множеством цилиндриков и квадратиков. Мама видит все эти схемы и уже зная, как их собрать, принялась это делать. Она припаяла последний проводок и услышала из кухонных сырников сигналы времени и голос диктора говорит Москва. Московское время двенадцать часов. Мама обрадовалась тому, что ей удалось починить. А из кухонных сырников стала звучать такая песня, что мама не удержалась и ей захотелось выйти на улицу погулять. Она вынула ступни из кухонных сырников, которые тут же смолкли, достала электробосырники с открытыми союзками и ремешковыми пятками, всунула в них ступни и вышла из дома.
Она пошла медленно по селу вдоль заборов. А на встречу подруга Груша с маленьким сыном. Они остановились и начали разговаривать. Фая заметила, что сынок подруги уставился на её огромные вонючие электробосырники с длинными пальцами и крупными продолговатыми отращёнными ногтями.
- Мама, я хочу в парк на сталкивающиеся машинки, - стал реветь малыш.
- Нет, - сказала Груша, - они дорого стоят. Лучше покатаемся на качелях.
- Ну мама, - затопал малыш, пялясь на электробосырники Фаи, - я хочу на машинки в парке.
- Так, сейчас ты у меня получишь, - она наклонилась и хлопнула рукой по брюкам, - получил?
- Эээээээ, - заревел ещё пуще мальчик.
Подруга сказала:
- Поведу его домой, а то не успокоиться.
- Давай, - сказала Фая и пошла дальше.
- Я может к тебе сегодня зайду, - прокричала Груша.
Фая обернулась и крикнула, - хорошо, буду ждать.
Фая сходила по делам, навестила своих подруг и вернулась домой. А вечером пришла подруга с мальчиком Степаном, который взял детские электробосырники, стал возить их по полу и сталкивать между собой, говоря, что это электромобили в парке. Потом добрался до Фаиных. А когда подошёл к маме, то на брюках Фая заметила пятно. Ей это не понравилось. Она убрала все электробосырники и вернулась к общению с подругой. Мальчик поплакал, а потом продолжил играть с девочками. А ночью всех разбудил громкий хлопок. Мама взглянула на радиоящик. От туда вырвалось пламя. Мама схватила полусонных девочек, обулась в босырники, схватила все радиотапочки и на улицу в электробосырниках.
- Пожар, пожар, - принялась кричать она.
Все жители повыбегали с вёдрами. Фая видела, как они мечутся, а дом пылает всё сильнее. Она плакала и убивалась. Плакали дети. Вскоре подъехал пожарный ЗИЛ, фыркнув воздухом. Тушить уже было нечего. От дома остались обгоревшие брёвна. А вместе с домом сгорел радиоящик. Председатель успокоил: Без дома ты не останешься. Построим тебе новый. Фая вынужденно на это время стала жить вместе с дочками у подруги Груши, а когда дом построили, Фая поблагодарила за гостеприимство и пришла с дочками в новый дом в котором одни бревенчатый стены, дощатый пол и резные рамы с новыми стёклами. И она от радости стала визжать, долбить в пол огромными пахучими кухонными сырниками и орать от радости, что есть мочи. Дочки то же принялись от радости плясать вместе с мамой в спасённых кухонных сырниках, которые уже молчали и не могли передавать радио без радоящика. А на следующий день мама отвела дочек к подруге, а сама на ЗИЛе уехала в город, обутая в электробосырники. Шофёр местный парень долго терпел, глядя на её огромные по его понятиям сандалии с длинными пальцами и огромными ногтями и ощущая, как по кабине распространился запах женских ступней, начал одной рукой рулить, а второй дрочить. Фая увидела это и закрылась рукой, ойкнув при этом:
- Сейчас же прекрати. Ваня. Что ты делаешь. Прекрати.
- Я уже больше не могу терпеть. Я день и ночь думаю о твоих ступнях. Выходи за меня, Фая.
- Нет. Не выйду. Мне такие как ты развратники не нужны, ответила Фая, смотря в окно на лес. Они приехали к мебельному магазину. Фая смотрела на Ваню и видела, что он довольный и расслабленный с утроенной энергией стал помогать ей выбирать мебель для нового дома. А потом вместе с другими мужиками погрузил мебель в кузов и повёз обратно в село. Вскоре они уже подъехали к дому. Фая забрала дочек у подруги, а сельские мужики принялись помогать Ване вытаскивать вещи из кузова и ставить в новом Фаином доме. И стала она с дочками жить как прежде, только уже без Пионерских зорек и сигналов точного времени раздающихся из радиотапочек. Теперь это взял на себя деревянный ящик с лампочками и динамиком. А кухонные сырники и электробосырники стали воспоминанием о совершенно другой внеземной жизни.

Сколько непознанных вещей носит на себе человек, может один из них инопланетянин. Приглядитесь к ступнях девушек, ведь может какая то из них идёт в электробосырниках, которые отличаются от обычных сандалий, хотя выглядят, как сандалии.

[aleksei]

Летним днём в одной из квартир раздался звонок. Дверь открыла мама - Таня. На пороге стояли мама Марина и ее десятилетняя дочка Олеся. Таня сделала жест, чтобы они вошли:
- Ой, проходите, мы вас давно ждём!
Марина и Олеся переступили порог. Их выбежала встречать десятилетняя хозяйская дочка Света, пробасив огромными пахучими ступнями, обтянутыми белыми гольфами:
- Привет, Олеся!
- Привет, Света.
Таня сказала с улыбкой:
- Давайте, раздевайтесь и проходите в зал. Вскоре ещё Маша и Оля должны подойти. Марина сняла сандалии, а дочка Олеся балетки. Они их поставили на обувную полку и вошли в зал. Мама Таня сказала:
- Садитесь пока.
Марина и Олеся опустились на край дивана. Их ноги тоже облегали белые гольфы. Мама - Таня села рядом с мамой Мариной и спросила:
- Как у тебя дела, рассказывай!
- У меня всё нормально. Вчера в магазине была. Юбку вот новую купила.
- Это вот эту вот? - глаза мамы Тани опустились вниз.
- Да
- Красивая! - и потрогала материал, - а за сколько?
- Полторы.
- Не дорого!
Света подошла к Олеси и сказала:

- Пойдём в мою комнату.
- Пошли, - согласилась та и последовала за хозяйской дочкой.
Они вошли в комнату и начали играть в куклы. Вскоре раздался ещё звонок. Дочки вскочили и побежали в прихожую:
- Это Оля с Машей! - прокричала Света, - я сама открою. Она защёлкала замком и открыла дверь.
- Ой, здравствуйте, мы вас давно ждём! Проходите!
Прихожая наполнилась весёлыми возгласами и разговорами. Пришедшие только что Маша и Оля тоже были в белых гольфах.
- Проходите, садитесь.
Таня заперла дверь и вошла к гостьям. Места на диване уже не хватало. Поэтому мама - Марина посадила дочку на свои бёдра. Комната наполнилась разговорами и весёлыми возгласами. Смехом и вскриками. Духами и ногами. ляжки голят, ноги перекрещены. Пальцы ступней в белые гольфные кулачищи собираются. Всё здоровенное пахучее и длинноногое. Мама - Таня встала, включила магнитофон и сказала:
- Начинаем танцы!
Все повскакивали. Мамы образовали свой круг, дочки свой. Пол завибрировал. Мама - Марина затанцевала по дискотечному. Мама - Маша - пошла двигаться так, словно делает аэробику. Мама - Таня научилась недавно танцу живота и сейчас решила показать умение. Девочки принялись вертеть попами, двигать руками и ногами. Комнату огласили задорные вскрики. Одна песня сменяла другую. Песни чередовались. Когда играла ритмичная , то все танцевали быстро, а когда медленная, то они под неё двигались и отдыхали. Мама - Таня совершенно забыла о том, что надо пройти на носочках с веером и остудить раскалившуюся атмосферу. Её забывчивость привела к тому, что сначала в комнате запахло сырностью вперемешку с утюжностью, а следом дочки спутались ногами и упали. Они громко завизжали при перехлёстываниях. Мамы обступили дочек и потянули под музыку за ноги. Комнату наполнили крики: "Загольфило, замаринило, закишмишило, заколосило". Танцы продолжились, но спустя несколько минут, спутались сами мамы и упали. Дочки завизжали, кинулись помогать. Мамы закричали, чтобы не делали этого, поскольку их самих может спутать, и вообще, отошли подальше и что они распутаются, как ни-будь сами. Дочки забились в дальний угол комнаты, тесня друг дружку и прижимаясь. Ноги в гольфах стали выглядеть так, словно сейчас опять спутаются. Ладони закрыли рот и нос. Глаза начали смотреть выпучено на происходящее. Дочки наперебой принялись кричать мамам разнообразные ласкательные слова. Музыка продолжала играть. Колёсики кассеты крутились. Мамы попробовали расползтись. Руки заскребли по полу. Рты оскалились. Раздались рычания: "Заклинило, заколодило, заколосило!" Дочки вопили: "Распутайтесь, милые!" При этом они вставали на носочки, двигая пятками вверх и вниз. И как же сильно дочки обрадовались, когда мамы распутались, заоплодировали, завизжали и кинулись обниматься. Теперь мамы и дочки образовали общий круг. Все визжали, кричали, танцевали, словно ничего не случалось. Танцующие ноги в белых гольфах были похожи на друг дружку и различались только размерами. Иногда, во время танца, ноги вставали так, что становилось непонятно, где чья. Это, наверно, и послужило причиной третьего спутывания. Они визжали, кричали, матерились. Пытались расползтись, но было тщетно. Им бы прекратить на время плясать, пройтись ещё раз по комнате на цыпочках с веерами, чтобы охладить накалившуюся атмосферу, но они этого не сделали и продолжили танцевать. Вот и получили то, что сидят сейчас на полу и пытаются распутать ноги. А ведь до этого они так поступали и всё было нормально, но сейчас опять то ли поленились, то ли вошли в раж. Не ясно. А музыка продолжала звучать из колонок дешёвого магнитофона, стоящего на полке. Они предприняли отчаянную попытку раздвинуть ноги, обхватив голени и лодыжки руками. Все задрыгались, начали пытаться высвободиться хоть как то, но ножной клубок превратился в тиски. Дочки визжали, мамы причитали, что всё перемаринило, перекишмишело, перегольфило, переколосило. Ничто не могло им помочь. Они предпринимали много попыток распутаться. Все приёмы что они знали по распутыванию уже были использованы. Хорошо, что они решили ещё раз попробовать растащить ноги, а то бы спутанными до утра сидели. Нет, конечно, рано или поздно бы их отпустило, но они же не собирались провести так много дней подряд. У каждой свои дела. Вот и пытались они распутаться поскорее. Мама Таня, после распутывания, взяла сразу же веер и пошла на носочках по комнате, гоняя воздух. Затем она подошла к каждой и помахала возле каждых ног в белых гольфах. Все вновь затанцевали. Мама Таня не выпускала теперь веер из рук и часто им помахивала. И на этот раз всё прошло без спутываний. Все завершили последний танец и начали собираться домой, поскольку стрелки часов показывали уже десять вечера. Таня и Света попрощались с гостьями в прихожей и закрыли дверь. Теперь им предстояла уборка. Но не тяжёлая, а лёгкая, ведь к ним, слава богу приходили мамы с дочками, а не гопники с соседнего двора. Поэтому они лишь убрали кружки из которых пили чай, унесли на кухню чайные блюдца в которых лежали крошки от пирожных, ну и один раз мама прошлась пылесосом. Вот и вся уборка. А через несколько дней мама по телефону вновь спрашивала:
- Ну, когда встречаемся? ...

[aleksei]

Мама Оля, старшая дочка Ира и младшая дочка Таня обулись летним вечером в своей квартире в балетки. Мама в красные, старшая дочка двенадцати лет в жёлтые, а младшая пятилетняя дочка в белые. Они встали тесным кругом, развернули балетки и соединившись союзками, принялись стоять, а руки обняли талии друг дружки. Союзки плотно прижимаются. Лица строгие. Все глядят на балетки. Затем они встали, как строй. Младшая впереди, за ней старшая и наконец, мама. Вдруг младшая дочка визгнула и прокричала:
- Ой, меня сырнявит.
Мама сделала со старшей дочкой полуприседы и проговорила с ней вместе:
- Ой, её сырнявит, ой, её сырнявит.
Дочка сделала несколько шагов и поставила ступни в балетную позицию.
- Ой, меня сырнявит.
- Ой, её сырнявит, ой, её сырнявит, - проговорили более строго мама со старшей дочкой. Таня сделала опять несколько шагов и остановилась. Мама увидела со старшей дочкой, как младшая вывернула наружу союзку правой балетки и приставила задник к середине левой балетки.
Младшая проговорила:
- Ой, меня ещё сильнее сырнявит, меня ещё сильнее сырнявит.
- Её ещё сильнее сырнявит, её ещё сильнее сырнявит, - пролепетали со страхом мама со старшей дочкой.
На ступнях младшей дочки образовался сыр. Потом он появился на ступнях старшей дочки и мамы. Они вставали в разные балетные позиции. И продолжали ходить, оставаясь в балетках. И так проходили в них весь вечер и прочудили, а потом сняли и легли спать. Балетки воняли всю ночь сыром. А на утро засырнявились и покрылись сырными жёсткими корками. Вот насколько вчера было сырно, также сырно будет и сегодня. Может быть даже, ещё сырнявее. А вечером в квартире опять голые детские ноги в балетках, детские трусы и запахи сыра смешались с визгами. Комната превратилась в балетный класс. И не будет этому ни конца ни края. Так и будет это продолжаться из - за дня в день. Скопилось достаточно большое напряжение на ступнях и балетках, но его некому снять. Некому разрядить. Так и ходят с неразряжённым напряжением.

[aleksei]

В одном из сёл в частном доме живёт мама - Ира с дочкой Олесей. Маме 43 года, а дочке 20 лет. У них большие ступни, длинные пальцы и крупные отращённые здоровущие ногти без лака. Лица красивые притягательные. А сами они высокие и статные.

Наступил летний вечер. Мама предложила дочке спеть ласковую песню грубыми и ласковыми голосами.

- Давай, - согласилась дочь, - кто будет петь грубым голосом?
- Давай я.
Мама сняла длинное платье. Стянула трусы оголовив волосатый лобок, далее последовал лифчик. Груди отвисли до пупка. А дочка сняла короткую синюю юбку и синий топик. Трусы открыли вид на кудрявый чёрный лобок с нависшими над ним молочными железами. Мама с дочкой сели на диван рядом друг с дружкой. Пальцы скрутились в ножные матёрые кулачищи. Ногти вонзились в деревянный пошарпанный пол. Раздалось потрескивание и попискивание дерева. Дочка повернула голову к маме и спросила:
- А какую именно поём?
- Про колоски.
- Ага. Ясно. Давай!
И по дому полетели голоса. Один низкий грубый сохатый, второй тонкий претонкий. Сочетание этих двух голосов придало песни необычности. Лицо у мамы грозное, а дочки бровки приподняты, лоб напряжён, весь пошёл линиями.

Шла середина песни. Мама заулыбалась не с того не с сего. Живот пошёл волнами. Руки поднялись и закрутились. Мама затанцевала арабский танец и закричала:
- Меня заяишелооооо!
Дочка заработала бровями, то приближала их к носу, то распрямляла. Рука грозила пальцем невидимому человеку. Рот зашевелился и от туда вылетели крики:
- Меня зарогатило!
После чего у дочки начали один за другим разгибаться пальцы на ступнях, а ногти выщёлкивать. Дочка заголосила:
- Срываюсь!!!
Мама прокричала:
- Держись!!!

