Не поддерживая и не осуждая, не вопя про любовь или наоборот про секс, без эмоций, расценим ТВОИ шансы стать маньяком в советские 80-е.
Иногда мне кажется, что в СССР я бы мог стать маньяком, учитывая, что тогда дети были предоставлены сами себе. Сто процентов не дам, но на 70 наверняка бы бы дяденькой, показывающим щеночком, пионервожатым и вообще классическим лайт-педофилом, которого едва ли поймали бы. А 31% - что не удержался бы. Опять же, едва ли бы прямо изнасиловал, но на карандашик бы меня взяли быстро. Я и в условиях знания педоистерии иногда вел себя небезопасно в юности.
А если бы сейчас меня в 60-е годы любой страны, не только СССР, ух, я бы разошёлся.
Да, я не скрываю, что я несколько... темноромантичен, у меня какое-то особое отношение к погибшим девочкам. Кто-то из них могла бы стать моей любимой, вообще чьей-нибудь, и вообще это очень грустно, когда умирает девочка.
И 1% на то, что родись я в 60-м, стал бы классическим маньяком-насильником детей. В информационном вакууме, в незнании природы своего влечения можно пасть очень низко. Но я не знаю смог бы я убивать или нет. Скорее всего нет. И если бы смог убить, то следующим был бы я сам, совесть и жалость наверно все же встроенные, не приобретенные. Вон лолю спящую поняшил и покоя нет, будто что-то грязное сотворил. Уже нет страха, что она на самом деле не спала, сдаст кому-нибудь. Видимо, спала все же. И страх сменился отвращением к себе.
Смог бы держать в подвале? Недолго. Характер очень мягкий, и если бы заплакала, то я бы отпустил, а сам в петлю.
Знаете, каждый день убивают тысячи людей, тысячи детей, тысячи девочек. ДТП всякие, мелкие войны, болезни. Некоторые девочки больны серьезными болезнями, испытывают страдания. Много насилия внутри семей, в том числе и сексуального. Большинство людей - больные ублюдки, которые одной рукой подписывают петицию "ПЕДОФИЛОВ НА КОЛ", а второй рукой лезут в трусы дочери. Избивают, оскорбляют, родители могут быть наркоманами, алкашами, сумасшедшими...
Примерно в то время, когда я понял, что со мной что-то не так в плане ориентации, самое-самое начало, когда только-только понимаешь, что сверстники пошли по сверстницам, а ты смотришь на девочек классом младше (вот где фиксировать надо), у меня появилась привычка гулять по вечерам. Было две локации. Сельское поселение, там я всех знал, и все равно свет окон казался чем-то... это ощущение иного мира. Вот тут живет Маша, у которой родители алкаши, и которая раз в неделю обзаводится новыми синяками. Вот тут живет Наташа, которая в тебя влюблена, и даже показывала кое-что, но она на год старше, у них с еще более старшей сестрой нет матери, а отец не очень-то присматривает за ними, и тоже попивает. А вот окно Даши, в которую влюблен я, всегда аккуратная, отличница, единственная девочка, которую я постоянно видел, но с которой мы никогда не обменялись даже самой пустячной фразой. Вторая локация - город. Тысячи вечерних окон. За некоторыми из них живут девочки, которые потенциально могли бы быть моими любимыми. Меня почему-то всегда охватывает какое-то мистическое чувство от этих окон. Тысячи людей там что-то делают. Тысячи девочек там страдают или радуются, залипают в смартфоны, или голодают, потому что бухие родители покупают только бухло и бьют их.
Или путешествие на поезде через Россию. Огромные пустые пространства, где никто не живет, маленькие деревеньки, дома, которые я опять же населяю девочками, потенциальными нимфетками. Я даже не знаю кто там живет, но уже придумываю, какие-то образы вихрем вьются в голове. В этом есть что-то от охотничьего инстинкта маньяка.
Я очень люблю их.
Да, расскажу об одном случае, который как-то на меня повлиял. Мне было лет 11, но точно я не смогу сказать. И переезжала одна семья знакомые знакомых, я эту семью даже не знал. Но знакомый который их знал позвал помочь мебель погрузить. Помог. В квартире остались старые книги, я покопался в них и выбрал что-то для себя. А еще там был классический девчачий журнал, даже с вклеенными вырезанными картинками из журналов. Эта девочка наверно была в последнем поколении, даже может быть тот год был последним, когда девочки вели такие журнальчики. Потом появилась Лирушечка и интернет уничтожил эту часть культуры девочек. И я погрузился в мир девчонки, которой никогда не знал. Была там ерунда - стихи про любовь, дворовые романсы, глупые анкеты, какие-то совершенно глупые сопливые короткие рассказы про любовь. Я долго хранил этот самодельный журнал, это была тайна какой-то девочки, а она выросла или забыла просто забрать. И я хранил ее тайну.
Если бы я даже и бы стал маньяком, то едва ли в Википедии была бы про меня статья.
Чем дольше живу, тем больше запутываюсь. Кто я? Кто Она? А может и нет никакой девочки, которая именно мне высшими силами предназначена, и даже более того - может и даже похожей нет. Сейчас перечитываю Wilhelm Meisters Lehrjahre Гёте, и мне кажется, что Миньон мне ближе, чем Лолита.
В какой-то умной книжке читал про архетип любви, ведущей к гибели - или тела, или души. Там было о русалках, которые забирали с собой моряков и те гибли в их объятиях. Или русалках, которые выходили на сушу за любовью и тоже гибли. Любовь, секс и смерть вообще в культуре и массовом сознании очень близки. Чахоточные девочки, любовные истории с плохим концом. Псковские подростки. Саманта Смит. Конец 90-х, железнодорожный полустанок, из окна я вижу девочку нимфеточного возраста, моросящий дождь, ношеный свитерок, торгует чем-то съедобным... влюбляюсь сразу. Точно такая же девочка, торгующая газетами, тоже свитерок, тоже из окна, тоже дождик. Капли на стекле и ее лице, газеты завернуты в непромокаемый пластик... Надо выйти... Не помню какая из этих двух эпизодов произошел первым, они будто смешались в один.
Не понимаю себя, не понимаю что мне нужно, кто мне нужен.
Девочки, которых любил когда-либо были лишь частично тождественны идеальной девочке, которую мне суждено искать вечно.
И я очень рад, что я такой. Худший мой день лучше всей жизни какого-нибудь олигарха.
Но может... и маньяки искали?
Давайте попробуем сравнить себя с теми, от кого мы отмежевались сразу и решительно. Поговорим о вероятности того, невероятность чего мы постоянно пытаемся доказать тем, для которых мы априори маньяки.
С чего бы начать? С охотничьего инстинкта? Если биологизировать, то полевое сексуальное поведение. У всех здесь присутствующих оно есть в той или иной мере. Фотоохота, коллекции, сталкерство.
А может начать с сексуальных предпочтений? Вот смотрите, мы не ограничены педофилией. Вон уринофилия у некоторых (и у меня). Мы примерно в том же спектре девиаций (отклонений, как их понимает медицина).
Импринт. Импринт по девочкам у меня. И у Сливко был. Вроде, у Чикатило тоже.