Ногти все выщелкнули. Дочка забегала по комнате. Рот её раскрывался. Звуки ора оглушали дом. Она затанцевала, как спортивная гимнастка на ковре. Тело то кувыркалось, то пускалось в пляс. Топот, грохот и визг наполнили дом. Мама продолжала в это время петь грубым низким сиплым басом слова с уменьшительно - ласкательными окончаниями. Следом и у неё тоже один за другим завыщёлкивали пальцы на ступнях.

Она смотрела на ступни и рявкала: "Первый сорвался к херам! Второй сорвался к ёбаной матери!" При этом между срывами она ругалась и пела одновременно. А когда остался мизинец она так крыла матом на весь дом и двор, что уши у дочки закладывало. Когда же мизинец на левой ноге разогнулся, то мама, с криком, забегала, а затем затанцевала бок о бок с голой дочкой. Крутились попы, дрыгались груди, поднимались руки. Раздавался Ор и визг. Ягодицы мама и дочки встречались и тёрлись о друг дружку. И тут правая нога мамы закрутилась о левую ногу дочки. Раздался грохот и крики. Тела, мелькая спинами, закатались от дивана к кровати и обратно. Ор, вой, рычание, мат, визг и слёзы наполнили дом. Затем они встали, взяли по пилке. Попы сели на диван рядом друг с дружкой. Пилочки заработали над ногтями. Мама предложила:
- Попробуем ещё раз?
- Давай! - кивнула дочка.
Ногти опять погрузились в доски. Полились слова той же песни. Мама запела грубым голосом, а дочка тонким, почти срывающимся. Но не успели они допеть до следующего припева, как ногти на этот раз завыщёлкивали у мамы. Её глаза уставились на свои ступни. Раздался голос:
- Ну ты посмотри, что твориться. Опять, опять срывы!
Она, вместе с дочкой наблюдала со страхом, как пальцы резко и в хаотичном порядке распрямляются. Каждое такое распрямление она сопровождала неописуемым визгом и ужасом. Когда же сорвался мизинец, она рявкнула и вскочила. Ноги заходили в раскоряку. Она заорала:
- Меня корячит, корячит!
Дочка же продолжила петь тонким голосом и наблюдать за родительницей. Вскоре и у неё началось. Срыв затеялся с мизинцев. Дочка орала матом. Голос сипел. Она уже не пела, а шептала. Мама же продолжала ходить в раскоряку и твердить, что её корячит. А в это время разогнутых пальцев на ступнях дочери становилось больше с каждой минутой. Когда же у неё произошёл срыв последнего согнутого пальца, она встала и скрестила ноги. Бёдра прижались к друг дружки, пятки заприподнимались от пола. Тонкий надрывный голос затвердил:
- Меня колосит! Меня колосит! Меня колосит!
И тут же вплёлся грубый мамин голос:
- Меня корячит! Меня корячит! Меня корячит!
Мама с дочкой сели на диван. Мама сказала:

- Хорошо хоть в этот раз прокрутило без спутываний и катаний колбасой. А теперь попытка номер три.
Они снова согнули пальцы в ножные калачи и вонзились в пол отращёнными ногтищами. Прошёл куплет, затем припев. Мама с дочкой уже заулыбались. Но рано. Дочка задолбила пяткой и закричала:
- Эй, что такое?! Ноготь заклинило! Никак не перецеплюсь!
Мама между пением посоветовала:
- Пяткой посильнее долбани, его и вышибет.
Раздались два громких сильных удара:
- Мама, чего то не как!
Мама перестала петь и замолотила пятками. Ногти завыщёлкивали на ступнях один за другим. Пальцы разогнулись. Мама присела перед ступнями дочки:
- Ну ка, чего тут у тебя?
Она внимательно оглядела левую ступню дочери. Все пальцы со второго по мизинец разогнуты, а большой оставался согнутым, а его ноготь торчал в полу отращённой частью.
- А ещё раз пяткой постучи.
Раздались три удара.
- Да действительно заколодило серьёзно! Дай ка я попробую тебя вышибить, родная моя!
Мама встала слева от дочки. Ноготь большого пальцы правой ступни мамы вжался в кожу пятки дочери. Четыре отращённых ногтя родительницы вонзились в половые доски. Мама задоблила правой пяткой. Буханья наполнило дом. Дочка сказала:
- Только сама смотри не вклинься.
- Не бойся, не вклинюсь!
Стучанья сменялось молотьбой. Пятка работала то медленно, то быстро. Раздавалось глухое баханье вперемешку с матом. Наконец мама произнесла:
- Серьёзно тебя вколодило.
Она вышибла четырьмя ударами пятки свои ногти и ушла в сени. Дочка начала опять молотить пяткой, в надежде, что ноготь большого пальцы левой ступни всё же не выдержит напора и вышибиться сам. У стены стоял шифоньер, солнце светило сквозь задёрнутые плотные шторы зелёного цвета. Мама вернулась из сеней с киянкой и стамеской. Она приставила лезвие к полу возле ногтя и застучала по ручке. Щепочки начали выскакивать, а роговая розовая матёрая пахучая пластина стала виднеться всё больше и больше. Дочка затянула гласную: - "Ааааааааа!" раздался громкий и оглушительный щелчок. Большой палец разогнулся. Дочка вскочила и бешено заорала. Руки и ноги задвигались. Рот зараскрывался. Зазвучал страшный Ор. Глаза вот - вот из орбит выскочат. Мама, глядя на дочку, завопила и кинулась в ванную за верёвкой. Началась беготня по дому. Дрожали кружки. выгибались доски. Стоял сырный запах. Мама несколько раз ловила дочку, но та вырывалась. Мама орала:
- Вот стерва изворотливая!
Мама загнала дочку в ванную. Загремели вёдра, залялякали тазы, посыпались флакончики. Затем наступила тишина. Дочка лежала связанная на полу. Тело выгибалось. А с уст слетали крики и ругань. Мама гладила дочку и приговаривала:
- Успокойся, успокойся!
Журчала вода в унитазе. Пахло мылом и шампунями. Капала изредка вода из крана. Когда же попа обвязанная верёвками перестала приподниматься от пола, а связки - клокотать, мама развязала дочку, и они сели на диван.
Они обложили себя кучей педикюрных инструментов и пузырьков с лаком разных цветов. А затем целых два часа пилили, шлифовали, лачили. Комната превратилась в педикюрный салон. Мама покрыла ногти красный лаком, а дочка синим. Ногти приобрели прямоугольный вид и стали чуть короче. После чего мама предложила спеть ту же самую песню. Дочка ответила согласием. Всё прошло замечательно без срывов и заклиниваний.

- Ну, вот,- сказала мама, - теперь можно и в клубе перед всеми выступить. И улыбнулась дочке.
А на другой день вечером в деревянном двухэтажном здании раздались аплодисменты. Затем все подростки и мужчины у себя дома дёргали шкурки, вспоминая, как мама с дочкой пели, вонзившись в деревянную сцену отращёнными налаченными ногтями ступней. Некоторые после этого стали фут фетишистами, а мама с дочкой приступили к разучиванию очередной песни и снова дом наполнился визгами, криками и беготнёй.
- Опять срывы пошли. Что же это такое? Мама, держись, мама держись. Ааааааааа! И семь мужиков под их забором задёргали сосиски. А вокруг красота. Зеленеют травы, птички чирикают. Стрекочут кузнечики и дует лёгкий тёплый бриз.

[aleksei]

Я была продавщицей, а ты приходила за товаром. И вот моя мечта сбылась, хотя честно мечтала я не об этом, а стать писательницей, но стала кем стала, а пишу я в свободное время. Единственный плюс этой работы, что дом из окна видать.
- А о чём ты пишешь? - спросила с интересом Яи.
- О природе нашей, о жизни. Но в основном о природе.
- Дашь потом почитать?
- Конечно, дам. А где вы хотите пикник, прямо тут?
- Ну да, прямо рядом с домом на траве.
- Тогда я сейчас к вам присоединюсь.
- А как же магазин?
- А, - Лола махнула рукой, - все равно кроме вас и ещё пары женщин сюда никто не ходит, а если кто другой придёт или рогачи продукты принесут, то я увижу и подойду. Так что ты иди. А я сейчас наберу всяких продуктов и посидим.
- А колосные грузовые станки сюда что, продукты не приносят?
Лола округлила глаза:
- Ооо, ну ты сказала, слишком много чести для такого магазина. Это тебе не большой универмаг продуктов.
И вот Лола в костюме продавщице, сложив скромно длинные ноги в чёрных колготках и чёрных туфлях, а также будущая мореходка примеряющая фуражку капитана и будущая ремонтница девушек сели все вместе на огромном покрывале среди зелёной поляне и своих домов и стали вкушать овощи и фрукты, а также пирожные и много другой снеди, разговаривая попутно о разном и о сокровенном о чём только могут общаться между собой близкие подруги, живущие на одной "Ягодной поляне" в домиках по соседству. А через неделю Эйрика уплыла на катере учиться на капитана корабля на другой берег, и из близких подруг осталась только Лола, скрашивающая в этот день досуг Яи и не дававшая грустить от разлуки по уплывшей Эйрике. Яи не знала, увидит ли она подругу детства вновь. И ещё она поняла, что взросление начинает отнимать подруг. Уже меньше начинаешь проводить с ними время, вот и она сама вскоре начнёт учиться, а это значит, она уже будет меньше проводить время с подругами и ей уже будет не до гуляний. Она вся будет поглощена изучением. И вот этим вечером в день после уплытия подруги, она вышла на крыльцо босиком при луне и смотрела в ночное звёздное небо и до того ей стало грустно и до того она заскучала по Эйрике, по своей лучшей подруге, что слёзы принялись душить её. Она уже ничего не могла поделать и как бы себя не сдерживала, сделала непроизвольно всхлип, потом второй, за ним третий и разревелась. Слёзы покатили по щекам. Она ощутила их горячесть сначала в глазах, а потом и на щеках. Переносица заболела тут же от плача. Она вспомнила последний день с Эйрикой, последний их пикник на этой ягодной поляне и заревела ещё сильнее. - "Уплыла и даже не попрощалась". - Водопад слёз полился у неё из глаз. Она стояла и ревела на луну и шептала: - "Эйрика, где ты, ты мне так нужна. Отзовись, пожалуйста", - и когда она это говорила, то ощутила дрожание губ, а в носу между тем стало мокро и склизко. Она принялась им шмыгать, не зная, что лучше, то ли вобрать сопли и всю мокроту в себя и проглотить солёный клубок из слёз, то ли высморкнуть. Вдруг она услышала знакомый голос в ночи и это был голос Лолы, донёсшийся из открывшегося окошка соседнего домика:
- Ты чего ревёшь, дурочка?
- Эйрика уплыла, а я теперь по ней скучаю. Она больше никогда не вернётся, - договорить Яи не смогла. Её стали душить новые волны грусти и слёз.
Снова раздался голос Лолы:
- Кто тебе сказал, что ты её больше не увидишь? Да на другой берег поплыла твоя Эйрика учиться. Просто сегодня заночевала там у подруги, а так она будет приплывать на катере сюда каждый вечер и работать будет она в нашем городе на небольшом судне туристок возить по нашей реке, да всякие товары и продукты сюда перевозить.
- Это правда?
- Правда, глупенькая, правда. Спать иди. Уже ночь на дворе. А то всех перебудишь.
И Яи счастливая придя в свою комнату, легла на кровать.
Вошла мама в ночнушке:
- С ума сошла? Время видела сколько?
- Сколько? - спросила Яи.
- Две звёздочки. Уже весь город спит, вся улица, одна ты не угомонная носишься. За день не находилась?
- Всё, сплю, мама, сплю.
Она завернулась сладко в одеяло и закрыла глаза. А вечером следующего дня она побежала на пристань, чтобы встретить Эйрику. Она стояла на мостике и вглядывалась в водную гладь. И вдруг увидела катерок, бегущий по воде. И когда он причалил, то среди выходящих девушек, она увидела свою подругу, бросилась к ней, начав целовать и обнимать.
- Ой, задушишь, - визжала Эйрика.
- А я думала тебя больше не увижу.
- Это почему?
- Я думала ты далеко уплыла.
- Да здесь я и жить буду и учиться, а потом и работать.
Так Эйрика и Яи снова стали вместе.

Глава 6

Прошло ещё несколько недель безделья и вот наступил первый день учёбы в техническом университете. Он не был похож для Яи на первый день учёбы. Она полагала, что сейчас сядет за парту и тут же начнёт впитывать знания, но не тут то было. К ней в коридоре подошла обычная светловолосая девушка ни чем не выделяющаяся из общей толпы студенток, протянула поднос лежащими нарезанными сырами и спросила:
- Тебя как зовут?
- Яи.
- А преподавательницу?
- Минерва. А что?
- Она сказала, чтобы дать тебе этот поднос и ты должна ходить с ним по всему университету, заходить во все учебные классы и кричать громко: "Пробуйте сырные босырные пересырные вонючие сыры с моих вонючих ног". Поняла?
Яи закивала, но внутри себя стала всем своим существом отнекиваться, но раз преподавательница сказала, то надо выполнять. Она была готова на всё, лишь бы не подвести и выполнить задание.
Яи взяла поднос с сырами, а девушка скрылась в неизвестном направлении, смешавшись с толпой других студенток, спешащих на учёбу.
Пять минут Яи стояла, не в силах выдавить из себя и слова. Ведь она тихоня, а тут надо буквально себя ломать. Она стояла у стены, а мимо проходили студентки и она ощущала на себе взгляды всех, кто проходил мимо. Она решалась чтобы начать кричать то, что сказала та девушка, но испытывала заранее стыд. Она еле - еле выдавила из себя:
- Сыры, сыры. Пробуйте сырные босырные сыры с моих вонючих ног.
Но студентки по-прежнему шли мимо, косясь на Яи, как на сумасшедшую.
Она закричала громче:
- Сыры, вонючие сыры с моих вонючих ног. Попробуйте сыры.
Некоторые девушки проходили с еле сдерживаемой улыбкой, другие громко ржали.
Она подошла к двери с табличкой "Ремонт и наладка колосных станков". Дёрнула со страхом ручку и в ужасе и со стыдом вошла в незнакомый класс, где тут же увидела колосный станок с множеством роликов и шкивов стоящий на десяти парах женских ног с пальцами согнутыми в мощные ножные матёрые кулаки и ногтями, вонзёнными глубоко в пол. Яи отшатнулась немного в страхе от этого колосного станка, вылупив в ужасе на него глаза. Он показался для Яи неведанным чудищем. До этого она видела колосные станки только на расстоянии, а тут вблизи в метрах пяти прямо от неё. Она посмотрела на сам класс и увидела пустующие парты и лишь за одной сидела какая- то студентка, остальные ходили по классу в ожидании начала занятий, общаясь между собой и громко смеясь. Она испугалась того, что сейчас на неё обратят все внимания и засмеют. Она вышла из аудитории, не в силах произнести не слова, находясь под внутренним впечатлением от колосного станка произведшего на неё трудно выразимый ужас. Она пошла по коридору к следующей двери и пока шла, стала опять кричать, перебарывая себя:
- Сыры, вонючие сыры сырные босырные пересырные с моих вонючих ног. Попробуйте сыры.
Она подошла к большой дубовой массивной двери, где на фоне красной таблички белели крупные буквы: "Внимание. Рогато. Изучение и ремонт Рогачей. Преподавательница Джамалия. Посторонним вход строго запрещён." И едва она приблизилась к этой двери, как вдруг ощутила, что её словно дёрнуло приятным сексуальным ощущением, а сверху, как будто на неё вылили таз с тёплой водой. Только она дёрнула массивную железную ручку, только приоткрыла дверь, ощутив носом запах ног вперемешку с запахом детей, как тут же подлетела высокая носатая грозная женщина с красной косынкой, в красном пиджаке, в красной юбке и в красных туфлях. Яи не успела даже слова сказать, ни успела шаг сделать, она просто в оцепенённом ужасе уставилась на эту массивную носатую женщину выше её на голову, заоравшую мощным сильным голосом, что у Яи даже нижняя губа от страха затряслась:
- Куда блядь прёшь, тут всё рогато. Не видишь что ли что это такое? Дура блядь ненормальная. Тут всё под роготоком. Сейчас как уебёт и сдохнешь на хуй дура блядь.
Яи даже чуть плохо от страха не стало. Она с трясущимися подносом пошла дальше. Тут она увидела свою преподавательницу Минерву, шагающую по коридору. Сегодня она шла в белой блузке и чёрных брюках, а на ногах сандалии с множеством переплетений ремешков.
- А ты что тут делаешь, почему не в классе?
- Как? Ведь вы же сами сказали ходить по всему университету и предлагать вонючие сыры.
- Опять девчёнки засранки из класса босырников веселятся. А ты не будь такой доверчивой. Давай сюда поднос и пошли в класс.
Минерва оставила поднос с сырами на диванчике и повела Яи на второй этаж.
- Понимаешь, скучно им. Они таким образом развлекаются, напряжение снимают. Ну как я могла тебе дать такое задание, для чего? А как она выглядела не запомнила?
- Нет. Она тут же ушла.
- А что она сказала говорить?
- Она сказала, чтобы я ходила по всему университету, заходила в каждый класс и говорила попробуйте сырные босырные сыры с моих вонючих ног. Чего то такое.
- Аааа. Ну это в их стиле. Но ты на них не обижайся. Они твои будущие напарницы, без них никак.
- А ещё я заходила в одну аудиторию, где рогачей чинят, там какая то носатая женщина так на меня заорала, что я аж чуть поднос не выронила.
- Ты туда не суйся. У них там своё. Даже я туда не суюсь. И вообще держись от этого класса подальше. Одна студентка услышала, как то раз через дверь чего то и всё, с ума сошла. Всё стояла там, у двери и подслушивая, тёрла себя между ног. Ну её и отчислили из университета.
- А чего она услышала?
- Не знаю, - сказала она шёпотом, - и тебе советую не знать. И вообще забудь об этом разговоре, поняла?
Яи в страхе кивнула несколько раз.

Вскоре начался урок. Преподавательница представилась, как её зовут и решила тут же отсеять тех, кто готов начать учиться и тех, кто выбрал эту профессию просто потому что так настояла мама. Минерва стала рассказывать такое, что даже Яи пришла в ужас, но мужественно продолжала сидеть и слушать. Одна из студенток встала: - Я к такому не готова. Извините.
Яи видела, как она забрала сумку и просто вышла и больше не вернулась. А потом Яи видела, как эта девушка бегала за преподавательницей и умоляла взять её обратно. Но та ни в какую. Яи ощутила, что ещё немного и они сцепяться пиздами и готова была прикрыть её своей писькой, но студентка развернулась и больше Яи её не видела.
А на следующий день, когда Яи вошла в учебный класс, то увидела на столе преподавательницы большую оранжевую кучу из форменных жилетов специалисток по ремонту девушек. А когда начался урок, преподавательница пошла по классу, раздавая эти форменные жилеты, говоря: - Теперь вы должны их надевать на каждый урок. Это ваша учебная одежда, а потом и рабочая. Так что берегите их, ухаживайте и не теряйте. Она попросила всех надеть эти жилетки и когда все это сделали, преподавательница Минерва сказала: - Теперь с этого момента вы не просто девушки, вы будущие специалистки по ремонту девочек, девушек и женщин. Вы те, кто будет отличаться от других, вы те, кем будут восхищаться и завидовать, что не выбрали эту профессию. Затем она раздала всем форменные оранжевые косынки и сказала строго:
- Работать и учиться вы будете в косынках, убирая под них волосы. Потому что они могут попасть во влагалище и их там замотает механизмами.
Остаток урока Минерва показывала разные виды инструментов для ремонта девушек и рассказывала про них, объясняя, что для чего нужно. Когда же Яи пришла на третий день учёбы, то увидела при входе в класс двадцать ярких металлических оранжевых чемоданчиков.

Вечером прибежали подружки в платьях и в босоножках:
- Ну, рассказывай, как оно? Уже научилась чинить?
- Пока ещё нет. Нам выдали фирменные жилеты и чемоданчики с инструментами.
- Ну ка одень, - попросила Эйрика.
- Ух ты, классно. Ты как настоящая девушка по ремонту девушек. Тебе он так идёт.
- Это ещё не всё. Погоди. - Яи повязала косынку, убрав под неё волосы.
- Ух ты, ну ты вообще прям специалистка. Мне аж страшно немного стало. Можно я примерю?
Яи протянула Эйрике оранжевый жилет и косынку, сказав, поправляя Эйрику:
- Официально настоящая, - ответила Яи, чувствуя зависть в глазах подруг и угадывая мысли, почему я не поступила туда же. Теперь Яи шла на учёбу и с учёбы в этой фирменной жилетки и с чемоданчиком в руке.

Глава 7

Наконец, после полугодовой зубрёжки по книгам и через множество часов лекций, настал тот день, когда Минерва сказала:
- А теперь переходим от теории к практике.
Все девчонки завизжали, глаза поокругляли. Раздались мамочки я боюсь и только Яи сидела с невозмутимым видом. Она так всё зазубрила, так всё заучила и законспектировала, что ей была не страшна уже ни какая практика и если бы её мама сейчас, как тогда сняла трусы и сказала, давай ремонтируй меня, она бы сделала это без страха и сомнений. Настолько глубоко она поняла принцип работы и все детали что там есть и как всё это разбирать, снимать, чинить и смазывать. Но оказалось, что Яи сейчас надо будет садиться в гинекологическое кресло и стать ремонтируемой. Она спросила преподавательницу:
- А когда я практиковаться буду?
- После этого ты будешь. Местами поменяетесь. Просто сейчас будет над тобой выполнять задание Гогола, а потом ты.
Все девушки садящиеся в гинекологические кресла, принялись снимать трусы. Минерва сказала:
- Теперь все должны приходить на уроки без трусов. Всё равно они теперь будут вам мешаться.
Яи села на гинекологическое кресло третье от входа.
Гогола уставилась ей между ног и Яи услышала, как она сказала:
- Вот это пизда!!!
Все скучковались возле Яи, непривычной к такому вниманию.
- Такие большие половые губы. Первый раз такие вижу. Вот это лоханка.
Подошла Минерва:
- Так, девочки, ну ка по местам. Ну, подумаешь немного больше чем у других.
- Я просто первый раз вижу такие огромные.
- Вот будешь работать, ещё и не такое увидишь, - сказала Минерва, - ты когда ни будь видела клитор длинной с указательный палец?
- Нет.
- А я видела. Так что ничего здесь удивительного для вас и меня нет. Разошлись по местам и за дело.
Оценки по завершению задания практиковавшихся студенток Яи услышала такие. Роза два, Эблия два, Марина три, Тара два, Джарра два, Яи пять с множеством плюсов. Молодец Яи. Видимо ты действительно хочешь серьёзно выучиться. Финнома два, Аврора четыре.
Минерва продолжала перечислять, а Яи ликовала.
- Так, девочки. Все кроме Яи, учат всё что мы проходили за эти пол года. Завтра буду спрашивать, а кто не ответит, поставлю вопрос об отчислении. Мне такие бездари в классе не нужны. Специалистки из вас никакие. Вот Яи действительно станет первоклассной мастерицей, а вы все остальные для чего сюда полгода приходите? Чтобы время провести и языками своими длинными почесать? Вы же не учитесь. Я только и слышу от вас шу шу шу все три урока. А скоро будем кое что сложное делать. И как вы будете это выполнять? Что, в учебник всё время заглядывать? Это должно быть у вас уже на подсознательном уровне и вы должны это знать не заученным текстом, а вживую иметь представление. Поэтому дома попрактикуйтесь на подругах, на сёстрах, на мамах, можете на друг дружке у себя в общежитии. А завтра я проверю. Это не шутка, это безобразие. Знать настолько всё плохо. Я то же была когда то студенткой и то же много чего путала, потому что да, согласна, там много чего очень сложно устроено и даже я порой некоторые вещи не понимаю для чего та или иная шестерёнка и даже я могу запутаться, но общее понятие вы иметь должны. А вы все вылупились и ни бе ни ме. Так что или начинаете учиться отлично или до свидания и пойдёте вон продавщицами в магазины или операторами колосных станков. Там вообще учиться не надо. Только направляй и всё. Так что до завтра.
Яи пришла домой и хоть она и помнила, что преподавательница сказала, что ей ничего учить не надо, она всё равно начала зубрить наизусть и заучивать и запоминать в тридцать второй раз четверть толстого учебника с изображением чуть приоткрытой вагины за половыми губами виднеющихся сложных механизмов и вон там Яи видела двигатель, а вон там шестерёнки передачи, тут рогач, тут крылатка, тут рогатушка тормозная яишестого сохача. А вон там дальше угадывается поводила выключения и разные рычажки привода и много чего ещё. Яи не говорила ещё Минерве, но она теперь настолько уверенна в своих силах, что может всё это полностью разобрать и собрать. Ведь она прочитала с жадностью весь учебник раз пятьдесят, и сделала это, как только он попал ей в руки. Она зачитала его до дыр, а потом стала практиковаться на себе. Вечером пришла мама. Яи встретила её предложением:
- Мама, а можно я твоё влагалище переберу?
Мама руками всплеснула:
- Сдурела девка. Университета ей уже не хватает. Ты бы занялась ещё помимо этого чем ни будь. На танцплощадку бы вечером как все ходила, а она что день, что ночь полночь учебник из рук не выпускает. Я всё это конечно терпела, но когда ты свою комнату в свалку начала превращать и таскать из техцентра сгоревшее и сломанное из этих вонючих влагалищ, я уже просто в тихом шоке. Весь дом уже мочой и пиздой воняет, а она всё таскает и таскает. А принесёшь механизмы из жопы, я тебя вообще домой не пущу. Будешь на крыльце ночевать.
- Мама, ты не понимаешь. Я собираю весь механизм в целом. Собираю и восстанавливаю.
- Ну ты восстанавливай, но и за порядком следи. А то в комнату входишь и одни провода, запутаться можно. Словно я не в комнату дочери вхожу, а в женскую вагину попадаю. Ты уже одержимой стала. С тобой ни о чём другом не поговоришь, как только об этих всех деталях и устройстве. Тогда Яи надела свой форменный оранжевый жилет, повязала косынку, взяла жёлтый чемоданчик и пошла. Эйрика увязалась с ней. Яи пришла в техцентр и попросила разрешения постоять у гинекологического кресла и поремонтировать девушек, как всегда. Илона только рада оказалась и лишь присматривала за Яи.
На следующий день в классе Яи от одногруппниц перед Минервой слышала такие оправдания, что это слишком сложно и всё это невозможно выучить за один вечер. Даже мама пришла одной из студенток и давай с Минервой спорить, говоря, что адекватная девушка не сможет запомнить столько деталей и понять все эти устройства. Тогда Минерва вызвала Яи к доске и попросила подойти.
Яи встала рядом с преподавательницей, а она положила на её плечо руку и начала говорить:
- Вы правильно сказали, что адекватная девушка не сможет, а вот Яи смогла. Я слышала, что она ходит на станцию тех обслуживания девушек и там их ремонтирует.
Все студентки вылупили глаза с немым вопросом как это?
- А ещё я несколько раз была у Яи дома. Так она сама собирает из выброшенных деталей новое женское половое влагалище.
- Вот это да. - пронеслось по партам.
- А однажды прибегала её мама и жаловалась мне, что она ходит день и ночь с учебником и всё учит учит и учит. Поэтому вы правы. Адекватная девушка не сможет, а такая как Яи сможет и я ни капли ни жалею, что взяла её тогда, а ведь сначала я в ней не разглядела таланта к этому делу. Поэтому, чтобы всё это выучить и понять надо быть на этом помешанной, как она, буквально сходить с ума и думать об этом каждую минуту. Вот только тогда выучить всё это возможно. Да. Согласна. Деталей очень много. И устройств очень много и они сложнее нежели всё, что есть на этой планете, за исключением рогачей, там специальный допуск нужен от самой королевы, чтобы их изучать и ремонтироваь, но я не прошу ремонтировать рогачей, а просто выучить элементарно расположение органов устройств и предназначение шестерёнок половых органов, но выучить то возможно всё равно. Вот прямое доказательство.
Той маме стало нечего сказать и она лишь попросила:
- Я прошу, не отчисляйте мою дочку. Я ей помогу в учёбе.

Глава 8

Однажды, когда Яи в форменной жилетке и косынке стояла перед гинекологическом кресле среди других студенток и копалась во влагалище одногруппницы, выполняя задание, а Минерва ходила взад вперёд за спинами студенток и иногда останавливалась, чтобы дать по рукам и наорать, когда какая ни будь из ученицы начнёт делать неправильно, она услышала вместе со всеми внизу внезапную беготню, женские визги, писки, потом удар такой силы, аж задрожало здание. Снова визги и писки. Мощные удары пошли такие, словно кто то захотел разрушить здание. Коридоры наполнились топотом беготнёй и визгами.
- Чего там такое случилось? - сказала Минерва.
А спустя минут пять кутерьмы в коридоре и непонятных ударов и оров дверь в класс приоткрылась, заглянула черноволосая женщина с завитой чёлкой и жалостливым лицом. Яи её сразу узнала, это преподавательница по колосным станкам, которая имеет кличку Колосиха:
- Беда, беда, скорее все на улицу. Колосный станок сорвался. Срочная эвакуация.
Яи ощутила, как у неё всё похолодело внутри от страха. Она проигрывала каждый день в голове этот панический ужас и даже просыпалась от кошмарного сна и теперь этот сон стал явью.
Минерва сказала: - Спокойно, без паники, все берём тех, кого чинили и несём подальше от здания.
Яи взяла Сыришку, посадила к себе на спину и понесла. Остальные посильнее взяли прямо на руки. Яи стало страшно идти первым этажом. Приближаясь, она слышала истошный женский вопль тонущий среди других женских криков: "Сейчас он стену пробьёт. Сейчас он стену пробьёт". Минерва отвела всех подальше в лес. Яи опустила Сыришку на мягкую зелёную траву и стала смотреть на здание. Она и все другие выступающие в роли ремонтируемых задали у Минервы почти один и тот же вопрос, а что будет, если здание рухнет и как они заберут от туда детали.
- Здание не рухнет. А в случае чего мы всех вас отнесём в техцентр.
- Я могу всех починить, - ответила Яи, - у меня дома всё для этого есть.
Минерва указала на Яи: - Ну да или она.
А немного далее сквозь листву Яи заметила ещё девчонок студенток. Они то же выбежали при эвакуации и смотрели, что будет дальше.
Мощные удары продолжались изнутри здания. Полетели стёкла на этажах. Яи в ужасе завизжала. Её крик подхватили другие. А ещё через пару ударов, часть кирпичной стены разлетелась. Колосный станок весь в побелке под оглушительный ор как с той так и с этой стороны выбежал на десяти женских мощных ногах и скрылся в лесу, треща сучьями. А за ним с оглушительными криками и в белых косынках выглядящих как швеи во всей этой одежде, кинулись студентки с писками в лес в погоню. Все девчонки в голос закричали с надрывом. Когда же станок скрылся среди деревьев в лесу, а за ним и толпа бегущих следом девчонок - студенток в белых фартучках и в белых косынках, Яи услышала, как Юмагул спросила:
- А он сюда не побежит?
Яи то же стал волновать этот вопрос, но она не хотела показаться трусихой перед остальными и стойко переносила свой страх, слыша, как визги становились всё дальше и дальше. Наконец они стали визжать на определённом расстоянии, не удаляясь и не приближаясь.
Минерва сказала: - Значит так, сейчас в здание заходить нельзя, потому что оно в аварийном положении, я вас сейчас всех отпускаю домой недели на две на три. Значит несёте их сейчас всех в сервисный центр.
- А можно я Сыришку к себе домой отнесу и там всё починю? - спросила Яи.
- Тебе, можно. Тем более ты живёшь очень близко и с этим ты справишься легко. А остальные все несут их в сервисный центр, потому что в здание заходить сейчас очень опасно.
Яи увидела, что все стали более радостные, и она поняла причину их радости. Но Яи хотелось учиться, а не бездельничать три недели.
Студентки начали поднимать своих одногруппниц. Яи присела, подсадила Сыришку на спину, подхватила ноги руками и зашагала по направлению к своему дому через зеленеющие полянки:
- Сейчас я тебя со своими подружками познакомлю Лолай и Эйрикой.
- А далеко до твоего дома?
- Ну я же говорю, что вот сейчас к нему выйдем.
Она понесла её сначала прямо от университета, потом перешла вечно пустующую асфальтированную дорогу по которой изредка пробегали рогачи или шли грузовые колосные станки.
Она прошла с Сыришкой за спиной ещё немного и пришла на Ягодную поляну.
- Ух ты, - услышала Яи позади себя восхищённые голос Сыришки, - это ты тут живёшь?
- Да.
- Как красиво.
Зайдя домой, Яи пронесла Сыришку в свою комнату, с видом из окна на лес.
- Это твоя комната?
- Моя.
- А это ты тут всё и собираешь? Да у тебя тут целая техническая лаборатория.
Яи усадила Сыришку в гинекологическое кресло и тут же принялась, горя энтузиазмом, за дело. Яи подошла к стеллажу с деталями, рассортированными по коробкам, выбрала те, что нужно и с помощью отвертки и набора ключей, приступила с блаженством к работе.
Сыришка спросила, сидя в гинекологическом кресле:
- А как ты во всём это разбираешься? Я за полгода обучения вообще мало чего понимаю. Делаю всё наугад.
- Просто я обожаю во всём этом копаться и разбираться, - ответила Яи, работая гаечным ключом, засунутым наполовину между половых губ Сыришки.
- Ура, не сдержала радость Сыришка, - теперь три недели не будем учиться.
- И чего тут хорошего? - взглянула недовольно на неё Яи.
- Ну это же свобода. Гуляй, отдыхай. Никаких учебников, никакой зубрёжки. Можно всеми вечерами на танцполе колбаситься. Ты ходишь на танцполе?
- Раньше ходила, а когда учёба началась, то времени не стало, - ответила Яи, углубив между половых губ шестерёнку с зубчиками.
- А давай сегодня сходим?
- Давай. Только я своих подружек возьму, - сказала Яи и засунула между половых губ отвёртку, начав ей там крутить. Она сделала ещё множество манипуляций и поставила с десяток деталей, подойдя раз десять к стеллажу и наконец сказала:
- Всё готово.
И помогла Сыришки слезть с гинекологического кресла.
- Ловко ты всё назад поставила, - восхитилась Сыришка. Мне бы так разбираться в этом во всём, как ты разбираешься.
Сыришка попробовала всякие переключения, сгибая и разгибая поочерёдно голые ноги, не отрывая босоножек от пола:
- Даже ещё лучше всё стало, чем было. Мне бы так научиться.
- Когда ни будь научишься, - улыбнулась Яи, - ведь пол года назад я была такая же и ничего не знала. Просто мне это нравиться. И я хочу после университета идти работать по специальности. А сейчас пошли на кухню, я тебя чаем напою.
И вот вечером Лола, Яи, Эйрика и Сыришка собрались на танцплощадку. Яи повела их за собой путями им неизвестными, исхоженными когда она бегала туда каждый вечер, чтобы помогать Русадан и Ервине чинить вышедших из строя девочек, девушек и женщин во время танцев. А они только рады. Сидят и ничего не делают. Лола и Эйрика удивились, что танцплощадка находиться так близко.
- Ты просто не знала про этот путь, - сказала Яи.
Они все вчетвером сначала посидели на лавочке, потом побродили по парку, а когда услышали первые звуки музыки и визги, поспешили на танцплощадку. Они все вместе танцевали, сбившись в круг, спутались три раза ногами, но с визгами и писками распутались. А затем пошли среди ночи провожать Сыришку до дома и не потому, что кто то нападёт или изнасилует, как на планете Земля, а просто, чтобы составить кампанию и просто прогуляться под ночным небом при свете фонарей. Сыришка помахала с крыльца им рукой, и они отправились втроём обратно.

Яи не знала, чем будут заниматься её сокурсницы три недели, она же сама для себя давно составила программу на незапланированные каникулы.
Утром за столом она спешно ела кашу.
- Пореже, пореже, - сказала ей мама, - куда ты так?
- В тех центр, мама, в тех центр.
Яи доела наспех кашу, попила чай и скорее в комнату, чтобы надеть жилетку, повязать косынку, взять чемоданчик с инструментами и бежать.
- С ума сошла уже девчонка, - услышала Яи голос мамы.
Три недели для Яи были как вечность. Она перебрала себя уже раз десять, меняясь с мамой разными деталями. А в техцентре приходящие регулярно женщины стали принимать Яи за официальную ремонтницу, а когда Илона подошла без формы для ремонта в одних трусах и босоножках, Яи стала свидетельницей такой сцены.
- Девушка, вы кто, какое вы имеет право меня ремонтировать?
- Вообще то я тут работаю, а это моя помощница учиться в университете на ремонт девушек.
- Ааа, так вы ремонтница и есть?
- Ну а кто же я по вашему?
- Просто без обид, но та девушка, - она указала на стоящую скромную Яи в оранжевом жилете и косынке, - больше похоже, нежели вы.
Для Яи это стало своеобразным комплиментом, что ещё больше укрепило в ней уверенность в правильности выбранной профессии.

Только Яи села за парту рядом с Кассандрой, только открыла тетрадь, чтобы записывать аккуратным почерком новую тему урока, как внизу на этаж ниже раздались сумасшедшие душераздирающие женские вопли, оры, крики.
Минерва перестала писать мелом на доске, уставилась на притихших студенток и спросила:
- Чего там опять такое случилось, опять что ли колосный станок? Прям беда эта какая то каждый год с этими колосными станками. Я поставлю вопрос перед директоршой о переносе учебного класса с колосным станком куда подальше. Это невозможно.
Дверь открылась и заглянула носатая взволнованная высокая девушка:
- Аварийная ситуация. Рогач сорвался и рогами в стену влетел. Быстрей все на улицу.
Яи испытала облегчение. Хорошо, что не колосный станок. Рогачей она не боялась совсем, потому что бояться их невозможно. На вид они безобидные и красивые. Многих девушек и девочек они даже возбуждают. Яи хотела остаться было в классе, но из - за солидарности пошла вместе со всеми из класса. Она видела впереди себя спины идущих девушек, а вдали возле лестницы много спин девушек. Все выходили из классов, оставляя двери открытыми. Яи вышла на улицу вместе со всеми остальными девушками, слыша, как из распахнутых дверей двухэтажного здания окружённого лесом, разнеслись сумасшедшие оры.
- Это надолго, - сказала Минерва и махнула рукой, - значит, на сегодня занятия отменяются, придёте завтра.
аАааааааааа ррррррррррррр ааааааарррр, - разнеслось опять из распахнутых дверей и окон.
Минерва показала на университет и произнесла:
- Вон чего твориться.
Яи услышала, как в здании чей то женский голос проорал: - Рогатую службу вызывай. Рогачи сцепились. Деруться, деруться.
Яи услышала звуки треска дерева и страшный грохот, а также визг множества студенток.
Подошла одна из носатых женщин и сказала учащимся.
- Так, нечего здесь стоять и подслушивать. Все по домам. Это вам не шутки. Сейчас ещё сильнее всё будет. Так что скорее уходите.
Яи вздохнула и пошла домой.

И пока она шла до домой, всё думала как поставить шестерню, чтобы увеличить мощность.

А через пару дней Яи закончила на стенде собирать пизду. Яи стала включать её но та молчала. И тогда Яи поняла, что нужен толчок в виде импульса. Она подключила провода к собранной на стенде пизде к своей пизде и легла на свою кровать закрыв глаза. Пришла с работы мама, вошла в комнату и увидела, что Яи лежит и не отвечает, а к стенду из её влагалища тянуться провода. Ролики крутяться, двигатель жужжит тонким звуком, всё щёлчкает и переключается и вдруг она услышала со стенда голос своей дочери Яи раздающийся от колышенья двух тонких волосков натянутых как струны. Они дребезжали и от туда пошёл голос дочери. Мама, вызволи меня от сюда. Мама, вызволи меня от сюда.
Мама ужасе побежала в университет. Пришла преподавательница по колосности и Минерва. А подруги собрались возле дома и принялись сильно переживать и плакать. Было много визгов и писков и потом Яи очнулась. Подруги обступили её со всех сторон и сказали, что очень волновались за неё.

Прошло лет пять и наступил этот радостный день, когда Яи пришла на экзамен. Минерва сказала: - Я даже не знаю. Проверять твои знания просто смешно. Ты знаешь даже больше меня. Ну давай, просто задам тебе пару вопросов и вот ты сделаешь несколько практических заданий вот на этой девочке.
Прослушав ответы, Минерва махнула рукой: - Ну я же говорю, что ты всё знаешь. Ты отвечаешь даже не задумываясь.
Затем Минерва дала Яи практическое задание и стала наблюдать, а потом поглядела немного и сказала:
- Ты всё делаешь так правильно и точно, что мне аж скучно наблюдать за тобой. Мне аж зевать хочется от этой всей правильности. Всё. Доделывай задание и получай свой диплом.
Яи вышла из учебного класса вся радостная и светящаяся. Для неё этот диплом означал, что теперь она может официально приступать к ремонту девушек, девочек и женщин в любой мастерской. Собравшиеся возле дверей одногруппницы даже спрашивать не стали получила она диплом или нет. И так всё было ясно по радостным глазам и красной книжке в твёрдой обложке с красивой надписью специалист высшей категории по ремонту женских половых органов. И пока Яи стояла и общалась с другими волнующимися девчонками, в класс зашла Наульфа сильная мощная мускулистая девушка с длинными мускулистыми ногами. Злая и жёсткая по характеру. Яи её недолюбливала. Провела Нульфа там некоторое время. Вышла вся расстроенная.
- Не сдала, - произнесла она и пошла расстроенная к выходу.
Яи увидела впервые слёзы на её глазах.
Следующая зашла Тара мощная большегрудая девушка со светлыми волосами и огромными ступнями с продолговатыми ногтями. Яи пожелала ей самого лучшего.
Но как же все испугались, когда Тара вышла то же вся расстроенная:
- Минерва сегодня Мигера какая то. Специально такие сложные вопросы задаёт и задания, что ответить невозможно и выполнить то же.
Яи решила проверить справедливо ли ей достался этот красный диплом и попросила Тару пересказать суть вопроса и озвучить практическое задание. Выслушав его, Яи ответила:
- Это она тебе ещё лёгкое задание дала и простые вопросы. А у меня знаешь чего спросила?
Яи озвучила вопрос.
Все ахнули. Остальные еле - еле сдали, а другие две ушли готовиться к пересдачи.

А потом был марш выпускниц. Все прошли парадом по главной улице засаженной по бокам дубами и берёзами.
На выпускной все одели жилетки на голое тело и пошли гулять по улицам и верезжать. Аааааа, девки, у меня аж движок перегрелся. А у меня колоски перегрелись. Аааааа скорее в фонтан. Прыг, плеск уууууу аааа прыг плеск следующая. Аааааааааа крики, визги, хохот и счастливые лица.

Вечером от накала эмоций и двигателей начались драки пиздами и сумасшедшие вопли. Сцепление шестернями, вырванные из пизд движки с пучками разноцветных проводов, разные ролики и зубчатые шестерни. Вот результат выпускного.
А на следующий день по этой улице, где вчера гуляли выпускницы шла женщина с маленькой дочкой и ругалась.
- Ну бляди ебучие. Чего тут творили. Ты погляди, а, - орала она в негодовании, рассматривая ролики и сиротливо валяющийся продолговатый с рёбрами жёсткости и с пучками проводов двигатель. Дочка хотела поднять, но мама как рявкнула: Энруна, не трогай, тварь такая. Он стоял в чьей то вонючей пизде, а ты его руками трогаешь. Фу, бяка.
И они обе прошагали мимо.

Яи уже отпраздновала дома с подружками диплом. Подруги стали гордиться Яи. Вон у нас она какая. И в техсервис идти не надо.

Университет направил Яи на практику на танцевальную площадку в зону техобслуживания. Там её встретила радушно женщина по имени Терпсихора и познакомила с постоянными работницами с носатой строгой женщиной по имени Смородинка и ласковой красивой девушкой с маленьких хорошим носиком и полными губками, по имени Малинка. В первый же вечер Терпсихора зашла в будку техобслуживания и заругалась:
- Это почему одна Яи работает, а вы все отдыхаете?
- Так она ничего делать не даёт. Нас отгоняет. Глаза горят. Ну, мы и не мешаем.
- Ага, а вы и рады. Идите тогда на танцплощадку, разруливайте девушек спутавшихся ногами. А то устроили себе тут курорт за счёт новенькой.
А потом после нескольких лет практики, Яи перевели в тот самый техсервис на ту самую станцию в которую она приходила каждый вечер и чинила неофициально девушек. Илона воскликнула:
- Привет, давно не заходила.
- Я просто практику проходила на танплощадке в зоне техобслуживания, а теперь пришла к вам устраиваться официально. Она пришла к директорши по имени Джосьюн и дала в руки все документы. Та предложила сесть и начала изучать документы. Затем она подняла глаза на Яи и произнесла:
- Вам с такой категорией и квалификацией не тут надо, а где ни будь быть в королевском техсервисе для девушек. Вы понимаете, что тут вы просто не сможете себя реализовать в полной мере. В принципе с такой высокой квалификацией у нас даже девушки не работают. Ну раз направили. Хорошо, поработайте у нас. Но я сделаю вот что, вас поставлю начальницей над работницами, поскольку некому за них присматривать, а жалобы после их ремонта возникали неоднократно. А вы будете контролировать весь процесс ремонта.
- А ремонтировать я сама смогу?
- Вы же начальница теперь. Вы можете теперь делать всё что захотите. Хотите, будете ремонтировать, хотите не будете, просто будете командовать и присматривать. Начальница пришла в ремонтный цех вместе с Яи и сделала небольшое собрание:
- Теперь она ваша надзирательница и эксперт. Вы должны её слушаться и обращаться на вы. Имеет высшую категорию и всё такое прочее.
Вшшшшшш, - присвистнули девушки, вот это да вот это да, разнеслось по гаражу.
Начальница ушла, а Яи, ощущая себя ответственной на такой должности, сказала:
- Ну что, девочки, поработаем?
Она подошла к Илоне и Мэри. Ну как тут у вас.
- Да пока нормально. Справляемся.
- А у вас как?
- То же пока хорошо.
А через год работы начальницей техсервиса ей сделали предложение заменить одну из работниц высшей квалификации уходящих на пенсию в пятьдесят лет. Дело в том, что она ездила по вызовам на Рогаче. И теперь её место свободно. Она согласилась. Села на рогач ему на спину и он её понёс на первый вызов. Высота рогача 120 сантиметров. Рогатая розетка с завитушками и маленьким членом на половом лобке. Яи не умеет обслуживать и чинить рогачей. Рогач это очень красивый пухленький мускулистый мальчик лет шести с очень большими крепкими ступнями и выращенный специально для перемещения по улицам, городам и сёлам, а также по непроходимой местности. Срок жизни рогача двести лет. А потом он умирает. Рогач бегает со скоростью пятьдесят километров в час и не устаёт. Может поднимать легко груз до пятьсот килограмм. Рогач назван рогачом, потому что имеет на голове небольшие рожки. Рогач нельзя приобрести. Они не стоят в магазине в свободном доступе. Они выдаются только учреждениям и разным службам. А также как личный служебный транспорт для королевы этой планеты и также девушкам, чья работа связана с быстрым перемещением по городу и областям, для оказания помощи. Так что в личное пользования приобрести рогача труднее, нежели купить Волгу во времена СССР. Рогачу не нужно есть. Он работает на сырности. Есть специальные заправки для рогачей.
Ей стали завидовать подружки захаживающие к ней на чай. Уж больно хорошо живёшь. На работу на рогаче, с работы на рогаче. И попросили прокатиться на рогаче хотя бы метров сто, а когда слезали с его спины на землю, восхищались и говорили. Вот так бы всю жизнь проездила. Так классно. Всё такое у него мускулистое, красивое. Я аж чуть не кончила, когда он меня нёс. Вот бы мне то же рогача. Жаль, что его невозможно нигде достать. А так бы пришла в магазин и забрала. Но нет. Надо или королевой этой планеты стать или иметь работу, на которой он положен.

Яи ощущала с каждым днём одиночество. Ей чего - то не хватало. Рогач рогачом, подруги подругами, но ей хотелось кое - что другое. Ведь рогач это не ребёнок, к тому же не собственный. Сегодня он есть, а завтра могут и забрать, ведь он принадлежит не ей, а королеве, впрочем, как и всё на планете. Хотя и выглядит он в точности как маленький мальчик только очень красивый и даже имеет что то вроде пениса, но всё это не то. Вроде любимая работа помогать другим девочкам, девушкам и женщинам, а чего - то не хватает. И это ощущала она сильнее с каждым днём. И вот однажды капаясь гаечными ключами во влагалище очередной девочки, к которой она примчала на рогаче на вызов, она поняла что ей не хватает.

Она приехала вечером на рогаче и обговорила это с мамой. Мама дала добро. Потом она пришла к лучшей подруге Эйрике и обговорила с ней. Эйрика согласилась. Потом от неё они вместе пришли в магазин к Лоли, чтобы она находилась рядом, вдруг, если что. Та ответила согласием. Они втроём решили не откладывать это надолго и пришли к Яи домой в её комнату. Туда же вошла и мама на всякий случай для помощи. Лоли неожиданно то же захотела ребёнка и поговорила об этом с мамой Яи. Та согласилась. Все сняли трусы. Яи стала сцепляться шестернями с Эйрикой, а Лоли с Ладой. Было множество трудностей и разных аварийных ситуаций. Были крики в четыре голоса и скрежет шестерён, но с большим трудом они всё же зачали, а Рогач всё это время стоял рядом с кроватью Яи. Прошло девять месяцев и у Лоли и у Яи родилось по дочке. Они даже в одном роддоме рожали. Яи ушла в отпуск на два года для ухода за новорожденной дочкой названной Вишенкой. Это очаровательная пухлозадая девочка с симпатичным личиком и большими голубыми глазками с длинными ресничками и пухлыми пирожковыми огромными ступнями с крупными ногтями. Лоли же отпуск не брала. Она так и работала в магазине, совмещая материнство с работой продавщицы. Она назвала свою дочку Рогатка.
Когда Рогатка и Вишенка подросли, то они познакомились и стали играть вместе на чудесной зелёной полянке. Вскоре и Эйрика забеременела, родила дочку и назвала Сирена.

Яи захотела ещё одну дочку и сказала об этом маме. Обе разделись, сняли трусы и стали соединяться пиздами. Вишенка стала наблюдать за происходящим и когда что - то случалось, завизжала и начала кричать: - Опять не так, опять не так. И прикрыв ладонями лицо, запищала. Так повторилось раз двадцать. Прошло девять месяцев И когда родилась вторая дочка, Яи назвала её Ирен.

Вот так она нашла своё место в жизни на этой чудесной зелёной планете с множеством цветов рек и озёр. Где мечта любой девушки станет реальностью. И где нет войн и убийств. Где всегда лето и зелёная трава.

А рогачей она не умела ни чинить, ни регулировать. Она лишь слышала и знала, что это в миллион раз сложнее, и что рогачей регулируют и чинят на специальных рогатых станциях над входом которых всегда висит морда быка красного цвета с рогами и кольцом в носу. И от туда беспрестанно маты, оры, крики. На такой станции работает носатая мощная высокая мускулистая , словно бодибилдерша женщина по имени Рогатина и по фамилии Сырная Блинная Сырня. У неё есть носатая одиннадцатилетняя высокая дочка, она зовёт её сука рогатая не яри меня на хуй, а то пизды сейчас получишь. И так за день эти рогачи выебут и ты блядь ещё скотина рогатая меня не слушаешься. Вот попробуй меня ослушаться, тварь, я тебя вообще прибью сука.
Дома оры, крики, драки, мат перемат. Дом сотрясается. А когда они вцепляются, то твориться вообще нечто невообразимое. Орут криком дурнинским, молотят в пол пятками так, что земля дрожит, а если сорвутся, то от дома останутся одни кирпичи. И они сорвались. И остались от дома одни кирпичи. Носатая мать рогатина не зная на кого выместить злобу заорала на дочь. Вот посмотри всё из за тебя блядище ёбаная. И дала ей звонкую пощёчину.
Рогатина сама имела дома Рогача. И вот однажды возвратилась она домой и увидела, что дочка играет с рогачом и целует его.
Рогатина заорала на километр. Она сначала просто стояла и орала, а потом накинулась на дочь и лупя её по спине, стала орать: - Ты блядь ёбаная, ты с ума сошла играть с рогачом. Он не для игры, а для серьёзных вещей, а она играет с ним блядь.
Рогатина увела его в сарай и закрыла на замок.
И однажды у Златы сломался рогач, и она пригнала его на рогатую станцию. Рогатина рявкнула на Злату:
- Стой тут блядь на хуй. Чего блядь в комнату рвёшься, хочешь, чтобы тебя роготоком ебанула, дура чёртова. Стой тут на хуй и не суйся, дебилка блядь ебучая.
Она забрала грубо рогача и увела его в комнату. А Злата сидела в шоке от всего происходящего. Она и знать не могла, что всё здесь настолько напряжено. Рогатина долго орала и материлась за закрытым дверьми. Раздавались непонятные рычания и скуления, словно дрались несколько собак. Затем она вывела рогача и как рявкнула.
- Хули сидишь блядь. Забирай на хуй своего ёбаного рогача и давай от сюда на хуй. Если опять чего случиться, то пригонишь сюда. Сама блядь не лезь, а то блядь ебало на хуй твоё раскрою. Поняла меня, сука?
- Да, - пролепетала в ужасе Злата. Села на рогача и он понёс снова её по улицам города на вызовы. Злата неслась по дороге за спиной рогача, а он поддерживал её ноги на предплечьях. Рядом также бежали другие рогачи и на встречу попадались рогачи. Но это очень редко и в основном все дороги всегда пустовали. Только светофоры сменяли цвета. И всё казалось таким высоким, особенно проходящие по тротуарам девушки и женщины. Они все оказывались на голову выше. Злата слышала, лишь как внизу шлёпает ступнями рогач. Она добралась до своего дома за тридцать минут, а так бы шла час. Дома её встретили уже дочки и подруги и Яи поняла, что вот оно настоящее счастье, когда есть любимая работа и те, кто рад твоему возвращению домой.

Дочка Эйрики захотела, как мама водить корабли, но только стать капитаном корабля дальнего следования и управлять огромными океанскими судами. Она стала грезить об этом и изображать из себя капитаншу.
Яи стала руководительницей станции техсервиса, а затем следующей преподавательницей в университете после Минервы и стала ещё лучше, чем она. Вишенка пошла по стопам бабушки и начала учиться на повара, а Ирен с самого детства начала интересоваться тем, чем и мама. И тогда Яи зачислила свою дочку к себе, туда же напросилась и дочка Лоли - Рогатка. И теперь она оглядела класс и узнала себя в этих ученицах пришедших сюда впервые и неопытных и начала с удовольствием вести первый в своей жизни урок.

[aleksei]

Глава 1

Эта планета, на которой нет мужчин, наполненных тестостероном, алчностью и злобой развязывающих войны и провоцирующих катаклизмы ненужными фабриками и заводами, пускающими в небо мегатонны клубов чёрного едкого дыма и шумящих автомобилей, загрязняющих воздух выхлопными газами. Вместо них населяют мир одни девочки, девушки и женщины, заботящиеся о природе и о том месте, где живут. На их планете никогда не пожелтеют листья и не выпадет снег, потому что тут вечное лето. У них нет автомобилей и поездов, зато хорошо развито мореходство и судоплаванье, а землю они возделывают колосными станками идущими по полю десятками пар женских ног с огромными ступнями и крупными отращёнными ногтями. Спектр применения колосных станков на их планете широк от ткачества до изготовления одежды, до перемещения грузов. Девственные леса, засеянные вспаханные пола и цветочные луга простираются на сотни тысяч километров. Пресная вода в реках и озёрах настолько чистая, что её можно тут же пить и наблюдать, как плавают у берега маленькие рыбки. Голубое спокойное небо и жёлтое тёплое солнце отражаются во всех реках и озёрах. Медленно плывут по лазоревому мирному небосклону белые маленькие облачка. Птицы и звери живут в больших количествах, едят с рук, подходя к домам. Все животные травоядные. Хищников нет. Все здания одно и двух этажные. Нет высотных строений. У всех одноэтажные красивые дома из кирпичей или бетонных блоков. Всё построено на века и очень хорошо. Магазины все бесплатные. Каждая работает на общее благо, пользуясь взамен трудами других. Улицы похожи на парки с фонтанами, посаженными деревьями и лавочками с отдыхающими по вечерам девушками в прохладе летнего вечера, а также мамами с дочками. Тут нет бандитской власти с наглыми лоснящимися от деликатесов толстыми рожами. Всей планетой правит добрая, мудрая женщина - королева. Она не имеет уже право сказать, что устала, что надоело, что ухожу досрочно в отставку, как это сделал Ельцин на Земле в полдень 31 декабря 1999 года, она не имеет так поступить ни какого морального права и должна руководить планетой до конца своих дней. Её место может занять любая девушка, ощущающая в себе потенциал силы и ответственность. Тут нет предвыборной гонки, агитации и конкуренции. Конечно, для некоторых заманчиво звучит личный большой дворец, личный рогач и множество служанок, но все девушки и женщины на этой планете знают, что быть королевой означает иметь также перед жительницами огромную ответственность, поэтому стать королевами желают единицы. Хотя королевой может стать даже вон та девочка в платье и сандалиях, достаточно ей прийти во дворец и сказать, что она хочет быть следующей королевой. Её внесут сразу же в необходимые бумаги и как только правящая королева уйдёт на покой, то её место займёт эта девочка, которая к этому времени уже станет девушкой и не факт, что её желание останется прежним. Если же она передумает стать королевой, никто её конечно силком не потащит, найдётся другая по списку, тут дело в обещании, данном перед королевой и перед собой. И, конечно же, в каждом городе, в каждой деревни, в каждом селе есть станция техобслуживания девочек, девушек и женщин. Тут всё от осмотра и ремонта до душа и косметических процедур, включая парикмахерскую, маникюр, педикюр и макияж.

Глава 2

Прибежала на станцию техобслуживания девушка и скинула трусы. Тёплый ветерок через распахнутые двери залетел в помещение, освежая воздух. Ремонтницы усадили её на кожаное гинекологическое кресло, приподняли подол и раскрыли половые губы. Высокая женщина Илона в оранжевой жилетки и в оранжевой косынке направила туда лампу и начала осматривать. Она прекрасно увидела крылатку, рогатку, яишку, мохнатку и двигатель приводящий в действие разные шестерни и шестерёнки и множество всего другого. Мэри в босырниках и трусах, а также в таком же оранжевом костюме подключила приборы к её босырникам с пальцами и пятками, и стала смотреть на экранчик, где появились надписи и цифры понятные только ей и тому, кто на это учился. Илона посмотрела внутренности, ощупала, после чего принесла ветошь, таз и набор гаечных ключей. Мэри переподключила к этому времени зажимы проводов к ремешкам обтягивающим пятки и ощущая идущий от ступней и босырников ножной запах, взглянула на экранчик показывающий надпись: "Цыганявость 100". Илона вытянула из набора гаечный ключ, засунула между половых губ и начала делать рукой вниз и вверх. Она взглянула на ремонтируемую девушку и спросила: - Тебя как зовут?
- Дриада.
Илона назвала своё имя, а также представила напарницу, продолжая работать гаечным ключом.
Мэри отключила провода от правого босырника и подключила к левому. Она с минуту смотрела на показания, а потом выдала:
- А здесь небольшое колосное замыкание где - то. Сейчас всё починим. Не переживай, - произнесла она и улыбнулась Дриаде.
Илона поработала рукой ещё немного. Потекло. Скорее таз. Зажурчало, звеня о металлическое дно. Вышла с тазом, размахнулась и дёрнула влево. Брызги и водопад плюхнулись в траву. Раздался плеск. Капли прыснули в стороны. Илона вернулась и снова засунула гаечный ключ между половых губ. Мэри колдовала в это время над босырником.
Илона увидела, как ещё одна девушка прибежала с визгом в ремонтный бокс и скинула на пол трусы. Её обступили другие работницы, задрали ей платья и стали осматривать со всех сторон. А девушка "Ууууууууу!" на всё помещение и работает быстро коленками, не отрывая подошв босоножек. Все чего - то сразу забегали, засуетились. Илона взяла воронку и канистру, продолжая наблюдать за тем, как девушка стоит с задранными подолом, коленки ходят туда сюда, Уууууууу иииииииии ааааааааааа. Ремонтница в платье на коленках стоит перед голым лобком, а потом ладонь быстро замелькала и раздался шлёпающий звук. Работницы подбежали с инструментами и давай там всё чинить. Илона принялась булькать из канистры в воронку торчащую между половых губ, посматривая за происходящим рядом и уже поняв, что случилось у этой визжащей девушки. Илона поставила всё на место, завинтила и помогла слезть. Дриада сказала спасибо и отремонтированная пошла в кабинет красоты, светя голыми ляжками и виляя попой обтянутой платьем. Прошло несколько минут, после чего Илона увидела следующую вошедшую женщину в коротком платье:
- Смотрите чего твориться, - она задрала подол с голым половым треугольником, - ничего не врубается и всё вышибает.
- Садись, - сказала Илона, показав на гинекологическое кресло, видя, как по соседству прибежавшую орущую девушку, подхватили трое девушек ремонтниц и посадили на гинекологическое кресло, а она начала орать: - "Меня крутит, вяжите. Ааааааа".
Мэри, стоя без дела, сказала:
- Чего твориться с бедной, пойду, помогу.
И ушла, шлёпая босырниками с пальцами и пятками.
Илона смазала по локоть руку, провела по половым губам и нажала на половые губы. Раздался пердёж, втягивающий шипящий звук и чваканье. Кисть скрылась по запястье. "Аааааааааааа", - закричала женщина и вытаращила глаза.
Технический диагноз с техническими терминами вылетел из уст Илоны. И она сию минуту взяла инструменты и начала починку. А через час довольная ремонтом женщина, переключаясь постоянно на ходу, вышла из ремонтного бокса, с собравшийся очередью из девушек и мам с дочками и пошла куда то по своим делам. А после неё зашла девочка подросток и задрала подол. Илона и Мэри окружили её, слушая из молодых губ жалобы на технические неисправности.

Глава 3

Так незаметно за делами прошёл рабочий день у девушек и женщин, а у девочек учёба или детские садики у малышек и наступил вечер, зажигающий огни на танцполе под навесом в деревнях, сёлах и во всех парках городов. Толпы девушек и женщин с дочками, все накрашенные напомаженные и надушенные, источая феромоны и распространяя вокруг себя кисломолочный запах микрофлоры разгорячённых текущих влагалищ, поспешили туда, цокая каблуками, над которыми сверкают сырно колбасные широкие пятки грязные и чистые. Ороговелые и детские. Все ступни и сандалии с босоножками пахучие ногами и сырами и у каждой на лодыжках цепочки, браслеты, ремешки, какие то ниточки, принялись заполнять деревянное танцполе со свежими отпечатками от металлических набоек босоножек и туфель оставленных в пылу вчерашних страстных танцев и эротических движений пальцами ног в открытых передах сандалий и босоножек. Девушки и мамы с дочками всё шли и шли. И вскоре началась на входе давка от того, что некоторых девушек, женщин, детей и девочек -подростков не стали вдруг пускать строгие контролёрши по причине переполненности танцплощадки и они скучкавались рядом в тесный круг, чтобы танцевать здесь и шевелить пальцами ног, подключаясь и переключаясь, соединяясь сандалиями и босоножками между собой. Другие же решили идти под вечерним лунным небом, в другой парк на танцплощадку. Третьи стали решать к кому идти домой, чтобы устроить танцы там. А девушки - подростки попытались прорваться на танцплощадку силой. Некоторым это удалось. Другие, цокая босоножками и шлёпая сандалиями на плоских подошвах с открытыми пальцами и пятками, побежали скорее в обход, выворачивая балетно носки, чтобы прокрасться на танцплощадку там, где не увидят контролёрши и успеть к началу. Наконец, девушки в ярких блестящих в огне софитов платьях с голыми ногами в красивых разнообразных вычурных концертных сандалиях и босоножках вышли одна за другой на деревянную сцену под громкие аплодисменты и женские визги, писки и сумасшедший оглушающий женский ор и принялись устанавливать и проверять музыкальную аппаратуру, настраивать музыкальные инструменты и говорить в микрофоны, чтобы убедиться в их исправности и рабочем состоянии. Прекрасные женские молодые голоса вокалисток ансамбля под названием "Колосок" раздались из мощных колонок, разносясь на весь парк, перемежаясь с пробными стуками ударной установки и звуками электрогитары. Ещё десять - пятнадцать минут и начнётся на танцплощадке такое вакханальное сатанинское безумие, что небу станет жарко.
- Сейчас пойдёт дело! - произнесла в ремонтной жёлтой будке танцпола очкастая грудастая девушка Русадан, выглянув через окошко - смотри их сколько собралось.
Светловолосая напарница Ервина низкого роста, но крепкого широкого телосложения в чёрной юбке и красных сандалиях, взглянула и аж рот открыла:
- Да сейчас пиздец чего начнётся. Первый раз столько сегодня девушек собралось.
Русадан сказала:
- Жаркий у нас сегодня с тобой вечерок намечается.
- Это точно, - ответила Ервина.
Обе встали перед окошком и принялись наблюдать за девушками, женщинами и девочками, а также в общем за тем, что происходит на танцполе и сцене. Она ощутила, что Ервина волнуется и спросила:
- Чего ты переживаешь, первый раз что ли?
- Да нет. Просто я чувствую что - то, а что сказать не могу, словно вот что - то напряглось и должно произойти, - ответила она под пробные звуки всех музыкальных инструментов при настройке идущих из колонок.
- Ну да. Согласна. Вон сколько девок. По любому чего - то будет.
И обе продолжили наблюдать дальше.
Русадан сказала:
- И чего новые танцплощадки не строят. У нас их по-моему в городе всего три. Построили бы ещё пару. А то глянь, какая давка и возле танцплощадки смотри сколько девчонок стоит это те, которых уже не пропустили из за переполнения. Реально никогда такого не было. Чего сегодня такое?
- Ой блин, - воскликнула Ервина, - ещё идут девки. Ты погляди чего твориться. Ага. Вон контролёрши их всех разворачивают.
- Да шли бы в другой парк. Чего они слепые что ли? Видят что уже всё, некуда. И всё равно пытаются пролезть. Ой кошмар, ой посмотри блядь чего твориться. Чего девки творят. Глянь, глянь, их контролёрши не пропускают, так они вон где пролазят.
- Да это студентки наверно или старшеклассницы. Ой, сейчас по любому чего - то будет.
- Согласна. Я первый раз вижу столько девушек на одно место, - она посмотрела на грубые черты лица Ервины и спросила, - а как тебе сегодняшняя женская музыкальная группа Колосок? - и кивнула в сторону сцены, где девушки уже приготовились играть и петь в свете огней.
- Да ну. Мне не нравиться. Поют тонкими голосами ласкательные песни с множеством уменьшительных окончаний. Одни цветочки, ягодки, поляночки, колосочки, манюнечки.
- А мне наоборот нравиться.
- Ну ты и извращенка.
Обе наполнили помещение громким хохотом, растянув напомаженные губы.
Колонки разнесли женский молодой голос на весь парк:
- И так, мы начинаем. Ууууууууу.
И все девушки и женщины разом провизжали. Детские голоса смешались с женскими.
- А ещё громче, - прокричала девушка в микрофон на сцене.
Русадан крикнула напарнице Ервине:
- Заткни уши. Сейчас вообще оглохнем. Сейчас как пойдут все орать.
- Уууууууууууу, - из колонок.
И хором все девушки и женщины на танцплощадке и что за танцплощадкой и даже те девушки, кто просто прогуливался в это время в парке или сидели на лавочках, заорали следом.
Русадан сморщила лицо и прижимая ладони к ушам, посмотрела на Ервину, заткнувшую слуховые проходы пальцами.
Ор кончился. Они открыли уши.
- Вот это да.
- Ага.
Русадан вместе с напарницей продолжила смотреть в окно и увидела девушек и женщин, а также мам с дочками. Все приготовились танцевать. Взглянула на сцену. Девушка в красном платье совсем ещё молоденькая лет семнадцати, а может шестнадцати, как показалось Русадан, уже сидит за ударной установкой, держа в руках наготове барабанные палочки. Сбоку с бас гитарой на перевес стоит и ждёт такая же молоденькая девчонка, которой едва - едва восемнадцать лет исполнилось. С другой стороны две девушки с электрогитарами. Чуть впереди них девушка перед синтезатором уже готова положить пальцы на клавиши и заиграть. Семь девушек - вокалисток заняли места у стоек беспроводных микрофонов.
Стуки барабанных палочек. Отсчёт. Раз два раз два три. Грянула разом музыка, а девушки, девочки и женщины принялись с визгом шевелить пальцами ног и танцевать, а после музыкального вступления, вокалистки запели быструю песню с уменьшительно - ласкательными окончаниями. Разнообразие женских юных голосов певиц слилось в единые ноты. Певицы начали пританцовывать слегка на месте и то же шевелить пальцами ног, делая эмоциональные лица..
- Сейчас чего - то будет, - пролепетала в ужасе Ервина.
А Русадан закрыла нос и рот сложенными ладонями и вытаращилась в окно. Пальцы босырников на ногах напряглись и чуть поджались, поставив огромные продолговатые ногти полувертикально. Переда натужились, став твёрдыми. Песня звучала очень мелодичная, красивая ритмичная. Слова в ней такие, что даже Ервине захотелось их запомнить навсегда и петь потом. Русадан шевелила быстро пальцами ног под музыку, пританцовывала, крутя голыми крепкими упитанными ляжками и глядела в окно. То там, то тут, то близко, то далеко, то совсем рядом стали раздаваться каждую секунду крики и визги разные по длительности, высоте и вычурности. Русадан то же открыла рот и дрыгая ляжками, проорала на всю ремонтную каморку бешеным криком. Она посмотрела на Ервину стоящую и слушающую песню и сказала:
- Вот это грохот от каблуков стоит, аж доски вон смотри как тут стонут и выгибаются. Вон аж все бешено ходят. Меня аж приподнимает.
- Ну значит опять как прошлый раз несколько досок на танцполе проломят, а мы потом чини, - буркнула Ервина, глядя на танцующую огромную беспрестанно верезжащую толпу девок с голыми толстыми, тонкими и средними ляжками и босоножками с пятками и шевелящимися пальцами, разных видов и размеров.
Вокалистки пропели несколько песен. Всё шло нормально, а на третьей Русадан закричала:
- Пошло дело!
- Я так и чувствовала, что это случиться, - проорала Ервина.
Вспышки из под подолов пах пах пах у одной у другой у третье у четвёртой у всех пошло. Визг, писк. Ремешки от сандалий выстрелили в небо салютом. Потом ещё здесь и там. Голые женские и детские ноги в голые переплетения и ножные клубки. Ааааааа. Ааааааааа.
И всё это под ласковую музыку и тонкое женское пение. Девушка певица сказала в микрофон: - "Пизды пошли стрелять, ноги спутываться. Колосность повысилась. Бедные бедные бедные. Милые мои хорошие, бедняжулечки мои. Что с вами твориться. Вас всех спутывает ножками. Писечки стреляют. Бедные бедные бедные".
Повсюду визг писк. Испуганные лица. Некоторые девушки и женщины продолжили танцевать, словно их это не касается. Ервина хотела было бежать и распутывать ноги, но Русадан остановила за руку:
- Да куда ты. Их теперь и в вдесятером не растащишь, только с помощью рогачей или колосных станков. Ты видишь, какое безумие там твориться. Какая цепная реакция идёт. Тебя сейчас просто вместе со всеми впутает. Так что не геройствуй, тут не кино, а реальная жизнь. Мы ремонтницы девушек, а распутывать это уже не наше дело. Пусть приходят специалистки по колосности и распутывают. Пусть у других голова болит.
- Но ведь их же там всех спутывает, им надо помочь.
Дверь будки открылись и забежали две разгорячённые танцем девушки, воняя палёным:
- У нас двигатели в пизде сгорели.
- А я чем помогу? Мы только ремонтируем, мы новые не ставим. Это только на станции техобслуживания надо. А они сейчас закрыты. Мы только оказываем скорую техническую помощь. У нас тут не магазин, - сказала Русадан, а Ервина подтвердила её слова.
- А для чего вы тут сидите тогда, две дуры блядь?
- Сама такая.
Девушки скинули трусы перед ними и сцепились с Русадана и Ервиной пиздами и стали шлёпать с неистовством и рычанием половыми губами об половые губы и дико орать, сыпля друг на дружку матом.
Будку окружили другие девушки и даже мамы с дочками. И у всех из под подолов шёл дымок. Одна из девушек открыла дверь:
- Блядь, тут дерутся. Дерутся. Бабы вы чего? Блядь. Разнимайте их, а то сейчас всё брызнет.
- Да нет у нас двигателей нету, да ещё в таком количестве. Вы ёбнулись что ли все?
И вот уже оргия из десяти девушек дерущихся пиздами. А пятилетняя девочка в нарядном коротком платье и белых гольфах смотрела на это смотрела, а потом заверезжала и кинулась в гущу извивающихся и матерящихся девушек своей молочной детской писечкой, вставая на защиту мамы. Шлёп шлёп Ервина в большие половые губы под большим половым лобком и сразу же шлёп шлёп навстречу детский половой лобок. И с ним шлёп шлёп. Визг. Крик, маты под музыку и ласкательный пищащий говор девушки вокалистки на фоне своих подружек по вокалу, продолжающих петь среди этого безумия, творящегося на танцплощадке.

Глава 4

Только - только вчера тут в этой комнате слышался смех подружек, Яи хрупкая и красивая девушка со светлыми волосами и курносым веснушчатым носом задувала восемнадцать свечек на торте и были танцы, поздравления и подарки, а сегодня она подошла к маме Ладе и сказала:
- Мама, я хочу пойти в технический университет и научиться ремонтировать девушек. Мне уже восемнадцать лет и пора начать учиться какой - то профессии, чтобы приносить обществу пользу.
- Да зачем тебе это надо целый день копаться в этих вагинах и чьих - то жопах? Сколько у нас на планете других отличных профессий. И повар и наладчица колосных станков и художница и композитор, и танцовщица, да ты бы даже могла стать следующей королевой.
- Мама, я не хочу быть королевой, - притопнула ногой Яи, - я хочу ремонтировать девушек. И моё решение твёрдое и ты меня не переубедишь.
- Ну ты подумай. Целыми днями ты будешь в этих женских выделениях, в смазке. Будешь слушать с утра до вечера оры, визги, крики, маты, сама начнёшь материться. Кроме того ты девочка хрупкая у меня. Ну, какой тебе может быть ремонт девушек? Иди поваром, как я. Тут у тебя ещё и дома наставница будет. Знаешь это какая замечательная профессия повар. Ты не представляешь, какой это кайф, когда девушки и женщины и маленькие девочки едят то, что ты приготовила и просят добавки, восклицая, что очень вкусно.
- Мама, я то же буду приносить пользу. Буду ремонтировать девушек, девочек и женщин. А то вообще пойду и буду учиться на ремонтницу рогачей.
- С ума сошла что ли? Да тебя туда и близко к рогачам не подпустят. Ты видела хоть раз, какие там бабищи работают? Обосраться можно. Все высокие мускулистые носатые, а ты у меня девочка стройная красивая, как принцесса. Так что давай ко мне в повара. Выучишься и я тебя определю в хорошую столовую. Будешь готовить. А все будут приходить и говорить. Ой как вкусно Яи готовит. Ой положите добавки.
- Нет, мама, я хочу ремонтировать девушек.
- Ну вот, то рогачей, то девушек.
- Про рогачей я сказала, чтобы тебя позлить, а так я хочу стать ремонтницей девушек и женщин.
- Ну хорошо, представь я сломалась, - мама скинула трусы, - чини меня, - и развалилась на кровати, разведя ноги.
- Мама, я пока не умею.
- А ты представь понарошку, что я сломалась и тебе надо меня починить. Давай, чини, ну.
Яи подошла робко к маме и ощущая смущение, уставилась на голый половой лобок и голые половые губы раздвинувшиеся слегка от позы мамы.
- Ну, что ты так робко, смелей.
- Мама, я стесняюсь и боюсь.
- Ну вот видишь, какая же из тебя ремонтница? - мама взяла трусы и натягивая их, сказала, - так что не выдумывай и давай иди учиться на повара в кулинарное училище.
Яи села молча рядом с мамой с погрустневшим лицом. Ей захотелось заплакать от своей никчёмности и робости, но она сдержалась и подумала о том, что может быть мама и права. Может, действительно идти и учиться на повариху, вот только мечта ремонтировать девочек, девушек и женщин так и будет гореть в её сердце до конца дней, хотя от сегодняшнего маминого эксперимента она ощутила снижение этого пыла. Яи ощутила тёплые нежные мамины руки и поглаживание по голове:
- Ну, давай, в общем, решили, да, на повара пойдёшь учиться? Будем вместе готовить а может даже и работать. Там как раз через пять лет Ирса у нас на пенсию уходит, а тебя устроят на её место. А ремонтировать девушек это не твоё. Я тебе это как мама говорю. Я уж тебя восемнадцать лет знаю. От крохи, когда ты ещё на горшок ходила, до сегодняшнего дня. И я уж прекрасно вижу, что ты можешь, а что нет. Вон у тебя то же, как вкусно супы получаются, вторые блюда, выпечка всякая.
- Да но ты мне подсказываешь и меня учишь, а так бы я такое приготовила, что и есть бы нельзя было.
- Ну вот. А выучишься и подсказывать не надо тебе будет. Всё сама.
- Нет, мама, я твёрдо решила идти и учиться на ремонтницу девушек и женщин.
Мама так хлопнула в сердцах по голой плотной толстой ляжки, что аж Яи вздрогнула:
- Опять ты за своё. Мы же уже только сейчас пробовали. Ты даже дотронуться боишься, - мама схватила руку дочери и поднесла к трусам, а та её тут же отдёрнула, - а представь там надо будет всё откручивать, менять, прокачивать, паять, сливать или заливать. Да много чего ещё и что, ты вот так будешь бояться, стесняться и дрожать? Как же ты работать будешь?
Яи опять задумалась, устремив взгляд на свои огромные продолговатые отращённые ногтища накрашенные красным лаком на больших пальцах крупных ступней.
- Мама, ну как ни - будь, буду.
- Ладно. Не делай поспешных решений. Переспи с этой мыслью ночь, а на утро сообщишь мне, что надумала, хорошо?
Яи кивнула.
Всю ночь она вертелась с боку на бок в своей комнате на кровати возле окна и никак не могла уснуть. Ей снились обрывки тревожных снов, как она рвётся в технический университет, а толстые поварихи держат её за волосы и говорят, ты будешь наша. Иди к нам. Тебе будет с нами хорошо. И она всякий раз вздрагивала и просыпалась вся в липком поту и тревожном состоянии.
А на следующий день она уже шагала в сандалиях по коридору технического университета, держа в руках документы. Ей так хотелось, чтобы её взяли, что она ни о чём другом и думать не могла. Даже не накрасилась перед выходом из дома, так и пришла сюда ненакрашеной. Мимо проходили разные девушки и хлопали дверями аудиторий и учебных классов. И ото всюду раздавались визги, писки, крики и оры ненормальные и даже какие то бешеные. В нос бил запах сыра, ног, духов, кисломолочных влагалищ и детского молочка. Всё это заставила Яи немного призадуматься о правильности выбранного решения. Она даже на мгновение засомневалась, стушевалась и даже решила возвращаться с радостной для мамы новостью, что будет поварихой, как и она, но этот женский бешеный крик, наверно разносимый на весь университет перешёл вскоре в более нормальный не рвущий душу и нервы, и Яи зашагала решительно снова вперёд. И вот он класс её мечты с гаражной железной дверью и табличкой учебный класс по ремонту девушек. Она даже удивилась и заглянув туда, увидела десять голых девушек в оранжевых форменных жилетках и платках на голове под которые собраны волосы, а также сидящих в гинекологических креслах десять девушек в таких же оранжевых жилетках и косынках. Рядом столики с лежащими в строгом порядке гаечными ключами, разными электрическими инструментами, а также разные деталями вынутыми из влагалища и при этом в таком количестве, что казалось, уже собрать всё это обратно без специального образования невозможно. Рядом строгая преподавательница в серой юбке и сером пиджаке, наблюдающая за действиями, а напротив десять пустых парт и на каждой лежит толстая общая тетрадка, в которую они записывают уроки, - решила Яи.
Преподавательница обернулась на Яи и спросила:
- Девушка, вы к кому?
- Я я на счёт учёбы, - ответила робко Яи, чувствую страх и неуверенность в своём дрожащем голосе и уже пожалевшая о том, что не пошла по стопам мамы.
- Подождите немного за дверью. У меня урок, - ответила грозно преподавательница и подойдя, захлопнула со злостью дверь, заперев её изнутри на замок.
В Яи затеплилась хоть малая надежда на то, что её сейчас примут.

- Не могу я вас принять. Вы посмотрите на себя. Какая вы худенькая, стройная, вам бы лучше в художницы идти или в наладчицы колосных станков, или в специалистки по колосности, - сказала преподавательница, идя с Яи прогулочным шагом по коридору вдоль которого дул освежающий из распахнутых окон ветер, принося с собой запах леса и звуки множества щебечущих и поющих птиц, - я могу договориться кстати. Этот факультет в нашем университете на первом этаже. Здрасьте, - ответила она девушке, поздоровавшийся с ней и прошедшей мимо в какую - то аудиторию, - там как раз сейчас набор идёт. Вас там с радостью примут, там все вот такого сложения как вы и такие же красивые с утончённой внешностью, а у меня уже группа давно набрана. Вам придётся ждать ещё месяц, чтобы я могла принять новичков. Но вы с вашей комплекцией не подходите. Там понимаете надо быть немного посильнее, понаглее, построже помассивнее. Ни бояться ничего.
- Ну пожалуйста, возьмите, это моя мечта. Я так давно хочу ремонтировать девушек. Я даже когда вчера свечки на торте задувала, загадала это желание.
Минерва улыбнулась и тут же поспешила скрыть эту улыбку.
- Нет нет и ещё раз нет. Не могу я вас взять. Не могу. Но вы не расстраиваетесь. Знаете, если честно. Вы очень красивая девушка. Вам не надо этим заниматься. Вы достойны большего. Так что попробуйте что ни будь ещё. Более чистую профессию. Из вас бы получилась отличная королева. Или танцовщица или первоклассная специалистка по колосности, кстати, очень интересная профессия, даже я в своё время мечтала ей стать, но судьба распорядилась иначе, а вы хотите на себе крест поставить. Так что всего доброго.
Яи осталась сиротливо стоять с мокрыми глазами, сжимая в правой руке документы и провожая преподавательницу глазами до класса. Она шла домой, плачя от горя. И каждая девушка и женщина встречая её, подходила, обнимала и утешала.
- Как всё прошло? - спросила мама, придя вечером с работы.
Яи ощутила, что мама ещё теплит где - то в глубине себя надежду, что дочь одумается и выберет профессию поварихи, но решила сказать так, чтобы и маму не обидеть и чтобы она от неё уже отстала в конце концов, потому что Яи уже решила для себя, что будет ремонтировать девушек и точка и ничто и никто её уже не свернёт с выбранного пути и с выбранной дороги, что она наметила себе уже в детстве.
- Нормально, - ответила Яи, - буду ждать набора в группу, - Яи соврала для того, чтобы мама больше не приставала к ней с карьерой поварихи.
На следующий день она снова пришла к техническому университету и стояла на крыльце, жуя фрукты из бумажного пакетика и смотря внимательно на выходящих и входящих. Тут она увидела, что Минерва вышла из дверей и пошла по тропке, вероятно к себе домой. Яи догнала её и поздоровалась.
- Аааа, это опять вы, вы что, меня теперь будете преследовать? Кстати, неприлично разговаривать с набитым ртом.
Яи и сама прибывала в шоке от того, что творила и даже ощутила что всё это как будто не с ней. Она заметила в руке Минервы тяжёлую сумку вероятно с продуктами и спросила:
- Может помочь, донести?
Минерва передала ей свою сумку. Они шли молча, какое то время.
- Хотите? - спросила Яи, поднеся бумажный пакет с фруктами.
- Ооо, это мои любимые. Вы то же их любите?
- Да. Возле моего дома их очень много растёт. Выходишь на крыльцо, а они прямо свисают гроздьями в рот. Забирайте, я уже наелась.
- Хорошо, спасибо. Я кстати, тут недалеко живу. Как насчёт чая?
- Не откажусь.
- Ладно, давай перейдём на ты?
- Давайте, ой, - Яи махнула свободной рукой, - то есть, давай.
Дома у Минервы не обнаружилось ничего сладкого к чаю и тогда Яи сказала: - Сейчас я приготовлю пирог.
Мне только понадобиться то то и то то, - назвала она продукты.
Минерва достала всё, что перечислила Яи. Тут она впервые ощутила, что на неё смотрят с восхищением и не просто кто то, а сама преподавательница по ремонту девушек. Её это забавляло и удивляло.
- Ничего вкуснее никогда не ела. Правда - правда. Это как ты так смогла приготовить такой изумительный вкусный пирог? По-моему даже наша хлебобулочная фабрика такое не печёт.
- Просто моя мама шеф повар кулинар в одной из столовой. Вот и заставляет меня готовить, иногда бывает насильно.
- Ааа ну тогда всё ясно. Вот видишь, какой талант в тебе пропадает. Шла бы учиться на повара. Ведь это же отличная профессия. Зачем тебе ремонт девушек? зачем целыми днями и ночами в вонючих ссаных вагинах ковыряться, да в сраных бабьих жопах. Ведь работа это сложная с переработками и ночными сменами. Мне аж жалко тебя становиться, как я представлю всё это. И ты по прежнему хочешь идти ко мне учиться?
- Да. Мечтаю. Возьми меня, ну, пожалуйста. Я буду отличной ученицей. Буду всё - всё заучивать.
- А в конце концов я мало помню на своём преподавательском веку таких вот учениц с большим энтузиазмом к учёбе. В основном у меня в классе все лентяйки и бездари. Приходиться им всё десять раз вдалбливать и даже иногда орать и бить по рукам, когда что - то делают не так. А ты я вижу девочка способная. Только одна просьба. Перепиши рецептик. А?
- С радостью.
- И всё же шла бы в поварихи. Вон у тебя всё получается как ловко.
- Честно говоря, меня мама заставляла готовить из под палки и обучала также. Поэтому это не столько умение и талант, сколько строгие уроки мамы. Там такие иногда страсти на кухне кипят при моей учёбе, что иногда мне приходилось от кастрюль уворачиваться.
Минерва рассмеялась, а потом сказала:
- Ладно. Документы у тебя?
- Да. Все документы я приготовила. Вот в этой сумочки.
Отлично. Приходи через двадцать пять дней, как раз будет набор в мой класс. Ты уже зачислена, - Минерва забрала документы на поступление, - надеюсь, ты не белоручка? Ведь придётся иногда в таком ковыряться, что некоторые рвотный рефлекс сдержать не могут. Помню одну студентку, так выворачивало, что она аж бедная на пол в коленно локтевую позу встала и её как пошло поласкать, аж в дугу каждый раз её милую гнуло. Весь завтрак и обед на полу оставила, что съела в студенческой столовой.
Яи слушала Минерву, понимая, что в реальности всё сложнее и серьёзней, нежели она думала, но тем интереснее. И это Яи никак не напугало.
- Да ну и что. Меня это не остановит, - ответила Яи.
- А живёшь ты далеко?
- На улице "Ягодные поляны".
- Ааа. Ну это тут рядом. Знаю такую. Я думала, где ни будь на улице "Роз" или на "Дубравной" или на "Цветочной", а "Ягодные поляны" они вот тут рукой подать. Я просто чего спрашиваю, чтобы знать выбивать тебе место в студенческом общежитии или нет. Просто к нам из других городов то же приплывают и прилетают учиться девушки и мы им даём общежитие. Те кто далеко живёт, то же даём, а раз ты тут рядом, но хотя, по правилам, каждой учащийся полагается место в общежитии. Поэтому хочешь или не хочешь, а оно у тебя всегда будет. Потому что так положено. А ночевать ты уж сама будешь выбирать, где тебе лучше дома или там.
- Хорошо. Я так рада, что ты меня приняла, - сказала Яи и крепко обняла свою будущую преподавательницу.
- Не забудь первого числа лиственного месяца в лучезарное время придёшь ко мне в технический класс и начнём урок.

Глава 5

Яи шла домой счастливая, вытирая слёзы радости, хлынувшие и побежавшие по щекам. Дома она упала в подушку и прорыдала целый час, всхлипывая и тряся телом. - "Это невероятно. Меня приняли, приняли", - кричала она сквозь слёзы счастья, смахивая их постоянно с лица. Она даже икать начала от того, что много плакала и пошла по зелёной густой траве к роднику со студёной водой, чтобы напиться. Она села на камень и подставила ладони сложенные чашечкой. Набрала горсть и стала жадно пить, проливая сквозь щели ладоней на голые ноги в сандалиях, и снова подставила под журчащий водопадик сложенные ладони. Вдруг Яи увидела, что из дома напротив, рядом с её домом вышла подруга Эйрика с железным ведром и пошла к ней. Яи стала скорее умываться родниковой водой, чтобы скрыть следы слёз, но та подошла и спросила:
- А что случилось, ты что плачешь, не приняли тебя? Но ты не расстраивайся. Я вот скоро пойду поступать на капитана корабля. Буду учиться в училище на другом берегу. Давай со мной?
- Нет. Спасибо. Меня укачивает. Поздравь меня.
- С чем?
- Меня приняли, приняли, - она обняла подругу и закружилась вместе с ней.
- Погоди сумасшедшая, а чего ты ревела тогда?
Она остановилась и обхватила подругу за голые плечи:
- От радости, от радости.
- Тогда давай сейчас устроим пикник в честь этого?
- Давай, - кивнула весело Яи. Только надо в магазин сходить.
- Ты тогда иди к магазину, - сказала Эйрика, а я сейчас подойду.
- Хорошо, у магазина встретимся, - прокричала Яи, уходя от родника всё дальше.
Она зашла в маленький одноэтажный магазинчик с богатым выбором товаров, расположенный тут же на поляне в метрах тридцати от её дома.
- Привет, Яи, - поздоровалась с ней Лола одетая в синий колпак и синий пиджак. Сама высокая длинноногая вся наманекюренная, надушенная и накрашенная. Девочка кокетка с привлекательным лицом имеющим прямой нос.
- Привет, - ответила с улыбкой Яи. Её уже всю распирало поделиться с ней новостью, - дай мне вот колбаски, хлеба, овощей, вон тех пирожных. Хотим с Эйрикой пикник организовать в честь того, что меня зачислили в технический университет, будут меня учить ремонту девушек.
- Слушай, отлично. Будет к кому обратиться. Не надо в сервис будет лишний раз бежать. Так что твоя мечта сбылась. Как и моя то же. Помнишь в детстве мы с тобой в магазин на этой полянке играли? Твоя мама тогда уходила, а я с тобой нянчилась, когда был двухнедельный перерыв в школе. Мне тогда лет двенадцать было, а тебе пять. И вот мы в магазин играли.

[aleksei]

Вне нашей вселенной вращается планета похожая на Землю. Её населяют одни девочки, девушки и женщины. Тут нет и никогда не было мужчин. Процесс зачатия на этой планете происходит с помощью колосных станков и совершенно иначе. Рождаются исключительно девочки. Если же каким то чудом родиться мальчик, что уже исключено, то они буду на него глядеть, как мы на гуманоида. Колосный станок это живое совмещённое с искусственным. Он представляет собой огромную железную плиту, на которой стоят от двух до четырёх гинекологических кресел, а между ними множество роликов и шкивов с разнообразными передачами и сложными механизмами. Сам же станок стоит на десяти парах мощных женских ног с большими пахучими ступнями и огромными отращёнными покрытыми красном лаком ногтями, вонзёнными постоянно в пол. Колосные комнаты или попросту «Колосная» находятся в каждом доме и уже вносятся при проекте на план, поскольку их наличие такой же необходимый атрибут жилого помещения, как ванна или туалет. Девушка желающая родить себе дочку, должна сначала найти партнёршу для этого и в зависимости от количества партнёрш, будущая девочка будет иметь все их черты. Но в любом случае для зачатия необходима хоть одна партнёрша. Далее, когда партнёрша выбрана, девушки садятся в гинекологические кресла на колосный станок, вытягивают из влагалищ колоски, похожие на длинные тонкие волоски и подсоединяют их к специальным валам колосного станка. Затем, чтобы привести колосный станок в действие и запустить процесс зачатия, надо девушкам, сидящим на колосном станке, запеть тонкую колосную песню с множеством уменьшительно ласкательных слов. Песенник лежит тут же и прилагается к каждому колосному станку. Сочинением этих песен занимаются исключительно девушки – композиторы и поэтессы, работающие на заводе по производству данных колосных станков. Цепи держат прочно колосный станок, предотвращая его прокруты при срыве. Также ногтями ступней вонзаются в дерево и другие материалы не только колосные станки, а ещё и девочки, девушки и женщины. Новорожденная девочка уже сгибает пальцы ног в кулачки, ища ножкой во чтобы вонзиться ногтями, не говоря уже о детях более старшего возраста. А сейчас немного инопланетной терминологии: что такое вцепление это когда девочка, девушка или женщина вонзается ногтями ступней в деревянный пол, а также в другие поверхности и материалы. Срыв – это выскакивание из пола вонзённых ногтей девочек, девушек и женщин. Часто, но не всегда за срывом следует прокрут выражающийся в том, что сорвавшаяся девочка, девушка или женщина бегает, прыгает, кричит, ведя себя как полоумная. Доходит даже иногда до ломания мебели. Тогда раздаются трески дерева вместе с визгами, писками и криками. Биологическое разнообразие видов девочек, девушек и женщин такое же бесконечное на планете, как вселенная. Сколько девочек, девушек и женщин, столько и ножных сексуальных происшествий происходит на этой планете каждый день иногда с вызовом, иногда нет рогатых служб являющихся едиными службами спасения при вцеплениях, срывах, прокрутах или происшествиях с колосными станками предназначенных между прочим не только для зачатия ребёнка. Они универсальны и могут служить как ткацким станком, так и комбайном для возделывания земли, а ещё средством передвижения.

Правит у них в извращённой форме коммунизм, всё что твоё это моё, а всё, что моё это твоё.
Каждая трудиться на благо других. Поэтому в магазинах у них всё бесплатно. Приходи и бери, что захочешь и сколько захочешь. Тут каждая на планете найдёт своё место.
А теперь я расскажу о том, какая у них флора и фауна. Представьте себе планету с минимальным количеством дорог и максимальным количеством лесов, полей, лугов, рек и озёр. Вот такая у них планета. Растут повсюду плодоносные деревья. Всё кругом чисто и сохранено в первозданном виде. Также на их планете вечное лето. Они не справляют новый год.
А ещё каждый вечер почти во всех квартирах и домах раздаются визги, крики, беготня. Вцепляются и срываются девочки, девушки, женщины. Все жительницы знают, что, почему то именно вечером начинает случаться большее количество срывов по сравнению с дневными часами, а в рогатой службе отмечают, что нагрузка вечером возрастает и приходится девушкам из рогатой службы трудиться в усиленном режиме.
Я уже говорил, что у них огромное количество разного биологического вида девочек, девушек и женщин. Всех не описать, даже простым перечислением. Но всё же я постараюсь объять колосный станок, хоть он и не объятный. Так, в одном бетонном одноэтажном белом доме на несколько женских семей состоящих в основном из мамы и дочки или нескольких дочек происходит сейчас следующее:
Игральный зал. Игрушки на полках. Лесные виды за окном достойные кисти художника. И на полу, на ковре играют две девочки. Да, да, не удивляйтесь, у них королева очень заботиться о детях. Поэтому в каждом доме, где больше одной квартиры, есть общий игральный зал. Одна девочка по имени Крылатка с голыми ногами, а вторая в красных брюках по имени Рогатка играют сейчас в этом игральном зале. Одной на вид лет пять, что с голыми ногами, а второй лет шесть, что в красных широких брюках. Чем играют и как это сейчас не суть важно, главное в другом. На каждом пальце девочки в красных брюках по кольцу, а сверху на каждом кольце по крючочку, на каждом крючочке тонкая натянутая резиночка. Их всего десять. По пять на каждой детской ступне. Резиночки уходят под брюки и не видно к чему они там крепятся. Но на самом деле они крепятся к брючным рогачам. И если заглянуть сейчас хотя бы под одну брючину, то можно увидеть множество кожаных ремней переплетающихся друг с дружкой. Всё там у неё под брюками сложно строго и серьёзно в отличии от девочки крылатки. У той проще. Голые ноги, босые ступни, отращённые крупные детские ногти, которыми она вцеплялась пять минут назад. Весь пол испещрён лунками от ногтей. Тут вцепляются как мамы, так и дочки. И вот крылатка та, что босая с голыми ногами в шортиках говорит Рогатке в красных брюках:
- А можно я у тебя резиночки потрогаю?
- Нет, - ответила Рогатка детским голосом, - мне мама сказала, чтобы их никто не трогал, потому что они под сильным натяжением и могут лопнуть, если их часто трогать или неосторожно задеть, - ответила девочка, грозя пальцем и сведя брови к переносице.
- А они у тебя уже рвались?
- Рвались.
- А громко?
- Оглушительно.
- А от чего они могут порваться?
- Ото всего. Мама говорит, что на них всё воздействует и нужно быть осторожной.
Крылатка поглядела с опаской на детские ступни и резиночки уходящие под красные брюки, передумав трогать заинтересовавшие её резиночки. Хлопанья и шелест раздавались всякий раз из – под брюк, когда Рогатка ходила по игровой, а когда вцеплялась, то из под брючин неслось рычание вперемешку с хлопаньем и шелестом ремней.
- А давай вдвоём вцепимся, - предложила Крылатка Рогатке, когда они поиграли ещё немного.
- Давай, - ответила Рогатка.
Они отошли немного от ковра на котором играли. Крылатка с босыми голыми ногами вонзилась легко, а Рогатке, чтобы вонзиться это целый процесс. Было видно, что вонзание у Рогатки это сложная штука задействующая множество подбрючных процессов, поскольку, когда Рогатка согнула пальцы ног и стала вонзать ногти в пол, то под брюками раздались перещёлкивания, рычания и хлопки ремней друг об дружку с такой громкостью, что заставили вздрогнуть Крылатку.
А в это время неподалёку в лесу после проливного тёплого дождя забуксовала восьмилетняя девочка – яишница по имени Мэри. Она стоит в луже в грязи, работает коленками и визжит, посылая сигналы на яишницу мамы расположенную в женских половых органах. Мама Ирэн бежит уже на помощь, аж земля дрожит. Прибежала, встала в лужу взади дочки и присоединила пальцы ног к пяткам дочки и обе забуксовали и завизжали. Они стали так быстро вцепляться и перецепляться в землю, что вода забурлила. Наконец вскоре мама с дочкой выбрались из лужи и пошли домой счастливые, держа друг дружку за руку. А вот их деревянный дом с двумя окнами стоит на поляне среди леса, весь резной, будто из сказки. Виднеется бетонная белая стена дома с окнами игровой, где сейчас вцепляются девочки Крылатка с босыми голыми ногами и Рогатка в красных брюках. Мама Ирэн и восьмилетняя дочка Мэри сняли трусы и стали ходить по своему небольшому деревянному дому с голыми выбритыми яишницами. Вымыли ноги, как только пришли. Затем встали рядом друг с дружкой, согнули пальцы ног и вонзились отращёнными ногтями в деревянный пол и стали с улыбками петь, какие они весёлые и красивые яишницы. Вдруг у девочки один за другим выскочили ногти ступней из досок. Она забегала и стала кричать:
- Меня яишет, меня яишет.
- Держись, яишенка, - прокричала ей нежно мама и застучала пятками от чего вонзённые ногти мамы, стали выскакивать из пола, а пальцы распрямляться. Когда же она вышибла таким образом все ногти, кинулась за дочкой. Началась беготня с визгами. Мама быстро поймала дочку и скрутила её руками и ногами, и держала так минут двадцать.
Чего тебя сорвало то?
- Ноготь за ногтем пошёл. Я ничего не смогла поделать.
А на следующий день, придя после работы, где несла из влагалища яйца для магазинов, решила устроить яишник. Пришло десять яишниц с её работы вместе с яишками. Все сначала сидели и разговаривали, вонзившись ногтями ступней в пол. Женские голоса смешались с детскими. Вот сидят в одном тесном кружке пять яишниц и общаются между собой, шевеля по разному пальцами ног, вцепляясь и перецепляясь ногтями. В другом кругу то же сидят яишницы и оживлённо общаются. Колоски – тонкие претонкие волоски бегут по ногтям их ступней, поднимаются опять по голым ногам и возвращаются в яишницы. Пятки мощные и округлые, ступни огромные. То скручивают пальцы ног в калачи, то распрямляют. А теперь пару слов о том, как рождаются яишницы. Им для этого не нужен к счастью колосный станок. Каждая яишница может взять снесённой яйцо и начать его высиживать. Оно будет постепенно увеличиваться и через несколько месяцев от туда вылупляется годовалая девочка яишка. Поэтому яишницы плодятся, как куры на земле. А сейчас в доме стоит посередине таз. В нём уже лежат свежие снесённые яйца. И над ним очень часто садятся то мамы, то девочки. Три яишницы ушли на кухню делать яишню из снесённых яиц, остальные продолжили сидеть и общаться.
Затем все дочки в количестве пятнадцати девочек от пяти до двенадцати лет встали в одну шеренгу, вонзились отращёнными ногтями ступней в деревянный пол и стали петь, а мамы плясать и визжать. Все мамы - яишни начали с визгом на середине танца спутываться ногами и падать, теряя равновесие, под песню пятнадцатью детских голосов.
В это же самое время в бетонном одноэтажном доме в квартире четыре мощная носатая мама в белых широких брюках и по пояс оголённая, а также её шестилетняя дочка Рогатка в красных широких брюках разрогачиваются. А потом согнули пальцы ног и стали вцепляться ногтями ступней в пол. Резиночки из под брюк тянуться к крючочкам колечек на пальцах ступней. Обе сидят с грозным видом. Ступни у них огромные. Даже у шестилетней дочки ступни по размеру взрослые строгие серьёзные похожие на ступни тётеньки с мозолями с ороговелостями. Выглядит всё это напряжённо, к тому же натянутые резиночки то же добавляют общее напряжение. Они вот – вот порвутся. Но не рвутся. Пока всё хорошо. Мама с дочкой вцепляются, стучат пятками, перецепляются. Волна колосности в деревянном доме поблизости достигло кретической точки. Начали срываться друг за дружкой поющие девочки и то же спутываться ногами друг с дружкой. Колосность повысилась. Её энергия вышла за пределы и пошла волной по воздуху. Натянутые резиночки между пальцами и брючными рогачами стали лопаться одна за другой. Мама с дочкой запищали и тут же сорвались. Забегали закричали. Завопили и заорали. От всей этой колосности дрогнул ремень привода шкива на колосном станке в соседней квартире. Раздался визг и крик. Станок сорвался и пошёл ломать всю квартиру. Раздалось множество визгов и писков. Все забегали и закричали. Кто - то из девушек крикнул:
- Колосный станок сорвался.
Три мамы с дочками выбежали на улицу. Одна другой сказала:
- Там Саманта с Арвеной на колосном станке сидели. Я это точно знаю. Они мне ещё вчера говорили, что хотели дочку зачать. Ой, бедные, главное чтобы не убились.
- А из за чего он сорвался то?
- Да кто его знает. Чего то случилось. Так просто колосные станки не срываются, значит или там у них что то случилось или поблизости какая то реакция пошла.
А между тем из подъезда раздаётся страшенный грохот и треск.
- Смотрите, стена лопнула. Сейчас весь дом рухнет.
- Да их же сейчас там завалит.
Гриса сказала:
- Если и не убились, то покалечились это точно.
И вдруг из подъезда выскачили голые мама со взрослой дочкой. Обе пищат кричат, глаза выпучены, а из влагалищ пучки волос свисают. Мама прокричала:
- Сорвался, сорвался, у нас колосный станок сорвался. В разнос пошёл. Там ремень на шкиве от чего то дрогнул. Станок переколосило и пошло всё. Взрослая дочь прокричала:
- Он сейчас весь дом разнесёт. Он с ума сошёл.
- Дети все на месте?
- Да. Все при нас.
А между тем грохот из подъезда увеличился. А из подъезда хлынула вода.
- Он водопровод весь свернул. Чего делается, чего делается. Аааааа. Вызывайте рогатую службу. Он нам сейчас весь дом разнесёт. Смотрите, дым из окна повалил дым.
Мама Саманта сказала:
- Это у станка пошли ремни гореть от высокой скорости. Он там в разнос пошёл милый.
Девочки стоят и плачут. Мамы все вместе то же плачут. Ведь они тут прожили несколько десятков лет, и вдруг такое горе.
Подъехал микроавтобус с оранжевыми полосами похожий по виду на УАЗик. Из него вышли пять высоких мощных женщин. Они смело туда вошли. И сразу стих колосный станок. Они вышли и сказали:
- Дом стал аварийным и может обвалиться. Вам дадут сейчас новое жильё.

[kkkkk]

Неужели и этого изгонят в бан за правду?

[Raisonneur]

kkkkk, у кого рука поднимется?